Не дожидаюсь его возражений и прохожу, громко хлопая дверью. Доктор и медсестра уже покинули палату, поэтому спокойно выдыхаю. Мне нужно побыть наедине со своими мыслями и с Миллой.
— Ох, Милк-Милк, — падаю на стул, беру девушку за руку, — что же ты наделала? Что МЫ наделали?
Глава 27. От судьбы не уйдёшь
За три часа до аварии
Милла
Светло-серое, скромное платье аккуратно разложено на кровати. Смотрю на него тоскливым взглядом. Я всё ещё в нижнем белье, всё ещё не решаюсь одеться. Я не хочу ехать…
В моем сердце поселилась обида и… стыд. Я обижена, что Пашка связался с Ликой, и мне стыдно, что я скрыла от него сына. До сих пор не знаю, что главенствует во мне больше. Последний раз видела Пашу полтора года назад. Нет… один год пять месяцев и пятнадцать дней назад. Каждый этот проклятый день я убеждала себя, что всё сделала правильно. Он не был готов стать отцом. Вспоминала, как он ударил мимо проходившего мужчину на той вечеринке. Его приступы агрессии всегда пугали меня. А ещё эта Лика, которая заявляла на него свои права. Когда увидела их поцелуй, поняла, что Паша больше мне не принадлежит, что мне нужно вычеркнуть его из своей жизни. Двигаться дальше. Он же смог двигаться дальше! Значит, и я смогу.
Я приняла предложение Влада. Полтора года он добивался моего расположения, ухаживал, доказал, что никуда не денется. Я согласилась быть с ним. И мы попробовали. Не сразу, но я начала привыкать к нему. Привыкать к стабильности и спокойствию, которую он мне давал. "Страсть с Павлом сменилась на тихую гавань с Владом, и это правильно", — убеждала себя. Но есть самый главный вопрос, который задаю на протяжении полутора лет: люблю ли я Влада?
Ответ: Да. Наверное. Не знаю…
— Я не хочу ехать, — надуваю губы, изображая большого ребёнка.
— Почему нет? — спрашивает Владик.
— Там будет этот? — затеваю дурацкую игру.
— Кто этот? — Владу явно нравится эта игра.
— Ты знаешь, о ком я. Этот твой друг. Как его там?
На лице парня расцветает довольная ухмылка. Он знает, что я дурачусь, он знает, что так я скрываю свой истинный настрой. Но всё же он думает, что я больше не люблю Пашку. Полтора года я убеждала Влада в этом.
— Это невежливо, Милл! Ты прекрасно знаешь, как зовут нашего общего друга, — смотрит с наигранным укором.
— О, нет, нет, нет! Теперь это твой друг. Твой, только твой, и это не обсуждается.
Я не хотела, чтобы Влад общался с Пашкой, но так случилось, что за последний год их отношения наладились. Влад часто покидал нас с Ванькой, занимался развитием филиалов спортивных секций и постоянно виделся с Павлом. Их отношения стали спокойными, дружескими, может, даже доверительными. Влад говорил мне, что Пашка никогда не спрашивает обо мне. Я злилась, но не показывала этого. Но в скором времени ко мне наведался Фил. Он приехал по поручению Паши, узнать, как я, и просил, чтобы это осталось только между нами. Я ничего не сказала Владу, но Боже, как мне было приятно, что Пашка все ещё думает обо мне. Фил приезжал каждый месяц, на протяжении полутора лет. Видел, как рос Ваня, как он всё больше походил на своего отца, и эта тайна пожирала его изнутри. Она и меня пожирала, но я не могла отважиться и найти в себе силы что-то поменять.
"Он любит тебя, Милл, — постоянно твердил мне Филя. — Любит так сильно, что простит тебе эту ложь".
Но это не ложь, это предательство, а за такое не прощают.
Сейчас я не хочу ехать на эту вечеринку, впрочем, как и никогда не ездила на все предыдущие, потому что не знаю, как посмотреть Пашке в глаза.
— Вы вместе выросли, да вы рядом на горшках сидели. Когда ты наконец его простишь? — неуместный вопрос Влада, возвращает в реальность.
— Мне не за что его прощать, — вздыхаю.
Это меня надо прощать. Это мне нужно вымаливать прощение.
— Хорошо, — примирительным тоном говорит Владик. Заглядывает мне в глаза, пытается прочесть мои эмоции. Но я камень, я научилась скрывать свои чувства. — Поехали, а?
— Я не хочу.
Я не хочу.
И, Боже, как я этого хочу.
Смотрю в зеркало, делаю вид, что поправляю макияж. На самом деле старательно сдерживая слёзы.
Влад подходит сзади, обнимает, прижимается ко мне своим могучим телом. Нежно целует плечо, шею. Судорожно вздыхаю, зажмуриваюсь, смаргивая накатившие слезинки.
— Поехали, — шепчет сквозь поцелуи, думает, что я уже согласилась. Наивный. Сексом решить ничего нельзя. Ловлю его взгляд в зеркале, Влад тяжело вздыхает, отстраняется, разворачивает меня лицом к лицу.
— Паша ждёт нас, ты же знаешь.
Он ждёт не нас, он ждёт меня.
Но вслух:
— В честь чего мероприятие?
— Он взял титул, — коротко объясняет Влад.
Я изображаю полную незаинтересованность, и Влад, кажется, верит.
— Дай мне минуту, — прошу его, — чтобы одеться.
Когда остаюсь одна, позволяю себе снять маску безразличная. Хочется и смеяться, и плакать одновременно. Сегодня я увижу Пашку! Сегодня он увидит меня. Мы встретимся. Спустя один год, пять месяцев и пятнадцать дней.
***
За два часа до аварии
Паша
Её стройный силуэт я заметил, как только она переступила порог ресторана. Единственное, что остановило меня кинуться к её ногам, это то, что она была не одна. Милла шла под руку с Владом, что-то весело щебетала ему и выглядела просто обворожительно даже в обычном сером платье.
Я притаился. Пытался вести светскую беседу с многочисленными гостями, а сам прятался за их спинами, с упоением наблюдая за самой красивой в мире девушкой. Я не спешил подходить к ним, дал себе чуть больше времени, чтобы найти нужные слова. Но невозможно подобрать слов, когда весь твой дух выбивает при одном только взгляде на девушку, которую любишь всю жизнь. Я не переставал любить её…
В какой-то момент я потерял её из виду. У стола с закусками стоял только Влад, и я отважился подойти.
— Это кто у нас тут? — Влад замечает моё приближение, распахивает объятия. — Ну что? Титул?! Красава!
Киваю с довольной ухмылкой. Этот титул дался мне потом и кровью, но всё же легко. Бой — это просто, любовь — вот, в чём сложность.
— А что хоть за титул? — её голос звучит совсем близко. Он, словно музыка, ласкает слух. Прежде чем повернуться, секунду собираюсь с мыслями.
— Привет, — улыбаюсь самой добродушной улыбкой и тут же тону в её глазах.
— Привет, — Милла встаёт со стула, подходит ближе, пристраивает тарелку на стол. — Так что за титул?
