Он неслышно вошел в свои покои, держа в вытянутой руке лампу. Тени настороженно метнулись по углам и застыли, выжидая.
А Шезра вдруг понял, что его ждут.
У окна, сложив руки на груди, стояла ийлура в длинном белом одеянии и молча наблюдала за опешившим синхом. А он, не отрываясь, смотрел на бледное, худощавое лицо в обрамлении черных кос, на хрупкие запястья, украшенные золотыми браслетами… И не мог выдавить из себя ни слова. Было что-то пугающее в больших янтарных глазах этой женщины; и Шезра вдруг увидел себя словно со стороны – скрючившегося от времени синха, с коричневой и шелушащейся чешуей… Жалкое зрелище. А эта ийлура – ее молодое тело было обманом. Глаза принадлежали существу куда как более старому, нежели трехсотлетний Шезра.
Молчание стало невыносимым. И, чтобы разбить его, отделаться от сковывающего волю наваждения, Шезра кашлянул. А затем спросил:
– Что тебе нужно и как ты сюда попала?
Ийлура даже не пошевелилась. Только качнулись тяжелые смоляные косы, да и то, наверное, от сквозняка.
– Я пришла за телом убитого тобой элеана, – просто сказала она.
Голос был самым обыкновенным, и, к великой радости синха, жутковатое впечатление ожившей древности в юном теле пропало. Теперь перед ним стояла самая обычная ийлура, каких тысячи в землях Эртинойса.
– Да, я понимаю, – он нервно передернул плечами, поставил лампу на стол, – но… как ты сюда попала? Храм Шейниры, знаешь ли, не самое безопасное место для ийлуры…
Губы незнакомки дрогнули в прохладной усмешке.
– И кого же мне бояться, метхе Шезра? Не тебя ли?
– Отчего бы и не меня, – буркнул синх.
Надменность ийлуры начинала раздражать.
– Если бы я хотела, – улыбка на молодом лице стала еще шире и… еще холоднее, – я могла бы сделать так, что за несколько мгновений твое тело прожило бы весь отпущенный тебе срок, метхе Шезра. И ты бы сдох, прямо здесь и сейчас… Это была бы достойная плата за жизнь одного из лучших воинов Храма Дракона, одного из самых одаренных.
Синх прошелся по комнате, бросая на илйру косые взгляды. Сказанного уже было достаточно, чтобы понять, кто явился в Храм Шейниры. Хранительница собственной персоной… Верховная жрица Храма Дракона. Тут и удивляться нечего тому странному впечатлению, которое производило на непосвященного юное тело и мудрость прожитых веков, застывшая в янтаре. Потому как Хранительница не менялась со времени основания Храма.
«И еще неясно, чем купила себе бессмертие».
– Почему ты не спасла его? – спросил Шезра, – твое могущество должно быть велико… Так почему?..
Она пожала плечами.
– Я виновата перед Тарнэ. Могла спасти, но не стала… Потому что мое вмешательство могло окончательно разрушить то, что ты начал так успешно ломать, Отступник.
– Но, однако, ты не побрезговала подсунуть мне фальшивую голову Избранного, – съязвил Шезра, – разве это не есть вмешательство?
Хранительница вздохнула, поправила косы.
– Моя вина, метхе. Я слишком поздно поняла, что Тарнэ придется пожертвовать… Но свое задание он выполнил. Ты ведь мог нанять и кого-нибудь другого, кто бы в самом деле принес бы тебе голову Элхаджа? А теперь – я хочу забрать тело Тарнэ, если ты, разумеется, не против.
Шезра махнул рукой.
– Забирай. Он в зале Жертв… Я покажу тебе дорогу, Хранительница. И все равно – не понимаю я вас… Знала, что Тарнэ погибнет – и ничего не предприняла.
Она промолчала. Только губы задрожали, совсем как у обычной смертной.
– А ты, метхе Шезра? Я не хочу тебя ни в чем убеждать, но не ты ли в свое время изгнал зло из Эртинойса? Изгнал ли?..
Синх покачал головой. Что за время настало? Сперва над ним насмехается им же изгнанная богиня, теперь – бессмертная Хранительница.
– Не знаю, – он поразился тому, как хрипло и испуганно прозвучал его голос, – не знаю…
– Сомнение – враг веры, – ийлура прищурилась, шутливо погрозила точеным пальчиком, – да ведь тебе это должно быть хорошо известно, не так ли?
Вдруг она нахмурилась, будто вспомнила что-то неприятное. Замерла в полуобороте к синху, так, что он видел ее строгий профиль.
– Что случилось, Хранительница? – не удержался Шезра.
– Нет, ничего, – бледные губы тронула чуть заметная улыбка, – ты, кажется, хотел знать, откуда взялась голова Избранного?
– Мм…
– Да что там, не к чему отпираться, – Хранительница обхватила руками узкие плечи, – Тарнэ погиб во имя твоего любопытства, метхе. Но я, пожалуй, все-таки открою тебе этот маленький секрет – ведь все так просто! Голова Элхаджа появилась из того потока времени, в котором Тарнэ его убил. Надеюсь, теперь ты доволен?
Шезра вовремя натянул на лицо маску безразличия.
«Всего-то! В одном потоке времени Элхаджа обезглавили, а в этом – оставили в живых… Получается, что Избранный мог умереть! Но не умер. И погибнет ли?»
Впрочем, Шезра плохо разбирался во всех этих истинно Драконовых премудростях и загадках времени, текущего сквозь Эртинойс. Потому он решил поразмыслить над этой задачей на досуге, а сейчас препроводить Верховную жрицу к адепту Храма.
* * *
Хранительница пожелала остаться в зале Жертв одна. Отправила Шезру прочь истинно царственным взмахом руки, у старого синха даже не нашлось духу, чтобы возразить. И, только пробегая трусцой по узкому коридору, что шел вокруг зала, Шезра начал сердиться на себя. В конце концов, кем бы ни была эта ийлура – хозяин-то Храма он, старый синх, Отступник…
«Да что она о себе возомнила?» – фыркал он, стараясь внимательно глядеть сбе под ноги и не споткнуться, – «ишь ты, Хранительница! Тоже мне, благородная кровь…»
Шезра поскользнулся в лужице воды, неведомо как собравшейся в углублении, схватился за стену, но останавливаться не стал. Он очень торопился посмотреть, чем именно будет заниматься верховная жрица Храма Дракона, а сделать это можно было, лишь обежав вокруг пол-зала и открыв небольшую заслонку на потайном глазке.
«Посмотрим-посмотрим», – думал синх, – «не иначе, ты готовишь что-то особенное. Иначе зачем было отсылать меня? Клянусь землей Эртинойса, я бы даже помог бы дотащить Тарнэ до выхода…»
Наконец, задыхаясь и с хрипом хватая воздух, он добрался до глазка, сдвинул заслонку. Тут же на противоположной стене коридора отрисовалось маленькое пятнышко света, словно солнечный зайчик. Шезра только недоуменно почесал макушку – откуда здесь быть дневному светилу, да еще ночью? – и приник к круглому отверстию.
А в зале Жертв стало светло, как днем. Золотистые лучи струились по стенам, лились с потолка – словно малахит обратился стеклом, а за пределами Храма воцарилось солнечное утро.
Хранительница ходила вокруг алтаря, на котором так и осталось лежать тело элеана. И пока что не предпринимала ровным счетом ничего.
