– Но оставила их не Хальворсен.
Иволга покачала головой:
– Хальворсен была идеей Коростеля. Мы знали, что переход – единственная оставшаяся у нас надежда, но никто не пожелал бы его совершить, если бы мы не сделали его… ну, более приемлемым. Инопланетяне были слишком чужими для нас, шокирующе чужими. Мы поняли это, когда начали постигать их природу. Нет, они необязательно были враждебными или даже недружественными… но оказались пугающе чужими. Создания из кошмаров. И мы придумали историю с людьми. Коростель создал Хальворсен, и мы втайне сфабриковали достаточно доказательств, чтобы никто не усомнился в ее реальности. Мы сочинили правдоподобную историю, а потом совместили ее с настоящей.
– С рассказом про инопланетян, бегущих от слияния нейтронных звезд?
– Это было чистой правдой. Но кроме них, никто из людей не перешел на ту сторону.
– А как же Копатели?
– Они нашли тоннели, тщательно исследовали их, но, похоже, так и не перехватили сигналы. Но они помогли нам. Без них было бы намного труднее добиться, чтобы история Хальворсен звучала убедительно. – Иволга ненадолго умолкла. В своем энтузиазме она напоминала ребенка. – Мы будем первыми, Мерлин. Разве это не потрясающе?
– Для тебя – возможно. Но ты всегда стремилась заглянуть в бездну, Иволга. Для любого другого человека это невыразимая жуть.
– Вот поэтому они и не должны узнать правду. Иначе они не согласятся на переход.
– Я понимаю. И не сомневаюсь, что ты поступила правильно. В конце концов, это вопрос выживания, разве не так?
– Со временем они откроют для себя правду, – сказала Иволга. – Когда мы все перейдем на ту сторону. Не знаю, что тогда будет со мной и Коростелем. Нас или станут боготворить, или возненавидят. Подождем – увидим, конечно, но подозреваю, что скорее второе.
– В то же время они поймут, что у вас хватило мужества взглянуть в лицо правде и скрыть ее от остальных, когда вы осознали, что ее надо скрыть. В этом есть определенное благородство, Иволга.
– Что бы мы ни делали, мы делаем это на благо Когорты, ты же это понимаешь?
– Я никогда не сомневался. Но это не означает, что я иду с вами.
Рот Иволги едва заметно приоткрылся.
– Но здесь тебя ничего не ждет, Мерлин. Ты умрешь, если не последуешь за нами. Я не люблю тебя, как прежде, но ты все еще не безразличен мне.
– Именно поэтому ты позволила мне узнать правду?
– Я не говорила, что сделала это. Должно быть, Коростель постарался. – Она помолчала. – Так в чем же дело?
– Хальворсен, – сказал Мерлин. – Ее создали с нуля. Такого человека не существовало. Вы хорошо потрудились. Но в ней было нечто, что я видел прежде. Нечто знакомое. Сперва я не понял, что это. Но потом, конечно, сообразил.
– И что же?
– Коростель создал ее, опираясь на образ нашей матери. Я всегда подозревал, что он попытается создать ее симуляцию, но он все отрицал. Еще одна ложь. Хальворсен это подтвердила.
– Значит, он хотел, чтобы ты это знал. Твой брат.
Мерлин кивнул:
– Думаю, да.
– Так ты пойдешь с нами?
Мерлин уже принял решение, но решил помолчать, прежде чем ответить:
– Навряд ли, Иволга. Это не в моем духе. Я знаю, что у меня мало шансов заставить свирель работать, но я предпочитаю бежать, а не прятаться. Думаю, я рискну.
– Но Совет не позволит тебе взять свирель, Мерлин. Даже после того, как мы перейдем на ту сторону, они будут держать ее тут под охраной. Они захотят, чтобы свирель дожидалась нас в целости и сохранности, когда мы вернемся из зеркальной вселенной.
– Я знаю.
– Тогда почему?.. Постой. Я поняла. – Она посмотрела на него. Сочувствие исчезло из ее глаз. Лицо выражало презрение, как когда-то раньше. – Ты собираешься нас шантажировать, так? Пригрозишь рассказать обо всем Совету, если мы не предоставим тебе свирель?
– Ты сама это сказала.
– Мы с Коростелем не располагаем таким влиянием, Мерлин.
– Значит, придется им обзавестись. Я ведь немногого прошу. Небольшой знак признательности за мое молчание. Уверен, ты что-нибудь придумаешь. – Мерлин помолчал. – В конце концов, жаль будет испортить все сейчас. Да и история Хальворсен звучала очень убедительно. Я сам почти поверил.
– Ты хладнокровный, расчетливый ублюдок.
Иволга сказала это почти с улыбкой, питая к Мерлину и восхищение, и отвращение.
– Просто придумай способ, Иволга. Я знаю, ты можешь. Да, и еще одно.
– Что?
– Присмотри за моим братом, ладно? Конечно, то еще сокровище, но все равно он один такой на свете. На той стороне тебе потребуются такие, как он.
– Ты тоже пригодился бы нам, Мерлин.
– Возможно, но меня ждут другие дела. Например, решить вопросик с оружием, которое позволит покончить с хескерами. Ты же знаешь, я собираюсь его отыскать. Даже если на это уйдет вся моя жизнь. Надеюсь, когда-нибудь вы вернетесь и увидите, чего я добился.
Иволга кивнула, но промолчала. Оба знали, что в словах больше нет нужды.
Как он и ожидал, Иволга с Коростелем перешли на ту сторону. Свирель теперь была у него: непримечательный матово-черный конус, содержащий тайну пересечения пути длиной в световые годы за несколько мгновений субъективного времени, примостился на металлических подвесках внутри «Тирана». Мерлин не знал, как именно они убедили Совет оставить свирель ему. Вполне возможно, никакого разрешения не было, а была какая-то махинация. В конце концов, все черные конусы похожи друг на друга.
Но это была подлинная свирель – и последняя, оставшаяся у них.
Теперь она стала невообразимо драгоценной, и Мерлину предстояло попотеть, чтобы за предстоящие недели выведать ее секреты. Бесчисленное множество людей умерло, пытаясь получить доступ к системе перехода Пролагающих Путь, и, вполне возможно, Мерлин стал бы всего лишь одним из них. Но нет, все должно было обернуться иначе. Мерлин был теперь одинок – возможно, никто за всю историю человечества не бывал настолько одиноким, – но вместо отчаяния он ощущал холодный, чистый восторг. Теперь у него была миссия. Она могла оказаться тяжелой до изнеможения, могла закончиться поражением, но он желал ее исполнить.
Где-то у него за спиной замурлыкала свирель.
Цветы Минлы
Миссия прервана.
Даже сейчас я не совсем понимаю, что произошло. Мы с кораблем двигались по Пути – рядовое путешествие, все работало как часы. Я сидел, слегка подвыпив и глубоко задумавшись, и вертел в уме зацепки, словно пещерный человек, пытающийся высечь огонь из камня, в надежде, что искра озарения направит меня к Оружию, тому самому: никто не думал, что я его найду, а я всеми фибрами души ощущал, что оно где-то здесь. Я представлял себе, какая встреча меня ждет, когда я вернусь в Когорту с такой добычей. Мне простят все грехи, когда увидят, что я действительно нашел его, что оно реально существует, что мы наконец обнаружили нечто пригодное для борьбы с хескерами. В приятных грезах, порожденных вином, казалось вполне вероятным, что мне простят все.
