Барон фон Фрич был моложе Бломберга на два года, он тоже прошел Первую мировую. Фрич принадлежал к числу офицеров, считавших необходимыми добрые отношения с Россией. Командующим сухопутными войсками его сделал президент Гинденбург, несмотря на сопротивление Гитлера.
Генерал Фрич не любил нацистов, презирал штурмовиков, считал, что армия должна быть вне политики, но служил Гитлеру, потому что фюрер пришел к власти законным путем. В «ночь длинных ножей» привел армию в боевую готовность, чтобы поддержать фюрера в борьбе против штурмовиков. Но, как и Бломберг, он возражал против присоединения Австрии и Судетской области. Командующий сухопутными войсками попросил у Гитлера аудиенции, чтобы отговорить его от военных планов, доказывал, что вермахт не готов к боевым действиям и Германия потерпит поражение.
Гитлер и его окружение не хотели, чтобы Фрич стал военным министром. Первым это угадал начальник абвера Вильгельм Канарис. Полковнику Гансу Остеру, одному из руководителей абвера, подоплеку истории с женой Бломберга поведал его приятель-гестаповец Ганс-Берндт Гезевиус:
— Я видел отпечатки пальцев жены вашего министра.
Остер отвел его к Канарису. Адмирал пророчески заметил:
— Что-то дурное случится и с Фричем.
На следующий день после отставки Бломберга все тот же Геринг представил фюреру досье на Фрича. Гестапо обвиняло генерал-полковника в гомосексуализме. Гестаповцы утверждали, что генерал Фрич, боясь разоблачения, платит некоему уголовнику-рецидивисту Гансу Шмидту, который его шантажирует.
Вернер фон Фрич был старым холостяком, вообще мало с кем общался, и, похоже, женщины не занимали в его жизни значительного места. Он мог питать определенные симпатии к молодым мужчинам. Во всяком случае, он приваживал двух юношей из гитлерюгенда, помогал им учиться.
Старший военный адъютант Гитлера полковник Фридрих Хоссбах нарушил приказ фюрера. Он сообщил командующему сухопутными войсками, что гестапо арестовало человека, который обвиняет генерала в совершении гомосексуального акта. Такое обвинение означало немедленную и позорную отставку. Полковник Хоссбах предупредил Фрича, что в имперской канцелярии ему устроят очную ставку с арестованным. Может быть, лучше не ехать, чтобы не позориться?
Уверенный в своей правоте генерал фон Фрич, напротив, вечером 26 января 1938 года отправился в имперскую канцелярию со словами:
— Я своими глазами должен увидеть эту свинью.
Адъютант Гитлера признался фюреру, что все рассказал Фричу, и твердо заметил, что генерал имеет право быть выслушанным. Гитлер был вне себя. Хоссбах лишился должности, его отправили в войска командиром 88-го пехотного полка. Но отказать Фричу в приеме Гитлер не мог.
Командующего сухопутными войсками провели в библиотеку, где находились Гитлер и Геринг. Гитлер сказал генералу, что его обвиняют в гомосексуализме. Он показал командующему обвинительное заключение, подписанное имперским министром юстиции Францем Гюртнером.
Генерал ответил, что его оклеветали.
— Тогда придется устроить очную ставку, — недовольно заявил фюрер.
Гестаповцы привели Ганса Шмидта. Тот уверенно сказал, что Фрич — тот самый человек, которого он застал во время совершения гомосексуального акта в переулке у Потсдамского вокзала. Он видел, как некто вступил в половой акт с «баварцем Зепплем», занимавшимся проституцией. Шмидт проследил за этим человеком и выяснил, что тот занимает высокий пост в вермахте, а потом, выдавая себя за полицейского, несколько месяцев шантажировал офицера и получал от него деньги за молчание.
Когда подвели Шмидта, Гитлер спросил, указав на генерала Фрича:
— Это он?
Шмидт с готовностью подтвердил:
— Он.
Командующий сухопутными войсками был настолько потрясен этой сценой, что буквально потерял дар речи. Когда к нему вернулась способность говорить, он дал фюреру слово чести, что никогда не видел этого человека. Гитлер отверг его оправдания, как будто бы слово генерала стоило меньше, чем арестованного преступника. Фюрер сказал генералу, что надо подать в отставку и уйти с военной службы. Если все будет сделано тихо, то никто ничего не узнает и его репутация не пострадает. Вернер фон Фрич не пожелал капитулировать и потребовал суда чести.
Гитлер вынужден был согласиться. А пока что отправил генерала в бессрочный отпуск. Немецким военным не понравилась история с Фричем. Подобные обвинения против командующего позорили армию, подрывали престиж офицерского корпуса. Гитлер задел корпоративные чувства германского офицерства.
Среди недовольных был и полковник Ханс Остер. Сын пастора, он участвовал в Первой мировой и после поражения в войне остался на службе в рейхсвере. В феврале 1934 года его перевели в военную разведку. Остер первоначально был гражданским служащим в абвере — его лишили военного звания после романа с женой старшего офицера. Канарис, знакомый с Остером с 1931 года, восстановил его в кадрах, а в 1938 году назначил своим помощником и одновременно начальником организационно-кадрового отдела. Остер ведал в абвере административными, кадровыми, финансовыми и юридическими вопросами.
Ханс Остер считался любимчиком Канариса. Адмирал закрывал глаза на то, что вокруг его подчиненного группировались офицеры, которых трудно было назвать поклонниками Гитлера. Сам Канарис приветствовал приход Гитлера, как националиста, спасшего Германию от коммунизма и вернувшего армии ее роль. Но постоянные столкновения с соперниками из эсэсовской службы безопасности поубавили у Канариса симпатий к нацистам.
Ханс Остер принадлежал к числу тех военных, которые были напуганы «ночью длинных ножей», когда нацисты заодно убили и двух генералов. Остер служил под началом Фрича в двадцатых годах и горел желанием помочь генералу. Он сказал:
— Я воспринимаю дело Фрича как мое собственное.
На следующий день начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Людвиг Бек пригласил к себе Канариса и Остера. У начальника Генштаба были свои претензии к фюреру. Бек считал, что армией должны руководить профессиональные военные, и ему не нравилось стремление Гитлера непосредственно руководить вооруженными силами.
Людвиг Бек полагал, что генерал Фрич вообще совершил ошибку, позволив гестаповцам проводить очную ставку и допрос. Он не должен был позволять гестаповцам так обращаться с ним. Бек попросил разведчиков негласно помочь командующему.
Ханс Остер находился в приятельских отношениях не только с Гансом-Берндтом Гезевиусом, служившим в гестапо. Он обратился к Артуру Небе, бывшему офицеру рейхсвера, который после Первой мировой войны изучал право и судебную медицину и пошел на службу в полицию.
Артур Небе рано вступил в партию и после прихода нацистов к власти, в 1936 году, стал начальником всей уголовной полиции Германии. Его приняли в СС и присвоили ему звание штурмбаннфюрера. К нацистам он присоединился не по убеждениям, а из чисто карьерных соображений. Товарищей по партии он откровенно презирал и рад был оказать услугу Остеру. Небе многое знал и объяснил Остеру, как устроили интригу против генерала.
