– Да, синьора, – ответила она, опустив глаза и сложив руки на коленях.
– Для начала – меня зовут Нора Хемилтон-Дайер. Вы можете называть меня по имени, если хотите. Я медик, хирург, но вообще сейчас в длительном отпуске. Мне понадобилась ваша помощь, поэтому я и обратилась к монсиньору Гвискари с просьбой доставить вас сюда из монастыря.
– Синьора… Нора… я ничего не понимаю в медицине! Как же я смогу помочь?
– Я все расскажу. А пока, Беатриче, расскажите мне, как вы попали в монастырь?
– Но дело в том, синьора, что я этого не помню! – девушка посмотрела на меня. Сейчас, когда гадкий коричневый плащ был оставлен в гардеробной, на ней было серо-голубое платье и белый платок послушницы монастыря. Среди ярких красок моей гостиной глаза ее тоже стали ярче и засияли голубым.
– Как это – не помните?
– Мой брат… У меня есть брат, Гвидо. Он учится у синьора Гвискальди, мага.
– Почему не в университете?
– Так получилось, – она снова опустила глаза. – Из университета он ушел, его там… не понимали, не давали тренироваться. А он говорил, что для мага самое важное – тренировки. Поэтому он стал учиться у наставника, частным образом.
– Понятно. Так при чем тут ваш брат?
– Ну, я… – она опустила глаза и стала дергать за ниточку, торчащую из белоснежной манжеты. Потом снова взглянула на меня. – У меня был возлюбленный, Карло. И однажды он… остался у меня. На ночь, понимаете? Брата не должно было быть в городе, но утром он вдруг ворвался в мою комнату и увидел… нас с Карло. Дальше были крики, шум, Карло вскочил с постели, потянулся за одеждой. Тут Гвидо рассмеялся… и все, больше я не помню ничего. Я пришла в себя от пощечины матери Прокопии, уже в монастыре.
– Вот как… – Я покачала головой. – В следующий раз надо покрепче запирать двери, дорогая Беатриче!
– Какой следующий раз, синьора! Неужели вы думаете, настоятельница выпустит меня из-под своего надзора?
– Ну, вы же здесь, не так ли? И это значит, что ни мать Прокопия, ни прочие… гарпии из монастыря авеллинок больше над вами власти не имеют. У меня есть для вас новости и информация, – я прищелкнула языком. – В основном, новости неприятные. Готовы вы их выслушать или хотите вначале отдохнуть?
– Знаете, если я должна узнать что-то скверное, так лучше поскорее.
– Понятно. Итак, Гвидо, по всей вероятности, усыпил вас и отвез в монастырь. Не знаю, хотел ли он вас забрать оттуда через какое-то время или был настолько зол, чтобы оставить навсегда, это уже неважно. Мы не знали имени его учителя, поэтому никак не могли выяснить подробности произошедшего. Все, что нам известно, – он умер, наслав на вашего Карло посмертное проклятие.
– Карло… умер?
– Нет, он жив, но выглядит он теперь вот так.
Я развернула к Беатриче коммуникатор с картинкой: серебряная маска Volto, под ней живые карие глаза.
– Ох! – девушка побледнела. – И он целый год живет вот так?
Интересно, о брате она не спрашивала ничего. Что-то подсказывает мне, что их отношения вовсе не были безоблачными. Впрочем, это можно было понять хотя бы по тому, что монастырь он для сестры выбрал самый людоедский…
– Да. Меня попросили прооперировать его, убрать эту маску. Но без снятия проклятия можно даже не пытаться начинать операцию. Снять посмертное проклятие можно лишь с помощью кровного родственника мага, наложившего заклинание.
– Я понимаю, – глаза Беатриче горели решимостью. – Все, что от меня зависит…
Она пристукнула по колену кулачком. Кулачок был небольшой, но вполне убедительный. Ой, кажется, все семейство Контарини ждут еще немалые сюрпризы!
– Пойдемте, – я встала. – Я покажу вам вашу спальню. И вот еще что… вы, наверное, захотите переодеться?
Девушка осмотрела свой монастырский наряд, потом кивнула:
– Да уж, хотелось бы.
– Мои джинсы вам, боюсь, не подойдут, но у меня есть отличная юбка с запа́хом. Ванная комната вот здесь, – я распахнула дверь, – по-моему, все шампуни и прочее на месте. Отдохните, полежите в ванне, через часа полтора поужинаем, а завтра будем начинать новую жизнь.
– Ванна, с ума сойти! И горячая вода… Знаете, Нора, – она повернулась ко мне, – там, в монастыре, горячей воды не было. Совсем. Даже зимой мы мылись холодной. И как-то раз, в начале января, когда был особенно сильный мороз, я попросила на кухне горячей воды из чайника.
– И как, дали?
– О нет, сестра Казимира нажаловалась настоятельнице, и меня отправили в карцер. Неотапливаемый. Я думала, что я там замерзну насмерть и все кончится. Меня спасло воспоминание о Карло, мы с ним однажды дурачились и влезли вместе в ванну. Залили все вокруг, конечно…
Неожиданно она шмыгнула носом и оглушительно чихнула. Мы обе рассмеялись, после чего я решительным жестом подтолкнула ее к двери ванной комнаты.
– Юбку и все прочее я принесу и положу на кровать, халат там есть. Когда Джузеппина позовет ужинать, я за вами зайду.
Вернувшись в кабинет, я взяла коммуникатор и набрала номер Пьетро. Он откликнулся сразу, будто ждал этого звонка.
– Нора? Вы с новостями?
– Да, и с хорошими. Девушка у меня, и она согласна участвовать в ритуале снятия проклятия.
– Великолепно!
– Скажите мне, Пьетро, завтрашний прием в Ка’Торнабуони – туда нужно приходить в маске?
– Как пожелаете, – ответил он несколько удивленно. – В приглашении это не оговаривается, значит, на ваше усмотрение. А что? Погодите, вы хотите взять с собой эту… Беатриче?
– Да. Почему бы нет?
– Но она никому не известна!
– Бросьте, дорогой мой! Месяц назад и меня здесь в Венеции никто не знал, кроме двух-трех специалистов. В конце концов, скажем, что это моя родственница.
– Лучше – воспитанница, – мой собеседник хмыкнул. – Это интересный ход.
– Я-то думаю не о ходах, а о том, что девушке после года практически тюремного заключения нужно радоваться! – сердито ответила я.
– Ну, не гневайтесь, прошу вас! – теперь Пьетро улыбался. – И знаете что? Ей нужно будет надеть специальную маску, moretta. В былые времена их делали без завязок, со шпеньком внутри, который синьора держала зубами.
– Но это же не дает разговаривать!
– Вот именно, дорогая Нора, вот именно!
– Я не видела в городе таких масок…
– О, их теперь делают лишь на заказ! Я пришлю вам одну из своих. И не волнуйтесь, Беатриче не придется молчать весь вечер: уже давно moretta крепят на специальном клее, активируемом магически.
– Ну, хорошо, я посмотрю…
– Завтра утром маска будет у вас!
Мы дружески распрощались, и я переключилась на Франческу. Подруга моя ответила не сразу и была изрядно запыхавшейся.
