Еще раз поиграв в гляделки с Озорным Дождем, чьи татуировки теперь извивались, будто копошащиеся под кожей трупные черви, Анко покинул нас.
Взятая что-то сказала, но я не разобрал.
Бледные от страха охотницы вынули из ящика горшки. В эту минуту как никогда было заметно, что они еще дети.
Сделав несколько шагов, они исчезли, стали невидимыми. Хороший навык для разведчиков.
Я хотел было спросить у Взятой, как у них это получилось, но решил не беспокоить ее.
Она превратилась в зыбкий человеческий силуэт в вихре вытатуированных на самом воздухе фигур.
Зависнув в считаных дюймах от земли, ковер отплывал назад, пока не уперся в кусты.
Охотницы вернулись, удивленные и обрадованные тем, что выжили. Они ничего не сказали, лишь кивнули в ответ на безмолвный вопрос Озорного Дождя и, дрожа, растянулись на ковре.
Тот снова взлетел, но не выше деревьев. Анко так и не возвратился. Я не стал об этом напоминать. Наверняка кот действовал с ведома Взятой. Сейчас мне хотелось, чтобы она как можно скорее увезла нас от… того неизвестного, что пугало меня до смерти.
Она и сама боялась, но довольно быстро собралась с духом. Вскоре мы уже неслись на запад с такой скоростью, что я рисковал потерять остатки волос.
Что ж, наши поиски увенчались успехом. Правда, Озорной Дождь рассчитывала найти нечто иное.
Мы вернулись в лагерь на лугу, к детям и ворчливым колдунам. Озорной Дождь подозвала ребят и о чем-то долго с ними шепталась. Раздав указания, снова улетела, на этот раз взяв с собой Шина и колдунов, но оставив меня, Светлячка, охотниц и теневые горшки.
Если кто-то и знал, к чему все это, то меня не просветил.
Светлячок предположила, что нам следует приготовиться к поспешному отступлению.
Со стороны гранитной крепости донесся грохот. Вскоре Взятая вернулась, а с ней и все остальные, целые и невредимые. Тем не менее она была очень недовольна.
Отправив охотниц расставлять горшки, велела нам собираться.
Как и предсказывала Светлячок, мы тотчас же вылетели на запад. Я занял привычное место, настолько озабоченный выживанием, что даже не пытался лезть ко Взятой с расспросами.
А у той настроение было такое, будто она готова вырвать всем нам печень и сожрать сырой.
Приглядевшись к колдунам, я понял, что даже Дохломух с Канюком боятся пуще моего. Они были умнее меня и лучше понимали, от чего мы спасаемся.
Нам пришлось дважды совершать посадку, чтобы справить нужду. Каждый раз из ящика Шина исчезали несколько горшков.
Когда мы вернулись домой, у мальчугана осталось всего три. Он жаловался, что придется делать новые.
Парень был жутким лентяем.
28. Однажды: Путь в небытие
Шли десятилетия. Бесценный Жемчуг жил. Созданные им дети жили с ним. У некоторых родились свои дети. Лаисса тоже жила, медленно увядая, – небрежная мать и совсем безразличная бабушка. В конце концов она остановилась на уровне развития слабоумного четырехлетнего ребенка. Она разговаривала и выполняла несложную работу, но по большому счету была бесполезна. Греться ей больше не хотелось. Глядя на ее увядание, Бесценный вспоминал парадокс «что было раньше – курица или яйцо?».
Иногда Лаисса принимала Бесценного за Папу. Обычно он подыгрывал, чтобы путаница не спровоцировала у Лаиссы истерику.
Старуха знала, что когда-то была способна на большее, но не помнила подробностей. Только в редких случаях…
Иногда, спонтанно и без повода, сознание Лаиссы полностью прояснялось. Она хорошо соображала, полностью отдавала себе отчет в своих действиях, понимала, где и в каком состоянии находится. Эти озарения длились не больше двадцати минут. Между ними могли пройти считаные часы или целые годы. Казалось, в нее вселялся дух другого человека, помнивший все, что произошло со дня ее воскрешения.
Тема обладания душой представляла особый интерес для Бесценного. Осталась ли душа у его матери, столько времени пробывшей мертвой? Возможно ли, чтобы его искусственно созданные дочери обладали душой? Следует ли считать их людьми?
Озарения матери всегда доводили Бесценного до слез. Ему хотелось найти способ продлить эти драгоценные минуты. Только в это время мать представала перед ним такой, какой была до его рождения. Только в это время вспоминала о сестре и спрашивала, когда Котенок вернется домой.
Она никогда не путала с сестрой черноволосых девушек-безотцовщин. Чем изумляла Бесценного. Эти девушки – точные копии Котенка, которая, вероятно, погибла в дебрях, когда Бесценному было несколько часов от роду.
Он был эмоциональным человеком и в этом отношении навсегда остался ребенком, ведь у него почти не было возможности социально развиваться в столь крошечном обществе. Число слуг со временем сократилось, а оставшиеся были результатом кровосмешения.
В крепости осталось тридцать жителей. Лаисса, Бесценный, его четырнадцать искусственных дочерей и четырнадцать слуг. В детском возрасте – лишь две одинаковые черноволосые девочки. В день своего семнадцатилетия они должны получить Благословение, как было с остальными их сестрами. Бесценный не желал больше детей, хоть и мог создать еще несколько сотен. Он отработал процесс до совершенства. В дальнейших экспериментах не было нужды.
К тому же вынашивать эмбрионы теперь могли лишь старшие девушки. Все служанки слишком одряхлели.
Бесценный годами пытался вернуть матери рассудок, но раз за разом терпел неудачу. Ситуация была беспросветной. Лаисса слишком долго пробыла трупом, прежде чем Папа ее оживил.
Если бы Папа знал, какие открытия ждут его и Бесценного в будущем, история Лаиссы могла бы иметь более счастливый конец. Эту женщину можно было бы восстановить настолько, что лишь опытный некромант сумел бы понять, что она побывала в объятиях смерти.
В одном Бесценный отличался от отца. Девушки – ни живые, ни мертвые, ни юные, ни взрослые – не интересовали его как девушки. Он провел достаточно опытов, чтобы понять, что никогда не сможет естественным образом иметь детей, а совокупление не ради продолжения рода его не привлекало, оно казалось неприятным и грязным.
Большинство созданных им девушек тоже этим делом не интересовались.
Иногда он находил ситуацию печальной.
Наследию его отца и, возможно, матери не суждено получить продолжения.
Свою историю он знал по Папиным дневникам. Бесценный был единственным ребенком некроманта, появившимся на свет благодаря необъяснимому чуду.
Прошло еще несколько десятков лет. Бесценному уже нечем было себя занять. Он ухаживал за матерью, помогал выращивать овощи и скот и понемногу творил новые чары для защиты крепости. И хотя регулярно зарекался, он изредка все равно создавал новых девочек – обитателям крепости нравилось возиться с малышней.
