Лаисса медленно шла на поправку. Воспоминания Доротеи к ней не вернулись; она помнила лишь ту часть жизни, когда была Лаиссой. Со временем стала подвижнее, общительнее, отзывчивее. А главное, она стала говорить. Не много, с трудом, но развернутыми фразами и с интересом к окружающему миру. Трудясь плечом к плечу, они с Котенком сблизились. Когда Папа прогонял Лаиссу, она непременно увязывалась за сестрой. Могла часами сидеть с Папой в лаборатории, но тот успевал куда больше, если его не отвлекали.
Здоровье Лаиссы шло на поправку. Она становилась сообразительнее и к зиме могла уже не только следить за беседой, но и полноценно в ней участвовать. И ей больше не нужны были «процедуры».
Возможно, она не окончательно исцелилась от смерти, но все больше наполнялась жизнью.
Папа был в восторге.
Бетдек тоже. Она предвкушала, как летом этот спектакль закончится.
Оставалось протянуть всего несколько месяцев. Она уже приготовила вещи для побега. Когда Папа отправится на запад, сестры смогут собраться за полчаса. У них будет не меньше четырех дней форы, а то и неделя.
Но планы Бетдек рухнули.
– Котенок, нам нужно поговорить.
С виду Папа был сдержан, но за маской невозмутимости читался глубокий страх. Случилось что-то плохое.
– Конечно, Папа. В чем дело?
Причина была не в ней и не во внешней угрозе. Папа вот уже месяц никуда не летал. С Лаиссой тоже ничего не могло произойти. Никогда еще с того дня, как перестала быть Доротеей, она не чувствовала себя так хорошо. Даже пошутила за завтраком, чего с Доротеей Сеньяк ни разу не бывало.
Но дело было все-таки в Лаиссе. И этого Бетдек никак не ожидала.
– Лаисса беременна, – сказал Папа.
– А? – Долгая пауза. – Что?! – Еще одна пауза, удивленное мычание, затем: – Нет! Не может быть! Это исключено! – Снова молчание, затем: – Папа, что ты наделал? Когда? Нет, я не верю. Она ведь даже…
Лаисса мертва. У мертвецов не бывает месячных и тому подобного. Они не могут забеременеть.
– Котенок, еще неделю назад я бы согласился. Но я проверил несколько раз. Сомнений нет.
В том, кто отец, сомнений тоже не было. Когда он успел? Пока был наедине с Лаиссой в лаборатории? И как, во имя богов, у него получилось? Как могла забеременеть мертвая девушка?
Ей взбрела в голову мрачная шутка о том, что теперь следует держаться от Папы подальше – что, впрочем, не гарантирует безопасности. Раз он сумел оплодотворить мертвую, кто знает, вдруг он размножается на расстоянии?
– Мне нужно сесть. Папа, ты меня ошарашил. – Она осознала, что летом Лаисса не сможет сбежать. – Какой срок?
– Около трех месяцев.
Значит, все случилось после того, как Лаисса выздоровела. Срок подойдет к концу лета, и тогда им придется заботиться еще и о ребенке. Если тот родится.
– Папа, я очень-очень зла на тебя.
– Я и сам весьма огорчен. Однажды не удержался, и пошло-поехало. Но эту ошибку уже не исправить. Нужно решить, что делать дальше.
Котенок отдышалась. Папа был в смятении. Если сурово отчитать его, как ей хочется, с ним может случиться припадок. В последний раз он был тяжелым, Папа не вставал несколько дней. Следующий может оказаться смертельным, и как тогда быть с Лаиссой?
– И что ты собираешься предпринять?
– Если бы знал, не советовался бы с тобой. Для тебя это может быть важнее, чем для нас с Лаиссой.
Что? Он что-то заподозрил? Стоп. Наверное, имеет в виду, что работы по дому теперь станет больше. Хоть и улучшилось состояние Лаиссы, мать из нее все равно никудышная.
Выйдет ли ребенок из материнской утробы живым? Человеком он будет или нежитью, порождением Тьмы?
Чем его кормить? Грудного молока у Лаиссы наверняка не будет. Однако у нее и ребенка-то быть не должно.
– Папа, я ничего не знаю о младенцах. Только то, что сама когда-то им была. Я даже не видела ни одного. Это… слишком неожиданно. – Она рассердилась сильнее, чем при пропаже Доротеи и собственном пленении. – О чем ты думал? Впрочем, знаю о чем. Ты плохо это скрывал, но я не верила, что ты можешь потерять над собой контроль. Ладно, хватит болтовни. Папа, я не могу решать за тебя. Я в уходе за детьми ничего не смыслю.
Конечно, она могла бы чему-то научиться. Пока ее нелюбимую сестру не сбросили в сточную канаву, она узнала много вещей, о существовании которых раньше даже не догадывалась.
В своей прежней жизни она могла бы произвести на свет пару детей при необходимости, но после рождения не занималась бы ими до той поры, когда они перестанут вонять и научатся таким манерам, чтобы с ними можно было выйти в свет.
– Мне нечего больше сказать. Я тебе не помощница. Не знаю, что делать.
– Спасибо, что выслушала. Очень любезно с твоей стороны. Я не должен был все это на тебя вываливать.
– Папа, все-таки у меня в голове не укладывается. Как ты мог?!
Котенок размышляла не переставая, точно одержимая. Когда все произошло? И как? Почему Лаисса?.. Оглядываясь назад, она видела хорошие перемены в поведении сестры после ее выздоровления. Не только физические и умственные. Теперь младшая сестра почти всегда в бодром настроении, охотно помогает и порой сама завязывает разговор. Да, ведет она себя как ребенок, но все-таки гораздо лучше, чем год назад.
Что, если перемены – следствие того, что случилось между ней и Папой?
Эта мысль была Котенку отвратительна, но она знала, что некоторые колдовские школы практиковали подобное. В интимных отношениях есть сила, достаточная, чтобы опровергнуть убеждения даже закоренелых прагматиков.
Лаисса льнула к Папе, как верный щенок. Но Котенок улучила момент, чтобы поговорить с ней во время уборки.
Теперь Лаисса помогала по-настоящему и даже получала от работы удовольствие.
– Потому что Папе хотелось, – ответила она на вопрос Котенка «почему ты ему позволила?». – Мне было тепло.
Последующий разговор был самым длинным из случившихся между сестрами. Котенок пришла от него в ужас. Лаисса утверждала, что ей нравится, как Папа ее греет. Она и бегает за ним потому, что хочет греться почаще.
– Папа просил не рассказывать Котенку. Котенок может рассердиться. Лаисса была осторожной, и Котенок не узнала. Иногда было сложно, потому что Котенок любопытная, а Лаиссе очень хотелось согреться…
Котенок едва не пошутила, что Лаиссе стоит садиться поближе к очагу, но решила, что это глупо.
Так или иначе, ситуация была ужасной. Невероятной.
Почему мертвая девушка так увлечена плотскими утехами? Даже живые наследницы рода Сеньяк интересовались этим только в политических целях.
Она прекратила разговор. Лаисса порывалась описать все в мельчайших подробностях. Бесстыдница.
