– Ну что, – спросила Чинция, которая сидела на пуфике и с интересом смотрела, как мне укладывают волосы в обманчиво простую прическу. – Идем одеваться?
– Ну, вряд ли мне стоит отправляться в храм в таком виде, – ответила я, глядя в зеркало. Там отражалась женщина в корсете и белых чулках.
Подруга фыркнула и распахнула двери гардеробной. Я втянула воздух и сделала шаг назад: прямо передо мной во всей своей красе сверкало надетое на манекен белое кружевное платье.
– Очень хочется кофе, – сказала я жалобно. – Давай ты сходишь на кухню и принесешь мне чашечку?
– Мне велели от тебя ни на шаг не отходить, – твердо ответила Чинция. – Но, если ты желаешь, меня может заменить твоя матушка. Конечно, Маргарет ее отвлекает светской беседой, но как скажешь!
– Нет уж, я воздержусь. Просто мне кажется, что, как только я надену это платье, ловушка захлопнется.
– Конечно, захлопнется! – бессердечно согласилась она. – Ты же сама ее построила, эту ловушку. Теперь бери и пользуйся. Там внутри полно вкусного сыра.
Да, свадебный наряд синьоре Флавиа удался, безусловно. Чинция подтвердила мое впечатление, сказав:
– Думаю, после этой свадьбы ей придется удвоить количество мастериц. Да что там, я и сама скоро пойду к ней с выбранными моделями. Составишь мне компанию?
Июньское яркое солнце сверкало на волнах лагуны, на драгоценностях дам, пришедших на нашу свадьбу, на витражах крохотной церкви Ниалы, возле которой когда-то Джан-Баттиста впервые меня поцеловал. Внутрь едва поместились самые близкие – моя мама и ее муж, Арчибальд Ван дер Валлен, семья Торнабуони, семья Контарини, Лавиния, Лоредано…
Да, вот так закончилась история, начавшаяся с карнавала и закончившаяся смертью Аренелло Паски… То есть, прямо скажем, убийством, иначе это я назвать не могу, что бы ни говорил мне Джан-Баттиста о пределах необходимой самообороны. Но почему-то совесть меня не мучает.
Той же ночью, после бала, он сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться.
Джан-Марко вместе с городской стражей постепенно выловил всех сообщников Джокера. Без поддержки загадочной магии своего вожака они вновь стали тем, кем и были: люмпенами, обитателями городского дна, бандитами и убийцами.
Секрет этой магии раскрыть не удалось, несмотря на то, что мэтр Сонтхи задержалась в Венеции на два месяца. Лавиния на три недели передала своих студентов помощникам и вместе с ней проводила исследования, правда с переменным успехом. Впрочем, ученые дамы не отчаялись и руки не опускают. Нальи завязала переписку с одним из колдунов Квазулу-Нгуни и рассчитывает на некоторое сотрудничество.
Тело Джокера похоронили на Сан-Микеле после полного патологоанатомического исследования. Мозг Джокера, погруженный в стазис, отправился для исследований в лабораторию физиологии Университета Вероны. Как сказал доктор Тедеска, присутствовавший при вскрытии, все тело с головы до пят было покрыто незажившими шрамами, как глубокими, так и совсем небольшими. Возможно, то же самое было и с лицом? Мы предположили, что именно поэтому он стал носить маску не снимая, и это неотвратимо привело его к безумной и гениальной технологии. Как и для чего собирался сумасшедший маг использовать зеркало, канувшее в воды лагуны, осталось неизвестным. И слава всем богам! На мой взгляд, есть секреты, которые лучше не раскрывать.
Кстати, синьор Барузи приехал ко мне с извинениями за разбитое зеркало, потрясающей красоты набором бокалов в качестве утешения и, разумеется, чеком на восемь тысяч дукатов. Мы расстались лучшими друзьями, и на этой фабрике на острове Мурано меня всегда ожидают специальные цены.
Лоредано пока остается дожем, но музыку писать не перестал. По его словам, он начал придумывать мелодии, чтобы не сойти с ума в подземной камере, а теперь записывает их. Сюиту соль мажор для виолончели, которая исполнялась им впервые на том памятном вечере в Ка’Виченте, дож посвятил мне. Она пользуется особенным успехом на концертах.
