– Ты хочешь попасть в Штаб-квартиру из-за Вторжения, да?
– Да. Но, когда сделаю дело, не удивляйся, если вернусь назад. – Через несколько шагов она вновь взглянула вверх. – Есть еще одна вещь, которая не дает мне покоя. Захватчики убили моих родителей, из-за второго эмбарго чуть не погибла я. Двое моих навигаторов в стычке с захватчиками потеряли первую жену. И все же Рон сомневался, хорошими ли вещами занимаются в Армседже. Никому не нравится Вторжение, но оно не заканчивается. И оно такое огромное, что раньше мне и в голову не приходило от него сбежать. Занятно здесь видеть массу людей, которые – пускай странным и, может, деструктивным способом – взяли и сбежали. Может, и не надо мне в Штаб-квартиру? Сказать Тарику, чтобы разворачивался – и в самую толщу Пояса?
– Захватчики, – сказал Мясник почти меланхолично, – вредят многим людям, тебе, мне. Они и мне навредили.
– Да?
– Мозг больной. Я говорил тебе. Это захватчики.
– Что они сделали?
Мясник пожал плечами:
– Помню только с того момента, как сбежал из Нуэва-Нуэва-Йорка.
– Это ведь огромный портовый терминал в скоплении Рака?
– Точно.
– Тебя поймали захватчики?
Он кивнул:
– И что-то со мной сделали. Может, экспериментировали, может, пытали. – Он пожал плечами. – Не важно. Не помню. Но когда я сбежал, я сбежал без всего: без памяти, голоса, слов, имени.
– Может, ты был военнопленный или даже занимал какой-то важный пост…
Он наклонился и прижался щекой к ее губам, чтобы она замолчала. Потом выпрямился, грустно улыбнулся.
– Мозг некоторых вещей не знает, но может догадаться. Я всегда был вор, убийца, преступник. И я был не я. Захватчики меня поймали. Я сбежал. Альянс сослал меня на Титин. Я сбежал…
– Ты сбежал с Титина?
Он кивнул:
– Не исключено, что снова поймают. Так в этой Вселенной обычно бывает с преступниками. Может, опять сбегу. – Он пожал плечами. – Но может, и не поймают. – Он посмотрел на нее с удивлением, но по поводу чего-то в себе самом. – Раньше я был не я. Но теперь есть причина быть на свободе. Меня снова не поймают. Есть причина.
– Какая, Мясник?
– Потому что я – это я, – сказал он тихо, – а ты – это ты.
V
– Заканчиваешь словарь? – спросил Коготь.
– Вчера закончила. Стихотворение пишу. – Она закрыла блокнот. – Приближаемся к оконечности Языка. Мясник утром сказал, что сирибийцы нас провожают уже четвертый день. Коготь, не знаешь, чего они…
Усиленный динамиками голос Тарика:
– Срочно приготовить «Джебель» к обороне! Повторяю: срочно приготовиться к обороне!
– Да что ж такое опять?! – вскрикнула Ридра.
Все вокруг них в столовой вскочили в едином порыве.
– Собирай команду и гони всех к стартовым шлюзам.
– Это откуда вылетают «’ауки»?
– Точно.
– Что, дадим жару, ка’итан?
– Если придется, – бросила на ходу Ридра.
Она прибежала к шлюзам за минуту до своего экипажа и застала у люка Мясника. Джебелевские бойцы в упорядоченном беспорядке спешили по коридору.
– Что происходит? Сирибийцы напали?
Он мотнул головой:
– В двенадцати градусах от галактического центра захватчики.
– Так близко от Штаб-квартиры?
– Да. И если «Джебель-Тарик» не ударит первым, пиши пропало. Их корабль больше нашего, и мы несемся прямо на них.
– «Джебель» собирается атаковать?
– Да.
– Тогда вперед. Будем атаковать.
– Пойдешь со мной?
– Я же спец по стратегии, забыл?
– «Джебель» в опасности. Будет страшный бой. Ты такого еще не видела.
– Тем более, дорогой, пригодятся мои таланты. К тебе в катер поместится полный экипаж?
– Да. Но навигацию и сенсорные данные нам передают с «Джебеля».
– Все равно давай возьмем всех. Вдруг придется срочно менять стратегию. Тарик с тобой полетит?
– Нет.
Из-за угла вышел Капрал, за ним – Коготь, навигаторы, полупрозрачная призрачная троица и взвод.
Мясник оглядел всю эту компанию и повернулся к Ридре:
– Хорошо, пошли.
Она поцеловала его в плечо: до щеки не дотянулась. Мясник открыл люк и махнул рукой:
– Залезайте, ребята!
Подойдя к трапу, Аллегра вцепилась Ридре в руку:
– На этот раз будем драться, капитан?
На веснушчатом лице восторженная улыбка.
– Вполне возможно. Боишься?
– Ага, – улыбаясь, сказала Аллегра и полезла в темный люк.
Ридра и Мясник зашли последними.
– Если придется взять управление на себя, они разберутся?
– Этот катер на десять футов короче «Рембо». Бестелесный отсек тесноват. А так – все то же самое.
Ридра подумала: «Подумаешь, теснота! Мы как-то раз отслеживали сенсорику на сорокафутовом шлюпе с одним генератором». На баскском.
– Капитанская каюта другая, – добавил Мясник. – А управление огнем – оттуда. Наделаем ошибок.
– Проповедовать будешь потом, – сказала Ридра. – Сейчас надо биться за «Джебель-Тарик» изо всех сил. Но если вдруг всех сил не хватит, придется делать ноги. Как бы все ни повернулось, мне надо попасть в Штаб-квартиру.
– Тарик спрашивал, будут ли сирибийцы сражаться за нас. Они по-прежнему висят по курсу Т.
– Они, скорее всего, будут наблюдать, не особенно понимая, что происходит. Разве что их атакуют напрямую. Тогда они вполне смогут постоять за себя. Но если мы нападем первыми, вряд ли они к нам присоединятся.
– Жаль, – сказал Мясник. – Помощь бы пригодилась.
– План «Мастерская». План «Мастерская», – раздался из динамиков голос Тарика. – Повторяю: «План „Мастерская“».
Там, где у нее на «Рембо» висели таблицы, здесь всю стену занимал экран, уменьшенная копия стофутовой проекции на «Джебеле». Вместо пульта с записывающими устройствами – многоярусные шкалы, циферблаты и рычаги управления бомбами и вибробластерами.
– Это все, конечно, грубо, примитивно, – сказала она, садясь на выгнутое амортизационное сиденье, расположившееся там, где у нее стояло кресло, – но, наверное, весьма эффективно. Если знаешь, что делаешь.
– Что? – спросил Мясник, пристегиваясь рядом с ней.
– Перефразировала покойного оружейника из Армседжа.
Мясник кивнул:
