Я поднялся, сияющий и довольный.
– Ну вот, друзья мои, мы приезжали сюда не зря.
Филипп Мансфельд посмотрел на меня очень пытливо. В глазах стоял понятный вопрос, однако он лишь пробормотал:
– Все-таки Кейдан отказался вам передать корону…
– Он уже передал, – сообщил я.
– Но… – сказал он несколько озадаченно, хоть и очень сдержанно, лица остальных показали, что да, как именно, то-то они такое не заметили, – как?
– Прямо он отдать не может, – пояснил я, – честь и достоинство против, но готов допустить выборы, где верный народ подтвердит его право на трон, а меня назовет узурпатором. Но сам знает, как и вы тоже, что при любых выборах я куда популярнее, народ пойдет за мной.
Сэр Чарльз громыхнул:
– Особенно теперь, когда строите флот и сумели отразить натиск пиратов. Сейчас за вами пойдут даже те, кто вас ненавидел и считал чужаком!
– В общем, – сказал я, – никаких сомнений, верно? Так что седлайте коней, забудьте про «выедем на рассвете»! Выезжаем сейчас.
Сердце стучит как на первом в жизни свидании, я торопливо взбежал по лестнице, в груди растекается сладкая щемящая боль и светлая грусть, быстро пересек свои покои, пару переходов, потом герцожьи покои и распахнул дверь в спальню к герцогине.
Без высоких каблуков совсем дюймовочка, она прыгает возле гобелена и сгоняет с него крупную бабочку, я услышал укоризненный голос:
– Ну ты чего сюда залетела, дурочка?.. Давай вон туда… да нет, не в эту сторону, разве не видишь?.. Ну ты что, совсем дурная?.. Ты здесь погибнешь, здесь бабочки не живут, тут и человеку не всегда… да не сюда лети, туда лети!.. Там сад, там другие бабочки, даже мотыльки есть…
Она уговаривала ее, стыдила, укоряла, подсказывала, я подкрался сзади, ухватил и поднял на руки. Она обняла меня за шею и спрятала сразу раскрасневшееся лицо у меня на груди.
– Дурная бабочка?
Она прошептала мне в грудь:
– Вот такая я несчастная, меня даже бабочки не слушают!
– Зато мужчины за тебя умереть готовы, – заверил я пылко. – А ну посмотри на меня, не прячь глазки…
Она помотала головой и сильнее зарылась в мою грудь. Я бережно поцеловал ее в макушку. Леди Иля, как мне кажется, стыдится еще и потому, что постарше меня, еще как постарше, ей не догадаться, что я на всех здесь смотрю, как на очень-очень младших братиков, которым еще тесать кол на головах и тесать, а женщины для меня все на тысячи лет моложе…
И когда я вижу, как леди Иля отчаянно краснеет, что одеяло сползло и оголило ей грудь, я понимаю с нежностью, насколько же я старше, насколько для меня все это позади, пройдено, знакомо, тайн нет и не предвидится…
Я снова поцеловал ее и бережно опустил задними лапками на пол.
– Пора.
Она вскинула голову, раскрасневшееся лицо моментально побледнело, даже глаза запали, а задорно вздернутый носик заострился.
– Что… уже?
– Кони оседланы, – сказал я, – рыцари ждут меня. Роют землю копытами.
Она сгорбилась было, но с усилием заставила себя выпрямиться и прошептала, не глядя мне в глаза:
– Езжай. Мужчины всегда уезжают.
Я снова поцеловал ее, крепко и до боли, торопливо вышел за дверь и бегом промчался по всем лестницам к выходу.
Отряд быстро выехал на дорогу, ведущую из Ундерлендов в Сен-Мари, вдали на горизонте проступили тяжелые черные тучи из гари и пепла, я не отрывал от них взгляда и заставил думать себя об этой странной полосе земли, что сделала Ундерленды почти недоступными.
Рядом прозвучал участливый голос:
– О чем задумались, сэр Ричард?
Я вздрогнул, оглянулся.
– А, это вы, лорд Шлоссер… Да вот прикидываю, как расширить коммуникации с Ундерлендами. Единственная дорога вдоль чудовищной стены, где, того и гляди, снова поселятся гарпии, не есть хорошо и правильно.
Он в удивлении покачал головой.
– Сэр Ричард, о чем вы? Мы прибыли, чтобы принудить короля Кейдана отречься, вам это фактически удалось, а вы думаете о таких мелочах, как дороги?.. Я уж подумал, что вас что-то гнетет, у вас было такое темное лицо…
Я покачал головой.
– Государственный деятель должен думать токмо о вящей пользе для Отечества. А с Кейданом все решено. Пусть даже потрепыхается чуть, это ничего не изменит. Но насчет дорог что-то делать надо. Может быть, как-то попытаться наладить контакт с нибелунгами?
Он даже отшатнулся от такого дикого предположения.
– Сэр Ричард!
– Что?
– Не боитесь, – поинтересовался он уже дружески. – Вам как-то удалось договориться с эльфами и гномами, но… нибелунги!.. С ними вообще никто не общался! Да и… как?
– Не знаю, – ответил я честно.
– А что скажет церковь? – спросил он коварно.
Я подумал, развел руками.
– Сотрудничество может быть и таким, когда идеология не страдает. К примеру, сотрудничаем же с пчелами? Даем им кров, защищаем от лесных пожаров, медведей и прочих любителей полакомиться медом! Помогаем размножению, то есть, отселяем молодые рои, а за это получаем плату в виде меда, воска, прополиса, перги и пыльцы… даже маточкино молочко добываем.
Он полюбопытствовал:
– А что за маточное молоко?
– Маточкино, – поправил я. – Его считают эликсиром молодости.
– И как?
Я отмахнулся:
– Пусть считают. Лишь бы не бунтовали. Так вот, даже домашние животные, с которыми вроде бы никакое не сотрудничество, а настоящее живодерство, только выиграли от общения с человеком!
– Ваша светлость?
Я посмотрел на него в изумлении:
– А то вы не знаете?.. К примеру, дикие кони мельче, слабее, бегают медленнее, под всадником упадут от чрезмерной тяжести, постоянно недоедают, гибнут от волчьих стай, а как за ними ухаживает человек?..
Он подумал, кивнул.
– Вообще-то да…
– Дикие овцы, – сказал я, – тоже могут только завидовать домашним. Огромные стада охраняют от волков собаки и пастухи, заранее высматривают луга с сочной травой, чтобы направить туда подопечных кратчайшим путем. Так что сотрудничество с нибелунгами не нанесет урона церкви и христианству, если в этом сотрудничестве не заходить слишком далеко. Надо только продумать, что можем дать, а что взять… уже знаю.
– Ваша светлость?
– Мосты через пропасти и трещины, – сказал я. – Это первое. Потом, может быть, что-то еще. Мы же не знаем их возможностей! Только и того, что эта Огненная Долина для них самое то, а наш мир – безжизненный и наполнен лютой стужей. Значит, они не полезут к нам, а мы – к ним… Ладно, сэр Кристоф, ведите отряд в Геннегау, как вы вели его сюда, а я несколько… поскачу вперед. Не могу терпеть двигаться медленно, когда могу быстро.
