Гоблин замялся:
– Сотрут следы. Выдадут Теша за шпиона мятежников. Чодроз и раньше самовольничал, сводил личные счеты вопреки приказам. В конце концов виноваты окажемся мы.
– Как обычно, – кивнул я. – А если они оба выживут? Изменит это расстановку сил?
– Если вытащишь их, жди настоящей потехи. Даже Госпожа заинтересуется.
Капитан произнес:
– Не сомневаюсь. Мы у нее коровья лепешка для приманивания мух.
Точно. Наша хозяйка ведет большую игру. И сейчас мы на очередном повороте сюжета.
– Я их вытащу, – твердо пообещал я.
– Сначала палец из задницы вытащи. – Старик повернулся к Эльмо и кивнул на Третьего. – Пусть покажет, куда тащил еду. Наверняка найдешь там Одноглазого. Можешь его тюкнуть, только не убей. Нужно, чтобы он помог Костоправу. Гоблин, выполняй все приказы Костоправа, пока Канюк с Дохломухом не поправятся достаточно, чтобы станцевать на его свадьбе.
Эльмо с солдатами отыскали Одноглазого в заброшенной хижине на окраине города. Накинули ему на голову мешок и связали прежде, чем он успел рот открыть. Никто даже царапины не получил.
Настроение у Старика было скверное. Он стоял поодаль, сурово глядя на Одноглазого, пока тот выслушивал наставления от Госпожи. Чернокожий коротышка быстро очухался:
– Сосредоточьтесь на Шиираки. Чодрозу больше ничем не помочь, разве что обеззараживающими чарами.
– Гоблин это уже сделал. Заодно и усыпил. Дальше Минкус справится. Это ты напоил Канюка соком лаконоса?
– Сначала подмешал фиренца в вино. Он думал, вино поможет от поноса. В сладком вине фиренц не чувствуется, только хмелеешь быстрее. Лучше всего подходит ежевичное.
А ежевичное вино одного цвета с соком лаконоса.
– Сок нужен был, чтобы замаскировать настоящий яд?
– Ага. Канюк напился и вконец одурел. От поноса ему уже было худо.
Не новость. Рассказывая, Одноглазый рылся в моей утвари.
– Вот, – протянул он пузырек с грязно-коричневым порошком. – Поможет от фиренца. А лаконос сам выйдет, если много пить.
Я понятия не имел, что такое фиренц. Очевидно, какой-то яд. Как заметил Гоблин, Одноглазый знает то, что другим и не снилось. Он ведь старше самой земли.
Старик напомнил:
– Оба должны выжить. В Башне наблюдают и ждут такого исхода.
Как по сигналу, зазвенели колокольчики. В этот раз их услышали все, а не только бедный сумасшедший летописец. В углу сверкнула молния, растягиваясь в сверкающее кольцо полутора футов в диаметре. Из него выглянула неземной красоты темноволосая девушка. Одарила нас улыбкой, способной осветить весь мир. Подмигнула мне и послала воздушный поцелуй. Всё, теперь старине Костоправу до конца дней покоя не дадут. Не обронив ни слова, девушка исчезла, оставив после себя лишь легкий звон колокольчиков и аромат лилий. Показалось, что за ее спиной стоял еще кто-то. Так или иначе, ее любимые плохие парни догадались, что от них требуется.
– Вот это да! – вырвалось у Одноглазого.
Прежде чем флиртовать со мной, Госпожа внимательно посмотрела на него.
Конкретно от этого коротышки требовалось соблюдать дисциплину. И он будет соблюдать – какое-то время. Одноглазый есть Одноглазый. Другим ему не стать.
С помощью Гоблина и Третьего он занялся Канюком. Я вышел на улицу. Пора подышать свежим воздухом.
Стоял день. С тех пор как Зораб прошептал «мухи», не прошло и тридцати часов. Снег больше не падал, но ветер не унимался. Стало теплее. Под ногами хлюпала грязная жижа. Казалось, весь мир переменился. Не стал совсем другим, но он уже не такой, как прежде.
Капитан вышел за мной:
– Не знаю, что произошло, но будущее теперь кажется светлым.
– Это все та же фраза. Когда бранное поле не бранное? Если эти двое выживут, мы победим, не подняв клинка.
– Не если, а когда.
– Да, Капитан. Когда.
– Полезно будет иметь такого друга, как Дохломух. Он почти на уровне Взятых, только менее покорный. Канючий Зоб, хоть и мерзавец, тоже может нам пригодиться.
– Нужно их охмурить.
– Если выживут, будут навек нам благодарны. Костоправ, Госпожа на нас рассчитывает. События вроде нынешних будут случаться и впредь. Когда враг не враг? Когда он твой друг, одной рукой похлопывающий тебя по спине, а другой вонзающий нож тебе под ребра.
– Пожалуй, вернусь и присмотрю за остальными.
Одноглазый всегда мог подстроить «летальную ошибку», если ему требовалось что-то скрыть.
– Давай. Одноглазый наверняка уже думает, как бы навариться на этой истории. – Старик положил руку на мое плечо, прикоснувшись ко мне лишь в третий или четвертый раз за все годы нашего знакомства. – Ты хорошо справляешься с отведенной тебе ролью. Иди завоюй для нас доверие пары новых колдунов.
Вот, значит, как. Это нельзя назвать чистосердечным признанием, однако… Капитан участвует в некоем тайном предприятии Башни. Может, это он на самом деле крутил роман с каргой?
– Будет сделано, Капитан.
10. Однажды: Дождливая ночь
Каждый день некромант трудился, пока не выбивался из сил. Спал понемногу, обычно прямо в лаборатории, после чего возвращался к работе, вновь и вновь разочаровываясь в результатах.
Ему никак не удавалось преодолеть последнее препятствие. Смерть глубоко запустила когти в Лаиссу и не желала отпускать. Ее можно было сдерживать, но не прогнать. Борясь с ней, некромант все больше привязывался к девушке и все сильнее желал спасти.
Человек, выловивший тело из сточной канавы, ужаснулся бы той привязанности, что испытывал колдун, проживший с воскрешенной вот уже два месяца. Она стала ему семьей. Почти любовницей, но не в плотском смысле. Когда-нибудь, возможно…
Простой эксперимент превратился в миссию по преодолению невозможного.
Некромант не понимал, откуда взялись эти чувства. Но ведь он не знал, кем прежде была его Лаисса.
Дело было в ее происхождении. Любой, кто длительное время находился рядом с ней, обязательно влюблялся в нее.
Ночью разыгралась гроза. Гром пугал Лаиссу. От каждого раската она вздрагивала. Нужно было ее успокоить. Некромант запер лабораторию, опустился в кресло и усадил девушку к себе на колени. Боги сражались за право повелевать ночью. На заднем дворе возмущенно голосили лошади и свиньи. Лаисса прижималась к некроманту. Тот впервые осознал ее женственность. Лаисса чувствовала его возбуждение, пусть и не осознавала, в чем дело.
Он боролся с вожделением, хотя понимал, что ему дозволено все. Лаисса ничего не знает о таких вещах.
Голоса свиней и лошадей перебил вой мастифов. Некромант насторожился. Его псы никогда не выли. Даже не лаяли. Он думал, что они не умеют. Прежде в грозу они вели себя смирно. Вдруг их вой оборвался.
