– Ну, отдай ты груз, мы бы так не мерзли, – совсем не рассердившись, весело заметил Алиен. – Теперь-то у тебя есть выбор, можешь смело отдать мне мой груз, и тогда включат отопление!
– Не получишь! – прорычала сквозь зубы Баст и погрузилась в воду глубже. Воин только посмеялся.
– Смотрю, среди твоих уроков была и дипломатия. – Алиен понял, что разговор почти окончен, девушка закрылась и откровенничать больше не будет, но это не испортило его настроения.
Он наблюдал сквозь оседающую пену плавные изгибы тела кошки. Мягкий животик, заканчивающийся таинственной впадиной. Полутень, скрывавшая в себе наслаждение, манила и притягивала его взгляд. Ему приходилось делать над собой усилие, чтобы легким движением не оттолкнутся от края бассейна и не схватить девушку, сжать в своих объятьях, подчинить своей воле и не проникнуть в запретное место рукой, начав нежно массировать. Поглаживать и похлопывать по сокровенному бугорку. Ему хотелось прижимать голову девушки, к своей груди сдерживая ее судороги наслаждения и крики удовольствия.
Вместо этого, взяв себя в руки, он всего лишь легко сказал:
– Значит, ты любишь тепло? Тогда поторопись, вода уже остывает, а то будешь мыться в холодной. Я вылезу первым и не буду тебе мешать.
Растираясь полотенцем, Алиен вдруг понял, что маленькая пигалица его нисколько не раздражает. Разговор с ней позволил ему разобраться в своих чувствах и больше понимать её действия. Конечно, жаль, что она не настолько ему доверяет, чтобы отдать груз. Но ему и в мыслях не приходило «выбить» его из неё.
Что-то ему подсказывало, избей он её хоть до полусмерти, и тогда не получит свой товар, столько упорства было заложено в характере девушки-кошки. Если ей не о ком тосковать, пусть остается здесь, в его крепости. Он слышал, как она шутила и смеялась со служанками, она излучала вокруг себя согревающий солнечный свет, пусть этот свет останется здесь и освещает его жизнь.
Без него так тоскливо.
«Тоска. Да, я понимаю её чувства, я испытываю тоже. Значит, надо быть сильнее и испытывать противоположные чувства, когда у тебя всё плохо. Кто бы мог подумать, что в бассейне я получу тренировку и стану сильнее! Кстати…»
Воин высунулся из-за навески и легко сказал ковырявшейся у бассейна девушке:
– Завтра днём я буду тренироваться в зале с тобой, вместо старика, по-моему, ты его уже доконала, поздравляю с первой победой, никто еще не положил этого старика на лопатки! Ты первая кому, это удалось! – и не обращая внимания на паниковавшую и хватающуюся за полотенца девушку, пошёл устраиваться на свою кушетку.
Ему вовсе было не интересно рассматривать голую девушку, он и так сидя в бассейне, всё успел рассмотреть – пена в купальне оседала слишком быстро.
Вылезти из бассейна его заставило то, что, если бы они просидели там ещё немного, то и девушка успела бы всё рассмотреть. А ему не улыбалось вылавливать из бассейна потерявшую сознание от испуга кошку.
Довольно лыбясь, как кот, наевшейся сметаны, он уснул.
Пират не слышал, как Баст, стыдливо прикрываясь полотенцами, маскируясь и хоронясь, заползала на кровать и укутывалась одеялом.
***
Шкатулки и склянки с благовониями подскочили на столе, когда Рианна в ярости стукнула по нему кулаком.
– Она всё-таки посмела меня обойти! – от злости и страха за свою судьбу лицо её исказилось и стало безобразным, таким может стать лицо человека пусть внешне и красивого, но внутреннее отвратительно злого, завистливого и не прощающего. Рабыни в страхе вздрогнули. Они знали, чем разгневанна их хозяйка.
Девушки-рабыни одновременно и ненавидели вместе с хозяйкой ту, что стала причиной зависти и страха их госпожи, и завидовали новенькой фаворитке. Такое скорое восхождение: вчера никто, – Маленький Лебедь, – а сегодня полноправная госпожа, наделённая властью и влиянием. И власти над кем? Над властителем этой крепости!
К тому же она такая хорошая, рассказывали свежеиспеченные девушки-горничные, приставленные к фаворитке. Если, конечно, не врали. Не кричит на них, ни разу не ударила, никогда не гоняет их по пустякам, всегда в хорошем настроении.
Самим же им нередко доставалось от их хозяйки. Та могла отхлестать их по щекам или оставить без еды на сутки за малейшую провинность, они так боялись Рианну, что не смели её ослушаться. Их жизнь была в её эгоистичных, злых руках.
При этом их слезы, как видно нравились Рианне. Она срывала на них всю злость, неудачи, стресс, страх и беспомощность. Как слабый духом человек, которого побил более сильный противник, всегда ищет ещё более слабого, чтобы сорвать на нем свою обиду, бывшая фаворитка отыгрывалась на своих подчиненных.
Новая фаворитка не была такой. Она была молчалива, немногословна, вежлива с рабынями, которые ей прислуживали. Самодостаточна и не нуждалась ни в компании, ни в слушателях, как Рианна, которая могла задержать девушек подле себя, не пустив их на общую трапезу для всех рабов, когда у неё, как ей казалось, болела голова или она была чем-то расстроена.
Практически все наложницы использовали своих служанок подобным образом, они не были для своих господ людьми, а только средством для достижения своих целей. Если Рианне надо было подкупить какого-нибудь воина или чиновника высокого ранга, или в достижении своих целей привлечь его на свою сторону, она вполне могла послать любую из своих служанок в постель к ним. Не заботясь об их чувствах и желаниях. А если служанка беременела – что ж, значит, у неё будет ещё один раб.
Рианна не была истинно злой, но понять, что её помощницы тоже люди, не хотела. Она выросла в мире, где рабы ценятся дешевле грязи. И была плотью от плоти своего мира. Мира, созданного Сеттами. Жестокого и беспринципного.
Ей в голову не приходило, что новенькая вовсе не собиралась занимать её место, а если бы кошку спросили об этом прямо, она даже сказала бы, что желает оказаться как можно дальше от этой крепости.
– Сейчас час трапезы для слуг? – Спросила Рианна.
– Да, – сглотнув голодную слюну, ответили девушки.
– Тогда идите на обед. – Поклонившись, девушки выскочили из комнаты. – А ты, Эльза, – обратилась она к доверенной служанке, прятавшейся в тени, – пригласи этих новеньких девчонок сюда. – Преданная служанка прекрасно поняла, чего хотела её госпожа. Старая Эльза уковыляла прочь.
Рианна и не подумала бы отпустить их в такой тревожный для себя момент на обед, единственную трапезу в день, что получали рабы, если бы не желание вытрясти информацию из новеньких служанок девушки-кошки. Она бы отпустила своих рабынь только поздно вечером, порядком измучив и задергав. Так, что девушкам пришлось бы слёзно клянчить обед на кухне у главного повара. Впрочем, последний, хорошо зная нрав их хозяйки, великодушно оставлял кое-какие объедки для них. Иначе девушки просто умерли бы с голоду.
Нужно было, во что бы то ни стало, поговорить с этими новенькими, пока они не стали слишком сильно преданны своей госпоже, а её слугам вовсе и незачем знать о том, что она говорила с горничными новой фаворитки.
