Девушек быстро передали сержанту Нвинн, которая увела их в барак.
Я обратил внимание, что вместо двенадцати девушек Эльмо привел шестнадцать.
Почкованием они, что ли, размножаются?
Выяснилось, что лишнюю четверку нашли обученные в Башне охотницы, которые выглядели в сто раз более измотанными, чем солдаты Эльмо.
Как только девушки прибыли, атмосфера в лагере испортилась вконец.
Куда запропастилась Тидэс Эльба? Нужно как можно скорее избавиться еще от одной девичьей группы, пока нас не добила хандра.
Даже девушек-охотниц она донимала, хотя в Башне их научили с этим справляться. Ожидалось, что мы спокойно протянем еще месяц, но если даже они не защищены…
Я испереживался так, будто от меня одного зависело наше спасение.
– Папа, хватит валять дурака, – сказала мне Светлячок. – Дело вовсе не в тебе, ты просто рядом оказался. Почти все это тебя не касается.
Вот так, да? Самолюбие Костоправа окончательно растоптала шестилетняя девочка. Или семилетняя. Близнецы уже давно здесь живут.
Баку продолжала в духе Капитана:
– Делай, что должен. Штопай раненых. Вправляй кости. Пои лекарствами. Требуй лучше за собой следить. А в свободное время придумай что-нибудь, чтобы развлечь своих детей.
Подхалимство с толикой нравоучения.
Я попробовал последовать совету, боясь, что уже никогда не отделаюсь от близнецов.
Отряду не нужны маркитанты и приживалы. Они для нас мертвый груз. Усложняют боевое планирование. Солдат должен думать о сражении, а не об оставшихся за спиной жене и детях.
Я кое-как пережил еще один плотный обед. Атмосфера за столом была мрачной, зато в кухне царило веселье. Служанки смеялись, пищали и дразнили друг дружку из-за парней. Я надеялся, что из-за городских. Не хватало еще, чтобы они спутались с кем-то из Отряда.
К слову, о городских парнях.
– А куда Гурдлиф Баюн запропастился? Раньше часто к нам приходил, особенно на обед.
Близнецы отвели глаза. Оба будто мучились внутренними терзаниями.
– Рассказывайте! – рявкнул я.
Светлячок набрала в грудь воздуха и выложила:
– Не уверена, но, кажется, он сел на ковер и улетел с Тидэс Эльбой в Башню.
Я остолбенел от такого безрассудства. В конце концов промямлил:
– Серьезно?
– Серьезно, – ответил Шин. – На девяносто процентов.
– И зачем?
– Гурдлиф постоянно расспрашивал про Башню, – сказала Светлячок. – Его она не пугает, как других людей. Наедине с нами только о ней и говорил.
– А потом исчез, – добавил Шин. – Я везде искал. Гурдлифа нигде нет. Пропал. Если не улетел в Башню, то где он?
Шесть лет. Или семь. Зачем ему выдумывать?
– Чепуха какая-то. Поверить не могу, что кто-то добровольно отправился в Башню.
– Папа, он ведь любопытный. А ты вовсю разжигал его любопытство.
– Ну-ну. Давайте валите все на Костоправа. Эль, дорогуша, прекрати хохотать и зажги свет в спальне хозяйки! – Затем я снова обратился к детям: – Что сегодня с этими девчонками?
Светлячок пожала плечами. Близнецы переглянулись. По лицу Шина было невозможно ничего прочесть. Откуда ни возьмись появился Анко и уставился на меня, словно спрашивая: «Хозяин, ты уверен в задуманном?»
– Конечно нет. Но мне нужно что-нибудь сделать.
Я снова взбудоражился. Если бы хоть немного задумался, то понял бы, что Гурдлифу ничто не угрожает. Озорной Дождь за него поручится. В худшем случае его просто не выпустят из Башни.
Однако…
– Эль, спасибо. По какому поводу веселье?
Эль покраснела и потупила взгляд:
– Просто шутим, сударь.
Она поспешила удалиться, избегая дальнейших вопросов.
Меня окончательно утвердили в статусе старого брюзги, которому нельзя доверять.
Я произнес это вслух.
Светлячок заметила:
– А были основания считать иначе? Папа, тебе ведь лет сто, не меньше.
– Просто я привык тешить себя иллюзией, что я второй по важности в этой шайке, потому что умею читать, писать и глядеть по сторонам.
Спорить никто не стал. Но это ничего не значило.
– Думаешь, тебе есть что сказать маме? Что-то, о чем она сама не догадается? – спросила Светлячок. – Тогда иди и поболтай с ней.
Маленькое чудовище думает, что я зря трачу время. Причем не свое. Все, кроме самого Костоправа, привыкли считать, что время Костоправа нельзя потратить впустую.
Так и не перестав краснеть, Эль вернулась проверить, все ли лампы горят, и потушить их, если я передумаю.
Мы с Благословенной Баку отправились в спальню. Ненаглядный Шин и Анко поплелись следом.
Проку для них в этом не было.
Я быстро исполнил ритуал и в предвкушении принялся ждать. Мне не ответили. Даже колокольчик не звякнул.
Я попробовал еще раз, полагая, что хоть кто-нибудь на западе должен следить, на случай если в Алоэ решат что-то вякнуть.
Вторая попытка также не увенчалась успехом. Моя дочь ошарашила меня, заявив:
– Чем, черт побери, заняты эти придурки?!
Баку сама дважды повторила ритуал. Результаты оказались не лучше моих, после чего она разразилась весьма неподходящей ее возрасту бранью.
Убежденный, что у нас с Баку руки не из того места растут, Шин тоже попробовал.
В самоуверенности ему не откажешь.
Спустя несколько секунд вид у него был как после порки.
– Твоя очередь? – спросил я демонического кота.
Анко раскрыл третий глаз. Выглядел он крайне озабоченным, как будто отсутствие ответа означало, что в Чарах приключилась катастрофа.
Наше разочарование длилось минут двадцать. Все это время милашка Эль приглядывала за нами, отчасти из любопытства, а отчасти на случай, если нам что-нибудь понадобится. Она понимала, что мы занимаемся пусть и скучным, но серьезным колдовством, и была изрядно напугана, но не уходила.
Когда мы покинули спальню, я сказал Эль, что впечатлен ее смелостью. Был бы помоложе, сделал бы ей предложение.
Почему-то я решил, что могу подразнить девушку.
Она мужественно ответила:
– Сударь, у тебя уже есть жена. Она сильнее и красивее меня.
Светлячок расхохоталась:
– Папа, тебя отшили!
– Да я… просто пошутил… Эль, я пошутил. Честно. Я бы ни за что не повел себя с тобой неподобающе.
– Сударь, я знаю. Если бы тебя интересовали юные девушки, ты бы договорился с сержантом Нвинн или нашел себе кого-нибудь в лесу. – Мой обалделый вид смутил ее, но только на мгновение. – Всем понятно, что тебя, сударь, привлекает только одна дама, пусть у нее и столетняя выдержка.
