На самом деле я позвонил просто так. Не знаю… Хотел услышать голос кого-то из друзей и выбрал Дома, потому что он вероятнее всего не будет вникать в моё эмоциональное состояние.
— И как она? — слышу его смешок. — Была рада тебя видеть?
— О, да, она была счастлива, — теперь я откровенно смеюсь. — За что вы так с бедной девчонкой? Почему бы не дать ей свободы?
— Потому что она девчонка, — безапелляционно заявляет друг. — Она обретёт свою свободу, когда выйдет замуж.
— Эмм, — я немного шокирован и не знаю, как подобрать слова. — А ты, клеясь к моей сестре, вроде не предлагал ей руку и сердце.
— Не предлагал, — соглашается Дом. — Но я и не клеился. Так, лишь оказывал знаки внимания, — в его тоне слышится улыбка. — Не парься, Брайан. Это просто правила нашей семьи.
— Тогда тебе повезло, что ты в вашей странной семье родился с яйцами.
— О, да, — повторяет за мной Дом, хмыкнув. — Как ты, Брай? — резко меняет тему.
— Да я-то что, — бездумно пожимаю плечами, но друг не может меня видеть. — Я в полном порядке, — вру ему, — учусь, плаваю, снова учусь…
— Устал?
Безумно…
Дом, наверное, единственный, кто понимает, что я всё время занимаюсь чем-то не тем. Иду по неправильному пути, не имея конечной цели. Словно я слепой крот, попавший под палящее солнце, и в полной дезориентации ползу к неизвестности.
— Нет, не устал. Всё норм, — делаю свой тон беспечным.
— Выдохни Брайан, — добавляет Дом. — Сделай паузу, оттянись на вечеринке, трахни красивую девчонку с ногами от ушей.
— Это же не помогает.
— Иногда помогает, — отвечает друг и замолкает.
Мы оба молчим.
Дом всегда был скрытным. Раньше он был милым, добродушным, но всё равно скрытным. Сейчас он всё такой же обаяшка, а к скрытности добавилась подавленность. Я завидую его самоконтролю. Я продержался только три года, он держится — сколько его знаю.
— Мне пора, — я нарушаю наше молчание.
— Мне тоже, — сухо роняет Доминик.
— Крису привет. Чмокни его от меня, — прыскаю я с деланным весельем.
— Фу, сам его чмокнешь при встрече, — Дом глухо смеётся в ответ.
Потом мы прощаемся, и я поднимаюсь с кресла. Бассейн уже опустел, тренировка закончилась, и мне нужно собрать вещи и тащить своё тело на лекции. Прохожу в раздевалку и открываю свой шкафчик.
За спиной кто-то откашливается. Я оборачиваюсь, на секунду заостряю внимание на его лице, а потом сразу отворачиваюсь, не желая с ним говорить.
— Ну так что, Брайан? — нараспев спрашивает Гейл. Он подходит ближе и встаёт со мной рядом.
— Что «что»? — изображаю идиота.
— Как там твой кролик?
— А какое тебе дело до моего кролика? Или дело совсем не в нём? — одариваю его тяжёлым взглядом. — Тебя интересует, буду ли я снимать весь процесс на камеру, так? Или решу ли вернуться в братство, а заодно в команду?
— Я — капитан, — отрезает Гейл. — Ты туда не вернёшься.
— Это не тебе решать, и ты это прекрасно знаешь, — отворачиваюсь от него, выуживаю свои вещи, скидываю с бёдер полотенце и напяливаю спортивные штаны прямо на влажные плавки. Потом влетаю в свободную белую футболку.
— Я думал, тебе нравится… плавать, — Гейл водит руками, изображая так, как если бы плыла бабуля.
— А я думал, что ты капитан команды, — парирую я. — Но ты трясёшься от страха, потому что в любой момент можешь потерять это почётное место. Знаешь, Гейл, капитан без яиц — это не капитан.
Закидываю мокрое полотенце в ящик и захлопываю его. Обхожу Гейла, направляясь к двери.
— Эй, у меня отличные яйца, — доносится вслед. — Твой кролик скоро их оценит…
Чёрт, чёрт, чёрт…
С разворота набрасываюсь на него, отшвыриваю к шкафчикам. Мой кулак почти встречается с его лицом, но в последний момент врезается в железную поверхность дверцы в нескольких дюймах от головы Гейла.
— Э-э-й, ладно, не заводись, — потешается он, самоуверенно глядя мне в глаза. — Я могу быть вторым. Могу попробовать её и после тебя. Ты же любишь быть первым, Брайан? — последние слова он выплёвывает с презрением. — Первый в футболе! Парень, на которого возлагали огромные надежды. Курт возлагал, не я. Я всегда в тебе сомневался. Ты возвращаешься после летних каникул и вдруг заявляешь команде, а заодно и братству, что видал ты нас всех на своём х… Всё верно, Брайан? Я ничего не упустил.
— Я никому ничего не должен, — цежу сквозь зубы.
— Ты подвёл всю команду, — Гейл орёт мне в лицо. Его руки цепляются за ворот моей футболки. — Ты никогда не вернёшься, понял? — он выпускает ткань из рук, отпихивает меня в сторону и быстро покидает раздевалку.
А я словно прирос к полу в оцепенении и не могу пошевелиться.
Гейла интересует только одно: я не должен возвращаться в команду. А Курт придумал это дурацкое условие, чтобы я вернулся. Маврик хочет скинуть Гейла с его капитанского места. И сделать это моими руками. Курт знает, что я лучший игрок, чем он.
Возвращаться на последнем курсе в команду, туда, где почти все меня презирают, будет высшей степенью идиотизма. Но и трахнуть Тайлер на камеру — это что-то сродни извращению. Я не могу её трахнуть.
Я хочу её любить…
Глава 23. Мой воздух
Тайлер
Громкий звонок будильника врезается в голову. Распахиваю глаза, резко сажусь, свешивая ноги, ошарашенно моргаю, не понимая, что не так. Выключаю будильник. Обвожу комнату взглядом. Кровать Самер всё ещё заправлена — она не возвращалась. Но дело не в этом.
Брайан. Мой призрак растаял с приходом утра.
Как давно он ушёл? Почему не остался?
Чёрт…
Вскакиваю с кровати. Кожа кажется влажной и в прохладном воздухе комнаты тотчас покрывается мурашками. А потом в моей голове всплывают образы прошлой ночи, и тело тут же воспламеняется, а кровь приливает к щекам.
Я подхожу к зеркалу. Оттуда на меня смотрит совсем незнакомая девушка. Глаза горят, как два синих пламени. На бледном лице вспыхивает румянец, а дотронувшись до своих губ, ощущаю, что они припухшие от поцелуев. Вспоминаю эти поцелуи, и жар скапливается внизу живота, а на лице растягивается какая-то безумная улыбка. Скольжу рукой вниз к груди и сжимаю её сквозь майку. Глажу себя по животу и бёдрам. Кожу начинает покалывать в том месте, где я касаюсь. От воспоминаний прошлой ночи ноги подкашиваются, а дыхание ускоряется.
Брайан касался меня, трогал, гладил, тискал, но я не чувствую себя осквернённой. В его руках я не испорченная, больше нет. Наоборот — новая, чистая, дышащая полной грудью Тайлер. Но то, что было ночью — это как маленькая доза, после которой хочется получить больше. Словно если мой призрак растает, наступит рецидив, и я сломаюсь окончательно.
