А что он мог им сказать? Просто дождь разошелся? А звуки снаружи палатки – это ветер? Но сложнее всего было притворяться и играть безразличие к Нике, когда внутри все переворачивалось и кипело. Она же ничем ему не помогла, напротив, подавала знаки, умоляла не выдавать их тайну…
Тринадцать лет назад
Все начиналось безобидно. Подростки, без труда найдя место для перехода, оказались на голой, словно выкошенной равнине. Чуть дальше начинался лес, который днем казался самым обычным. Разве что деревья в нем росли искривленные и будто обгоревшие. Кое-где черная кора свисала струпьями, совсем как лопнувшая от огня кожа. Марк, как самый взрослый, засомневался в целесообразности дальнейшего похода и попытался объяснить это ребятам, на что услышал насмешливый вопрос Женьки:
– Боишься, как бы ведьма не схватила тебя за ногу и не уволокла в свою могилу?
Женька улыбался, а в голосе слышалась надежда. Он и хотел бы переложить ответственность на Марка, однако не решился произнести свое желание вслух. Наверное, если бы с ними не было Ники, Женьку удалось бы легко уговорить. Хотя, скорее всего, тогда встал бы в позу Мишка. Он сильнее всех рвался сюда и, когда Марк, осторожно прощупывая почву, уточнил, нельзя ли перенести задуманное мероприятие, тот вспыхнул и заявил, что отправится один, если он такой трус.
Теперь-то Марк понимал, что лучше считаться трусом, но живым и здоровым, без страшных воспоминаний, чем вот это все.
По придуманным кем-то условиям, на ведьминском кладбище нужно было провести ночь. Всего одну ночь там, где от кладбища одно название и пугающий своей уродливостью лес. Деревьев бояться не стоит. Лучше подумать, почему они такие. Может, под землей какой ядовитый газ или закопаны химические отходы. Верить в то, что здесь когда-то и впрямь жили ведьмы, которые по какой-то причине прокляли местность, а сами пропали, – глупо и не современно.
Остаток дня прошел без приключений. Правда, еда закончилась неожиданно быстро, оставалась только сухая лапша, которую решили сохранить на ночь. Мишка начал канючить вернуться домой.
– Толстый, – разозлился Женька, – если так хочешь жрать, иди собери ягод или грибов каких. Или, вообще, зайца поймай, мы его на костре зажарим.
– Дебил! – надулся Мишка. – Просто предчувствие какое-то нехорошее, будто за нами наблюдают. У меня в такие моменты всегда в животе тянет. Вот тут. – Он показал, где именно.
– Сходи в кусты, перестанет тянуть. Только подальше от палатки, не хватало нам еще…
От резко зазвучавшей музыки все синхронно вздрогнули. Ожил стоящий у входа магнитофон, про который все давно забыли.
– Марк, ты его включил? – осклабился Женька, который испугался больше всех. – Не смешно, блин.
– Я не трогал, – тихо ответил тот и нажал на кнопку выключения. – Зуб даю.
– Конечно, – не поверил Женька, – сидишь ближе всех, и тут он сам по себе взял и заорал. Вон девчонку перепугал до колик.
Ника сжала губы, но ничего не ответила. Марк сжал кулаки.
– Хочешь, себе забери, – Марк протянул магнитофон Женьке.
– Да и заберу. И вообще, чего в тишине сидим, когда у нас музыка есть? Сейчас подберу чего-нибудь.
– Батарейки экономь, – предостерег Мишка, на четвереньках выползая к выходу. – Я все же прогуляюсь, ноги уже затекли.
Он не вернулся ни через час, ни через два. Несколько раз они все выходили из палатки и звали его, но никто не откликался.
– Не боись, вернется твой брательник, – фальшиво подбадривал Нику Женька. – Где здесь блуждать? Небось, реально за зайцем гоняется.
Стемнело неожиданно рано. Женька как раз крутил ручку настройки радио, где сквозь помехи какой-то диджей разухабистым голосом сообщил точное время. В девять вечера летом еще даже не смеркается, а здесь наползла самая настоящая темнота.
Было принято решение разжечь костер. Во-первых, чтобы согреться, во-вторых, на его свет Мишка должен найти дорогу к палатке.
– Давайте лапшу закипятим, – предложил Женька. – Толстый на запах еды точно подтянется.
Его желудок предательски заурчал, и Женька, смутившись, буркнул:
– Ну ладно, я тоже жрать хочу.
Костер немного разогнал темноту, очертив на земле круг оранжевого света. Стало уютнее и теплее, ведь к тому моменту со стороны старого русла вдруг потянуло холодом, будто с реки, которая давно пересохла. Плеск воды, кажется, услышал каждый, но все предпочли промолчать, дабы не пугаться еще сильнее.
Ненавязчивая музыка оборвалась голосом все того же диджея, сообщившего о завершении вечернего эфира. Он передавал слово своему коллеге, который должен был работать с полуночи до трех часов ночи. После его слов радиоэфир резко прекратился, зато шипение и свист помех сделались чересчур громкими. В тишине, царившей вокруг, они били по барабанным перепонкам, причиняя самую настоящую боль.
Женька потянулся выключить магнитофон в тот самый момент, когда все звуки будто собрались в тугой ком и, схлопнувшись, прекратились. Несколько секунд все трое сидели, не решаясь даже вдохнуть.
– Батарейки сели, – через силу выдавил Женька. – Да и черт бы с ними!
– Да я новые купил только утром.
На Марка уставились две пары глаз с расширившимися омутами зрачков, блестящих от бликов костра.
Легенду помнили все. За три дня до похода Мишка рассказывал, якобы в этом месте техника выходит из строя, перестают работать телефоны, даже машины глохнут. Вроде как жившие здесь некогда ведьмы не любят шума и все, кто нарушают их покой, должны поплатиться.
– На самом деле батарейки не очень дорогие были. – Марк как мог пытался разрядить натянувшуюся звонкой струной ситуацию. – Или срок годности истек.
– Я проверю, – срывающимся голосом сказал Женька, протягивая руку к магнитофону.
Он даже успел его коснуться, когда пластиковый корпус вдруг скрипнул, сам магнитофон накренился влево, будто до этого стоял на опоре и теперь потерял ее, а после начал медленно проваливаться под землю, пока полностью не исчез.
Когда в почву втянулась хромированная антенна, Ника закричала.
Ее вопль перекрыл раскат грома, родившийся где-то высоко в полностью почерневшем небе.
Дождь решил взять их измором, не иначе. Тяжелые капли били по брезенту старой туристической палатки раздражающей дробью уже пару часов кряду.
Ветер разметал угли давно потухшего костра, опрокинул, швырнув в сторону, котелок с закопченными выпуклыми боками и колотил теперь в ненадежные стены укрытия.
– Надо выбираться, здесь тоже батарейки почти сели. – Женька тронул пальцем раскачивающийся фонарь, останавливая пляску теней, и с надеждой посмотрел на долговязого Марка, сидевшего у самого выхода. – Толстый, небось, уже дома плюшки трескает, пока мы тут околеваем.
