– Старейшины! – произнесла Иволга. – Я благодарю вас за то, что вы пришли сюда. Надеюсь, к тому моменту, как я закончу говорить, вы решите, что потратили время не зря. – Она протянула руку к центру помещения, и в воздухе возникло изображение Призрака. – С тех самых пор, как мы сочли эту систему нашим единственным шансом на укрытие, нам приходилось игнорировать тревожащие нас признаки. Аномальное соотношение массы и светимости Умника, например. Сейсмические парадоксы на Пепле. Обнаруженный Дрофой атмосферный феномен на Призраке. Настало время разобраться со всеми этими загадками. Боюсь, нам не слишком понравится то, о чем они говорят.
«Многообещающее начало», – подумал Мерлин. Она говорила уже больше полуминуты и все еще не использовала ни одного математического термина.
Иволга заговорила снова, но внезапно ее прервали:
– Иволга, сперва нужно обсудить кое-что другое.
Всеобщее внимание тут же переключилось на перебившего. Мерлин узнал его: это был Ткачик. Красивый суровой красотой, парень перерос юношескую неуклюжесть тех лет, когда Мерлин впервые встретился с ним как с одним из соучеников Иволги.
– И что же? – спросила Иволга, лишь с легчайшим намеком на подозрение в голосе.
– Только что полученные новости. – Ткачик оглядел зал, явно наслаждаясь всеобщим вниманием, но одновременно пытаясь принять подобающе-серьезный вид. – Мы в обязательном порядке оглядывались на Путь, наблюдая за движущимся позади роем. Иногда смотрели по сторонам, просто на всякий случай: вдруг что-то обнаружится. Мы также наблюдали за «Варакушкой».
Это название не звучало очень давно, и Мерлину потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, что к чему. Ну да, конечно, «Варакушка». Та часть изначального корабля, которую увел Жаворонок, – остальные погрузились на «Скворца» и остановились у Умника. Не то чтобы кто-то ненавидел Жаворонка или желал вычеркнуть его из памяти вместе с его последователями, просто в новой системе было предостаточно вещей, требующих внимания.
– Продолжай, – сказала Иволга.
– Там была вспышка. Крохотный выброс энергии во многих световых годах отсюда, но в том направлении, куда, как мы знаем, отправился Жаворонок. Я думаю, выводы ясны. Они встретились с хескерами даже в межзвездном пространстве.
– Сила и мудрость… – проговорила Тювик, архивист, отвечавшая за самые ценные собрания информации Когорты. – Они погибли…
Мерлин повысил голос, чтоб перекрыть гомон в зале:
– Ткачик, когда ты это обнаружил?
– Несколько дней назад.
– И ждал этого момента, чтобы сообщить?
Ткачик неловко заерзал. Его бросило в пот.
– Были проблемы с интерпретацией данных. Мы не могли обнародовать новости, пока не убедимся окончательно. – Он кивнул Иволге. – Ты же понимаешь, о чем я?
– Не сомневайся, я прекрасно все понимаю, – тряхнула головой Иволга. Она не могла не понять, что момент утрачен. Даже если ей удастся вновь завладеть вниманием аудитории, никто уже не сосредоточится всецело на ее сообщении.
«Она неплохо держится», – подумал Мерлин.
Но вне зависимости от того, что она обнаружила на Призраке, новости были скверными. Смерть Жаворонка и тех, кто последовал за ним, могла означать лишь одно: в непосредственной близости от них находится куда больше хескеров, чем они ожидали. Возможно, десятки их кораблей уже притаились в одном-двух световых годах от этой системы. Курс, которым шел Жаворонок, мог стать для них хорошей подсказкой: где-то поблизости должны быть еще люди. Им потребуется немного времени, чтобы добраться сюда.
Считаные годы.
– Это чертовски серьезно, – сказала одна из старейшин, повысив голос. – Но это не должно отодвинуть на задний план новости, которые хотела сообщить Иволга. – Она выжидающе кивнула Иволге. – Продолжай, пожалуйста.
Несколько месяцев спустя Мерлин и Коростель стояли на балконе Дворца – одни. Коростель играл с белой мышью: пускал ее по узкому поручню балюстрады, а потом ловил и пересаживал на прежнее место. Они выбросили из головы враждебную выходку Ткачика, когда стало ясно, что ему не удалось испортить впечатление от сообщения Иволги. Самые консервативные старейшины приняли гипотезу о зеркальном веществе, пускай даже точная природа этого самого вещества оставалась неясна.
Впрочем, это не значило, что сообщение самого Ткачика проигнорировали. Хескеры перестали быть далекой угрозой, находящейся в десятилетиях лёта от Умника. Тот факт, что они почти наверняка приближаются к системе, придало всей затее с укрытием ореол апокалипсической мрачности. Это конец времен, и ясно, что любые действия мало что изменят.
«С тех пор как мы контактировали с другой частью человечества, другим элементом Когорты, прошли столетия, – подумал Мерлин. – Насколько мы можем судить, людей нигде в Галактике больше нет. Мы – все, что осталось. Последняя ниша, еще не выжженная хескерами. И через несколько лет мы, возможно, тоже будем мертвы».
– Я почти завидую Иволге, – сказал Коростель. – Она снова с головой ушла в работу на Пепле. Будто ее больше ничего не касается. Разве такая увлеченность делом не восхитительна?
– Она рассчитывает найти на Пепле то, что спасет нас всех.
– По крайней мере, она все еще полна оптимизма. Или отчаяния. Зависит от точки зрения. Кстати, передавала тебе привет.
– Спасибо, – сказал Мерлин, прикусывая язык.
Коростель только что вернулся с Пепла; это была его третья и самая длительная поездка, с тех пор как Иволга покинула Призрак. После того, как гипотезу о зеркальном веществе приняли, Иволга не видела больше причин оставаться там. С исследованиями такого рода могли справиться другие талантливые ученые, а она вернулась к своим любимым тоннелям. Мерлин однажды навестил ее, но Иволга встретила его всего лишь приветливо, не более того. Больше он не приезжал.
– Ну что ты думаешь? – спросил Коростель.
Над морем повисло изображение того, что, как они теперь знали, таилось внутри Призрака. Такого четкого изображения Мерлин еще не видел. Его создали на основании показаний дронов, составлявших карты по гравитационным данным. На взгляд Мерлина, это была сфера, обвитая плотной, ветвящейся диаграммой. Чем тщательнее они всматривались, тем больше разворачивалась схема, тем подробнее она высвечивалась, и так до предела разрешающих способностей, составлявшего около десяти метров. Все, что было меньше, просто расплывалось. Но и увиденного хватало. Все это время они были правы: в этом нет ничего природного. Оказалось, это сфера. Теперь разрешение было достаточно большим, чтобы рассмотреть форму капли, острый конец которой держался плюс-минус параллельно поверхности океана из жидкого водорода.
– Кажется, мне страшно, – сказал Мерлин. – Я думаю, это свидетельствует о том, что мы выбрали наихудшее место для укрытия.
– Значит, последуем моему варианту, – сказал Коростель. – Станем программами. Это возможно, ты же знаешь. Через несколько месяцев у нас будет технология, позволяющая оцифровывать человека. – Он снова поднял мышь. – Видишь этого приятеля? Он был первым. Я оцифровал его несколько дней назад.
