Беседа, так назвал процедуру следователь, длилась почти два часа, и к концу Марк уже готов был говорить все, что от него потребуют, лишь бы прекратить пытку. Он почти сдался, почти почувствовал себя виновным, когда в дверь настойчиво постучали. Оказалось, отец успел найти адвоката.
Совсем не старый, скорее всего моложе отца, только совершенно седой, он похлопал Марка по плечу как старого приятеля и попросил подождать за дверью, предварительно получив разрешение у следователя.
– Пусть идет. – Следователь потер виски. – Все равно никакого толку.
В тот кабинет Марк уже не вернулся.
– Я все уладил. Собирай вещи, мы уезжаем. И очень тебя прошу, без глупостей.
Отец не пояснил, о каких глупостях идет речь, но все было и так понятно.
Марку даже не позволили попрощаться с Никой. Да он особо и не сопротивлялся.
…Переносить встречу он не стал. Вера провела его в тесную комнатушку, усадила за стол и зажгла старую лампу. Комнатушка совсем не походила на кабинет следователя, а сидящая напротив него женщина не давила и не задавала странных вопросов, но запястья все равно заныли, в горле встал ком.
– Съемки проходят без четкого расписания. – Во время разговора Вера старалась не смотреть на Марка, постоянно отвлекалась на планшет или просто вставала и отходила к окну, повернувшись к Марку спиной. – Сезон длится приблизительно четыре месяца, но контракт заключается на календарный год, с возможностью дальнейшей пролонгации. На время действия контракта вы не имеете права участвовать в других программах без письменного согласия нашего канала. Есть вопросы?
– Есть. И много. – Марк смотрел в текст договора. – Какова моя задача? Если вас не предупредили, у меня нет никаких сверхспособностей. – И чуть было не добавил: кроме возможности гулять по собственным галлюцинациям.
– Минимальную информацию для прохождения испытаний я буду давать вам лично, в остальном рассчитываю на ваш актерский талант. Для переписки нужно будет зарегистрироваться в нашей корпоративной почте и завести новую сим-карту.
– Серьезно у вас тут.
Марк рассчитывал разрядить обстановку, но сделал только хуже.
– А вы привыкли быть легкомысленным, господин Воронов? – Вера резко развернулась от окна и посмотрела на Марка так, что он едва не забыл, как дышать.
– Не думал, что обычное телевизионное шоу может быть таким… секретным.
Он с трудом смог взять себя в руки и не ответить в ее же манере.
– Наше шоу не обычное, как вы выразились. – Она прошла и села за стол. – Мы работаем с реальными людьми, их истории не выдуманные. Некоторые очень личные. На странице семь указаны ваши обязательства перед каналом, господин Воронов, которые придется соблюдать.
Марк зашелестел листами, выискивая нужные пункты контракта. Всем участникам шоу запрещалось обсуждать полученную до и во время съемок информацию с кем бы то ни было в устной или письменной форме. За нарушение грозил серьезный штраф.
Ему было плевать на правила и санкции, не собирался он ничего нарушать. Но это было важно ей. Воронов не дурак, хорошо понимал, что от решения этой женщины во многом зависит его дальнейшая судьба. Он здесь пока никто. А она все же имеет определенный вес. Потому пришлось сделать вид усердного изучения документа, но, похоже она его раскусила.
– Вы закончили, господин Воронов? – Строгий «учительский» взгляд прожигал дыру в его сорочке.
– Секунду. – Он провел указательным пальцем по случайно выбранной строке, хотя никак не мог уловить смысл написанного. – Вот теперь все.
Документ лег на стол.
– Если я попрошу вас пересказать прочитанное, вы, разумеется, сможете удовлетворить мою просьбу? – Она щурилась как лиса, сверкая изумрудами глаз.
Он кивнул.
После были долгие и скучные разъяснения по организационным моментам. Вера сыпала непонятными терминами и пугала санкциями. Теперь уже она пыталась убедить Марка в том, что здесь он чужой и лучшее, что он может сделать, поскорее убраться.
Он сделал вид, что не понимает посылаемых сигналов, и в знак твердости собственного решения поставил размашистую подпись в нужной графе. Автограф налился красным, будто только что Воронов заключил сделку с самим дьяволом.
И, как оказалось впоследствии, он был не так далек от истины.
Он и подумать не мог, насколько затянет его работа на проекте. Марк старался не думать о реальности судеб, приходящих на съемки людей, представляя их статистами, массовкой с выдуманными историями. С Верой почти не встречался, что тоже имело свои плюсы. Избегала ли она общения со своим подопечным или так было со всеми, Воронов не задумывался. Он регулярно получал подсказки для предстоящих серий, в которых прописывалось все, вплоть до походки и мимики «колдуна», но все делал наперекор. Ему никогда не нравилось, что им управляют, и любые рамки принимал за кандалы. То, что его не выгнали уже после первого сезона, казалось чудом.
Очень быстро Марк вспомнил какого это – получать удовольствие от внимания и людского обожания. А вскоре и руководство проекта стало выделять его среди прочих участников, которые в большинстве своем не имели его актерского опыта, в них преобладало только бешеное желание быть первыми.
Марк трудился не ради денег, как большинство его новых коллег, его увлекал сам процесс. Деньги, конечно, играли важную роль, но далеко не первую. Судьба вознаграждала его за месяцы забвения, купала в лучах славы будто младенца в купели. Он чувствовал себя обновленным и счастливым.
Вот только Вера, как и прежде, держалась особняком, делая вид, что их ничто не связывает, кроме работы. Марка сперва раздражало ее равнодушие, а потом и вовсе начало бесить.
И тогда он начал ее преследовать, как заправский маньяк.
Выучил пути ее передвижения, узнал, что живет она, в той же старой квартире с матерью. Что, кроме работы и дома, почти никуда не выходит. И лишь раз в месяц едет куда-то за город на электричке.
Похоже, у нее не было подруг и на работе она ни с кем не завела хотя бы приятельских отношений. Иногда Марку становилось стыдно за свою насыщенную событиями, людьми и эмоциями жизнь. Он чувствовал свою вину за сложившийся порядок вещей. Все чаще возникало острое желание разрубить злополучный узел, выяснить все раз и навсегда, расставив нужные акценты. В конце концов каждый человек хозяин собственного бытия, и Вера могла выбрать иной путь. И все же совесть, которую ему не раз рекомендовали оставлять дома перед выходом на съемочную площадку, не позволяла спокойно существовать. Внутри постоянно зудело. И если уже их пути с Верой снова сошлись, значит, для чего-то это было нужно.
В один из дней он, уже по заведенной традиции, проезжал мимо дома Веры, чтобы посмотреть, как она садится в переполненную маршрутку, чтобы отправиться на работу, но застал чудну́ю картину.
