– От них все равно толку нет. Если не ругаются, то отвлекаются.
– Скажи-ка… – начал Старик.
Я упал духом:
– Капитан?
– Видели, как ты копался в летучем ковре. Зачем? Что задумал?
– Копался? Никак нет. Мы обсуждали ковер с Крутым. Он никогда не видел ковров так близко, вот и обрадовался как ребенок. Мне доводилось пару раз на них летать, и Крутой хотел знать, каково это. Мы просто болтали и ничего не трогали. – Я говорил сбивчиво, но Хромой привык, что в его присутствии люди трусят. – А в чем дело? Это важно?
Старик посмотрел на Взятого, ожидая вопросов или комментариев, но уродец просто буравил меня взглядом.
– Похоже, что нет. Свободен.
Я живо смылся, поджав хвост. И как только Капитан сохраняет самообладание рядом с этим чудовищем?
Добравшись до «Темной лошадки», я встретил там бесполезную парочку и Молчуна. Проходя мимо него, задвигал пальцами:
– Ребята, дело дрянь. Капитан что-то заподозрил. Если до Хромого дойдет…
Одноглазый выругался, обозвал меня кем-то вроде проклятого пессимиста, но на этом остановился. Он ведь был слеп только на один глаз.
Гоблин благоразумно промолчал. Оба наконец осознали масштабы авантюры, в которую ввязались. Всех обуял вполне обоснованный страх.
Несмотря на все это, за девчонкой мы не отправились. Гоблина с Одноглазым забрал Хромой. Молчун избежал такой участи, умело спрятавшись. Я решил, что он следит за нашей целью.
Ни Эльмо, ни Леденец, ни сам Лейтенант не отправили бы нас на задание без поддержки колдунов.
На брошенный Эльмо клич о поиске владеющих местной грамотой солдат откликнулись трое с половиной. Половиной был ученик Гоблина и Одноглазого, тот еще разгильдяй, называвший себя Третьим. Его деду, отцу и ему самому досталось одно и то же имя, потому и «Третий». Я недоумевал, как он ухитрялся выживать в постоянных распрях между наставниками.
Третий пришел в мою городскую комнату. В отличие от Одноглазого с Гоблином, внешне он мало напоминал колдуна и был крупнее своих учителей, вместе взятых.
После его слов мне действительно захотелось слепить из них что-нибудь одно, более толковое.
– Они собираются напасть на храм Оккупоа этой ночью, – сообщил Третий. – Одноглазому нужна помощь.
Значит, страх пустил недостаточно глубокие корни. Официальная операция назначена на утро.
– Одноглазому не мешало бы голову проверить. Желательно у такого специалиста, который пропишет ему обезглавливание.
Тем не менее я собрался и вооружился.
Третий был немного похож на Капитана, только уродливее. Болтал он тоже не меньше Старика.
– Где Одноглазый с Гоблином шатались последние дни? – спросил я.
– Выполняли приказы Хромого. Учились новым уловкам для охоты на Тидэс Эльбу.
Меня это не воодушевило.
Мы встретились с коротышками и парой солдат, умевших читать по-местному. Их звали Корнелло Крат и Ладора Анс. Я разворчался:
– А где Молчун? А Эльмо?
– Везде искали, не нашли, – буркнул Одноглазый в ответ и надвинул на глаза растрепанную шляпу. – Помалкивай и следуй за нами.
– Еще чего.
– Что?
– Никуда я не пойду. Ты решил сыграть в тонк со Взятым, надеясь оставить его без штанов, но ты непроходимо туп и не понимаешь, что на кону Отряд. Все шестьсот сорок человек.
Гоблин приуныл. Одноглазому же только и нужен был повод, чтобы взбелениться. Он принялся высказывать все, что обо мне думал.
– Последний раз говорю, кретин! – прикрикнул я. – Хочешь, чтобы я помог тебе обыграть Хромого? С твоей-то удачей? Да ты еще тупее, чем кажешься. Сделаем все по плану. Завтра. Хромой только и ждет, что ты оступишься, но не дождется.
Одноглазый молчал, лишь таращил на меня единственный глаз. Я прежде никогда так не ругался.
Даже после этой выволочки он бы не унялся, но вмешался Гоблин. Его трясло, как промокшего в ливень пса.
– Я с Костоправом. Если подумать, он прав. Нужно отбросить жадность и корысть и хорошенько взвесить все за и против.
Одноглазый разразился тирадой на тему «такой шанс выпадает раз в жизни».
Гоблина снова передернуло. Поборов секундную растерянность, он набросился на Одноглазого:
– Как ты постоянно умудряешься влезать по уши в дерьмо? Как тебе удается выбираться из него целым и невредимым?
Победа! Мне удалось склонить Гоблина на свою сторону. Крат и Анс согласились с ним. А Третий выразил свое мнение не словом, а делом – смылся, как только привел меня на место.
У меня началась ужасная изжога. Руки не сильно, но упрямо дрожали. У Крата и Анса – тоже.
Одноглазый понял, что с ним никто не пойдет. Он был изумлен до крайности.
Под уродливой черной шляпой скрывался изворотливый умишко. Когда не находилось других, достаточно жадных или глупых, чтобы позволить ему решать за них, Одноглазый шел на попятную.
– Сволочь ты, Костоправ. Ладно, твоя взяла. Надеюсь, тебе хватит смелости записать в Анналах, что при возможности сорвать самый большой куш в жизни ты от страха наделал в штаны.
– Запишу, не сомневайся. А еще запишу, что Отряду удалось выжить, несмотря на все твои потуги. – Я добавил, что срывать куш для Одноглазого не входит в наше задание.
Ситуация накалялась. Но тут появились Эльмо с Молчуном и увели нашего чернокожего братца от греха подальше, защищая в первую очередь от самого себя.
Я посоветовался с Эльмо. Эльмо посоветовался с Леденцом. Леденец – с Лейтенантом. Когда даже боги не могли подсмотреть, Лейтенант, должно быть, посоветовался с Капитаном.
Слух разлетелся быстро. Нам было приказано взять девчонку, пусть та и не была, конечно же, настоящей Тидэс Эльбой.
Главным назначили Эльмо. Гоблину с Молчуном поручили колдовать. Одноглазому с Третьим выпала чрезвычайно важная миссия – пересчитать коз в Утбанке. Приказ самой Госпожи!
Капитан способен на многое закрыть глаза. Хороший командир знает, на что не нужно обращать внимание. Но эта слепота небеспредельна.
Я бы не был собой, если бы не отыскал в плане слабое место:
– Мы разобрались с алчностью Одноглазого, но по-прежнему находимся между молотом и наковальней.
– Пускай потешится, – ответил Гоблин. – Так быстрее. Да и нам не придется слушать его жалобы, пока не зароем его в землю и не придавим сверху камнем. Говори, о мудрейший.
Он продолжил сборы. Остальные тоже. Они будут слушать меня, но не слышать.
– Старик понимает, что эта девчонка – не Тидэс Эльба. Как поведут себя местные, когда мы вломимся в святилище и схватим послушницу, которая виновата лишь тем, что приглянулась Молчуну?
