– После ужина, – ответила она.
На небе виднелся лишь кусочек луны. Мы летели в двухстах футах над землей. Анко и детей с нами не было. Никто не мог нас подслушать.
Воздух был холодным и влажным. Надвигалась гроза. На востоке уже сверкали молнии.
– Так в чем дело? – спросила Озорной Дождь.
Я без купюр пересказал наш разговор с Зорабом.
– За двадцать минут я узнал от него больше, чем за все время поисков. Он дал кое-какие подсказки, но я не хочу повторять то, что уже сделано. Что тебе известно о твоем происхождении?
– Ничего. Большинство знакомых храмовых девушек знают свои родословные, но не придают им значения. Я тоже никогда из-за этого не беспокоилась. Не одна такая. Когда меня объявили концертосмой, задумалась. Для того, кто подбросил меня в храм, это должно было стать неожиданностью. Может быть, даже приятной, учитывая мое новое положение. – Она немного помолчала. – Возможно, меня отдали в храм, чтобы спрятать. Кому придет в голову искать там Портал Теней?
– Молчуну.
– Да. Он как-то догадался.
Ковер вздрогнул и накренился. Откуда ни возьмись на краю появилась сонная Светлячок. Забралась ко мне на колени, поерзала немного, устроилась поудобнее и снова уснула.
Озорной Дождь предостерегла меня:
– Внимательнее смотри по сторонам. Все, что полюбилось Светлячку, Шин непременно возненавидит.
Я чем-то подкупил девочку, но не знал чем. Ну да, сестры и шлюхи. И все мои сестры были старше.
– Она ходит в тени, – сказала Взятая, частично отвечая на гложущий меня вопрос.
Быть может, лучше мне не знать, что имела в виду спутница.
Озорной Дождь вернулась к предыдущему обсуждению:
– Госпожа – не богиня. Даже не мнит себя таковой. Но ее дар ясновидения и умение делать верные выводы на основании скудных доказательств – пока она пребывает в Башне – сродни божественным. Я не могу рассказать тебе о ней чего-то, чего ты и так не знаешь. Скажу лишь, что она испытывает к тебе искреннюю симпатию. Она не знает больше, чем ты, и это незнание пугает ее куда сильнее, чем тебя пугает ее внимание.
Я заскрежетал зубами. Сработал защитный рефлекс. Опять старая песня. Вот только… Озорной Дождь не хотела меня задеть. Она искренне верила в то, что говорила.
– Так что я умею добывать информацию в самых неподходящих местах, – добавила она.
И когда Озорной Дождь начнет поиски? Я пока не видел, чтобы она хоть палец о палец ударила.
– Отвезти девочку домой и уложить спать?
– Рано. Если проснется, потом уже не угомонится. Подождем. Вот начнет во сне разговаривать, тогда и отвезем.
– Хорошо. – Я не стал спрашивать, как ребенок очутился на ковре в нескольких милях от дома и почему он забрался на колени ко мне, а не к матери. – Так и поступим. Удалось выяснить что-нибудь, что не мешало бы знать остальным?
– Я регулярно докладываю вашему Капитану.
Вот как. Неудивительно. Я опять вне игры. Все всё знают, но не хотят, чтобы это попало в Анналы.
Ковер продавился и опустился ниже. Рядом с матерью возник Ненаглядный Шин. Метнул колкий взгляд на меня и сестру.
Может, поэтому меня и выбрали…
Следом объявился Анко, залез к хозяйке на колени и притворился спящим. Я снова заскрежетал зубами. Не буду спрашивать. Не буду! Ни за что!
Меня поджидали все новые сюрпризы.
– Скоро выдвигаемся на Хонно. Первыми отправятся Лейтенант с разведчиками. Ничего необычного.
Лейтенант уже несколько месяцев почти не появлялся в лагере, рыская по округе и не скрывая, что ищет мятежников. Иногда действительно находил и устраивал засады, в которых мятежникам ничего не светило. При нем всегда был колдун.
Не знаю, удалось ли Лейтенанту выяснить что-нибудь существенное. Откуда мне знать? Я занимался своими грибками, пока меня кормили отговорками и держали в потемках, как гриб на грибной ферме.
– Почему Хонно?
– Под городом есть система тоннелей. Их готовили как базу для нападения на Алоэ. Мятежники не знают, что мы их нашли. Лейтенант несколько раз был в Хонно, но, кажется, ничего не заметил. Если нападем, пока основные силы врага не собраны, разрушим его планы на лето.
В этом был смысл. И меня это в целом действительно не касалось.
Светлячок принялась издавать тихие несвязные звуки на неизвестном мне языке.
– Об этом вы говорили?
– Да. Пора отправить ее в кровать.
Мы как раз приближались к лагерю. Озорной Дождь бережно отодвинула Шина и Анко и подползла ко мне. Смахнула прядь волос с лица Светлячка:
– Какая грязная. Нужно было устроить ей ванну.
Светлячок не жаловала воду с мылом, особенно если эта вода попадала на кожу.
От нее пахло, и довольно неприятно. Раньше я этого не замечал.
– Она не больна? – Прежде ни один из близнецов не хворал.
– Нет. Через минуту приземлимся. Отнеси ее в дом, а я пристрою ковер.
– Хорошо.
Шмяк! А вот и земля.
– Ой!
– Что случилось?
– Нога затекла.
– Разойдется. Ступай. Уложи девочку и не забудь накрыть одеялом.
Озорной Дождь взяла Ненаглядного Шина и поставила на траву. Анко она не тронула. Кот сам соскочил, когда хозяйка взялась переворачивать ковер.
Я стоял и смотрел на Светлячка, пока Озорной Дождь укладывала Ненаглядного Шина. Закончив, она подошла ко мне:
– Что скажешь?
– Хорошая девчушка. На диво смышленая. Очень много знает для своего возраста. Вырастет красавицей, как мама.
Мать Светлячка не возражала.
– А Ненаглядный Шин?
– Мальчишка. В остальном – то же самое.
Я так и не спросил об именах. Обстановка становилась все более семейной, и мне было совсем неуютно.
– Я очень за них волнуюсь.
– Матерям это свойственно.
– Надеюсь, они переживут грядущие темные времена. Хочу, чтобы этими ребятами мы могли гордиться.
– Что?
– Ах да. Я тянула с этим, потому что не знала, как тебе сказать. Может, и не стоит.
У меня задергалось правое веко. Сейчас я услышу что-то, что мне очень не понравится. Возможно, то, чего я совершенно не хочу знать.
– Шин и Баку – твои дети.
Я едва не захлебнулся воздухом. Затем набрал его в грудь побольше и пропищал:
– Невозможно!
Эти загадочные чада – мои? Да между мной и их матерью ничего не было! К тому же мои дети ни за что не были бы такими странными.
