– Расскажите мне о Лакертине, – попросила Минла, выговорив название планеты со своей обычной четкостью.
– Очень красивая планета, вращающаяся вокруг горячей голубой звезды. Говорят, что ее, должно быть, переместили на нынешнюю орбиту Пролагающие Путь, перенесли из другой звездной системы. Моря и небеса мерцают синевой, а леса ошеломляют переливами пурпурного, фиолетового и розового. Такие цвета можно увидеть лишь на внутренней стороне век, когда смотришь на солнце. На лесных опушках высятся белые цитадели, башни, соединенные кружевом мостов.
– А на Лакертине живут люди?
Мерлин подумал о ее жителях и кивнул:
– Адаптированные – конечно же. Все, растущее на Лакертине, преобразовывалось с помощью биоинженерии, чтобы выжить под палящим солнцем. Говорят, то, что вырастает там, может расти почти где угодно.
– Вы бывали там?
Мерлин с сожалением покачал головой:
– Никогда не подходил ближе чем на тысячу световых лет.
– Я никогда ее не увижу. Как и все те места, о которых вы мне рассказывали.
– Есть места, которых и я никогда не увижу. Даже с помощью Паутины. Я всего лишь человек с единственной человеческой жизнью. Даже Пролагающие Путь успевали увидеть лишь часть своей империи.
– Должно быть, это печалит вас.
– Я принимаю каждый день таким, каков он есть. Лучше сохранить хорошие воспоминания об одной планете, чем страдать из-за тысяч, которых я не увижу.
– Вы мудрый человек, – сказала Минла. – Нам очень повезло с вами.
Мерлин улыбнулся. Он помолчал, давая Минле насладиться последними оставшимися у нее спокойными мгновениями.
– Мне нужно кое-что вам сказать, – произнес он через некоторое время.
Должно быть, она что-то уловила в его тоне.
– Что, Мерлин?
– Существует немалая вероятность, что все вы умрете.
– Мы и без вас помним о возможных рисках, – отрезала Минла.
– Я говорю о том, что произойдет в ближайшем будущем. Попытка спрятаться за Паутиной не сработала. Это был лучший вариант, но осталась вероятность… – Мерлин развел руки, извиняясь, будто это хоть как-то зависело от него. – «Тиран» засек штурмовой рой хескеров. Шесть элементов, в световом месяце впереди вас. У вас нет времени на то, чтобы свернуть или затормозить. Они будут следовать по пятам, как бы вы ни пытались оторваться.
– Вы обещали нам…
– Я ничего не обещал. Просто дал лучший совет из тех, которые мог дать. Если бы вы не прятались за Паутиной, они обнаружили бы вас еще раньше.
– Мы же не используем межзвездный прямоточный двигатель. Вы сказали, что мы будем в безопасности, если остановимся на термоядерных двигателях. Электромагнитная сигнатура…
– Я сказал, что так будет безопаснее. Но железобетонных гарантий нет.
– Вы солгали. – Тон Минлы сделался враждебным. – Я никогда вам не доверяла!
– Я делал все, что в моих силах, стараясь спасти вас.
– Тогда почему вы сидите тут так спокойно, зная, что нам предстоит умереть?
Но прежде, чем Мерлин успел сказать хоть слово, Минла сама ответила на свой вопрос.
– Потому что вы можете уйти, – сказала она, кивнув собственным мыслям. – У вас есть ваш корабль и свирель. Вы можете ускользнуть в Паутину и сбежать от врагов.
– Я ухожу, – сказал Мерлин. – А не бегу.
– А разве это не одно и то же?
– Не в этот раз. Я возвращаюсь на Изобилие, то есть на Лекиф, чтобы сделать все возможное для людей, которых мы там оставили. Людей, которых вы обрекли на смерть.
– Кто – я?
– Я изучил данные о Войне регрессивов. Не только официальные документы, но и журнал регистрации данных «Тирана». И увидел то, что должен был увидеть тогда же, но не разглядел. Это был обман, Минла. Они чересчур легко захватили тот ракетный комплекс. Вы позволили им сделать это, Минла.
– Ничего подобного.
– Вы знали, что подготовка к эвакуации не завершится вовремя. Космические Спальни выбились из графика, с Ковчегами Исхода возникли проблемы…
– Потому что вы обманули нас насчет гелия в лунной почве!
Мерлин предупреждающе поднял руку:
– Мы дойдем до этого. Суть в том, что ваши планы трещали по швам. Но вы могли достроить больше Спален и кораблей, если бы согласились покинуть систему немного позже. Вы могли спасти больше людей, чем спасли, уменьшив собственные шансы на выживание. Но это было неприемлемо для вас. Вы хотели улететь немедленно. И тогда вы спровоцировали нападение регрессивов и использовали его как предлог для раннего отлета.
– Регрессивы были настоящими! – прошипела Минла.
– Но вы дали им ключи от базы, научили направлять и вести к цели ракеты. Занятно – атака не затронула именно ту станцию, которую занимали вы со своим ближайшим окружением, и вы умудрились вовремя отвести один Ковчег на безопасное расстояние. Чертовски удобно, Минла.
– Я вас пристрелю, Мерлин!
– Попробуйте. Прикоснитесь ко мне – и увидите, что получится. Мой корабль слушает наш разговор. Он способен прислать сюда прокторов в считаные секунды.
– А луна, Мерлин? Вы придумали оправдание ошибке, которая обошлась нам так дорого?
– Не знаю. Возможно. Именно поэтому я возвращаюсь на Лекиф. На планете все еще остались люди – регрессивы, союзники. Мне плевать, кто именно. И те, кого вы бросили на орбите.
– Они все умрут. Вы сами это сказали.
Мерлин поднял палец:
– Если не улетят. Но возможно, существует способ. И опять же, я должен был понять это раньше. Вечно я так. Мне потребовалось много времени, чтобы сложить кусочки головоломки, но в конце концов я справился. Как и Веретенник, человек, который отдал вашему отцу тот точильный камешек.
– Это был всего лишь камень.
– Это вы так думаете. На самом деле камень – важный ключ к природе вашего мира. Он запечатлел высокие и низкие приливы, оставившие на нем полоски. Но вы сами сказали – на Лекифе все приливы одинаковы. Во всяком случае, сейчас.
– Уверена, вам это о чем-то говорит.
– Что-то случилось с вашей луной, Минла. Когда точильный камень формировался, ваша луна поднимала приливы на Лекифе. Когда луна и Каллиопа тянули в одну сторону, получался высокий прилив. Когда уравновешивали друг друга – низкий. Отсюда и полоски. Но теперь приливы одинаковы, изо дня в день. Каллиопа на месте, значит остается только луна. Сила ее притяжения уже не та, что прежде. Как вы мне говорили, поверхностная гравитация намного ниже, чем вы ожидали. Нет, она, конечно, есть, но не такая, как полагалось бы, исходя из размера и внешнего вида луны. Если бы вы могли отмотать все на несколько миллионов лет назад и рассмотреть кусочек точильного камня, лежащего сейчас внизу, вы бы, вероятно, нашли очень мало отличий в толщине отложений. Но каким бы ни был эффект сейчас, он явно незначителен по сравнению с теми временами, когда ваш точильный камень формировался. Однако же луна по-прежнему на месте и, судя по ее виду, вращается по той же самой орбите. Так что же произошло?
