Примерно полгода я провела в Риме. Не в силах делить кров с Виницием, я поселилась в одном из домов нашего семейства, но судьба моя была предрешена, ведь талантами моего брата я не обладала. Во времена, подобные этим, Калигула искусно маневрировал между коварными рифами и подводными течениями императорского двора. Ах, если бы он умел править так же хорошо, как умел выживать, пока правили другие! Но сейчас я говорю о том, что Калигула при любом тиране находил способ сохранить жизнь, в отличие от меня. Я слишком прямолинейна, и во мне не осталось ни терпения, ни великодушия.
Мой дядя не раз приглашал меня и Агриппину ко двору, демонстрируя нас все новым и новым сенаторам, которые восполняли ряды павших. По задумке Клавдия мы должны были послужить доказательством непопулярности Калигулы, приводившей к многочисленным заговорам, и, следовательно, подчеркивать легитимность восхождения Клавдия на трон.
В отличие от сестры, я не хотела играть отведенную мне роль и была откровенна. Когда один из приспешников дяди спросил меня, почему я почувствовала необходимость лишить брата жизни, я сказала правду: ничего подобного не делала и меня оклеветала моя сестра-ведьма. Агриппина же, подыгрывая нашему дяде, вновь стала набирать власть и влияние. Пока я падала, она карабкалась на вершину.
Меня ничуть не привлекали ни власть, ни влияние.
Дядю все сильнее раздражало мое упрямство и нежелание делать то, что от меня ожидают. Тем не менее он боялся сразу наказать меня. Любое подобное действие только подтвердило бы истинность моих заявлений. Но для его распутной жены Мессалины таких ограничений не существовало. На одном из пиршественных собраний она устроила так, чтобы я оказалась в комнате наедине с писателем Сенекой. Там он целый час изводил меня скучными рассказами о театре и провинциальных развлечениях. На следующий же день по наущению Мессалины меня и Сенеку обвинили во внебрачной связи. Как будто я испытывала хотя бы каплю интереса к этому щекастому, лысеющему, занудному старику-испанцу.
Мой дорогой супруг ни слова не сказал в мою защиту, а сестра рассматривала мое падение как еще одну ступеньку на своем пути к вершинам власти.
Вот так я вернулась сюда, на Пандатарию. Осень тогда только начиналась. Мать меня не дождалась, да и весь остров как будто стал другим. Теперь ты мой единственный компаньон, а земля за пределами этой виллы, ставшей моей гробницей, мне больше недоступна. Мне нельзя гулять под солнцем, смотреть на волны, ухаживать за моим садом. Кстати, ты видела его, когда тебя сюда привезли? Должно быть, он весь зарос? Я больше не ловлю коз, не варю жидкие похлебки, не пеку вязкий хлеб. И я не рублю деревья, чтобы протопить печи в термах. У меня отняли все. Мой брат, удрученный моим предательством, отправил меня на Пандатарию доживать здесь мои дни, а дядя послал сюда умирать. В этом вся разница.
Нет, они не отопрут двери, не снимут с окон ставни. По крайней мере, пока я не умру. Может, к тебе будут более снисходительны?
Меня накрывает тень, и лодочник уже сидит на берегу Стикса, нетерпеливо постукивая по веслам костлявыми пальцами.
Не понимаю, откуда мое тело берет вещество для испражнений… Уже второй месяц меня морят голодом и даже перестали давать воду.
Прости меня. Когда придут за моим телом, ты вежливо попроси убрать комнату; может, согласятся. А то и снимут запоры, и ты будешь есть и гулять. Ты тут совсем недавно, в тебе еще сохранились силы.
Если я правильно помню, ты спрашивала в самом начале, кто я такая?
Я Юлия Ливилла, римская матрона.
Я жена благородного Марка Виниция, дочь великого Германика и правнучка Августа.
Меня считают предательницей, но для этого нет никаких оснований.
Я дитя раздоров и стану матерью фурий.
Но прежде всего я сестра Калигулы.
И наконец, я кое-кто еще.
Я одна из последних людей, кто знает об участии Клавдия в убийстве императора. Я одна из очень немногих, кто знает, как хороший человек был раздавлен предательством и отчаянием и пал только из-за жадных, слабых и запутавшихся людей. Я одна из горстки тех, кто знает правду. И я единственная, кто готов противостоять моему дяде, этому змею, вползшему на трон. С этого дня ты, Локуста, второй такой человек. Через день-другой меня не станет, уже которую ночь я засыпаю с монеткой под языком как раз на этот случай, но ты можешь выжить. А пока ты жива, всегда остается шанс, что тебя освободят. И тогда вместе с тобой на свободе окажется правда и не даст Клавдию почивать на лаврах.
А теперь, милая Локуста, мне надо поспать.
Если я не переживу эту ночь, то пусть за тобой присмотрит Фортуна.
Действующие лица
Агенобарб, Гней Домиций, бывший консул, римский патриций и политик, далекий родственник Калигулы; муж Агриппины Младшей.
Агриппина Младшая, старшая сестра Калигулы и будущая императрица Рима; известна своей амбициозностью и умом; мать императора Нерона.
Агриппина Старшая, жена Германика, мать Калигулы и его братьев и сестер.
Антиох III Коммагенский, царь Коммагены, одного из государств – клиентов Римской империи и буферной зоны между империей и восточными соседями; находилась на севере современной Турции.
Антония Младшая, дочь великого Марка Антония, мать Клавдия и Германика, бабушка Калигулы; влиятельная римская матрона и оппонент Тиберия.
Виниций, Марк, бывший консул и уважаемый представитель сословия сенаторов; муж Ливиллы и через нее родственник Калигулы.
Вителлий, Луций, бывший консул и римский политический деятель, отец будущего императора Вителлия.
Друз Цезарь, средний из сыновей Германика, брат Калигулы.
Друзилла, Юлия, средняя сестра Калигулы, с которой он был в самых близких отношениях.
Гемелл, Тиберий, внук императора Тиберия, сын умершего Друза.
Германик, отец Калигулы; уважаемый римский патриций, потомок Юлия Цезаря; знаменитый военачальник, погиб при загадочных обстоятельствах в Сирии.
Гетулик, Гней Корнелий Лентул, римский военный и политический деятель, бывший консул, наместник Германии, в определенный период поддерживал Сеяна.
Клавдий, дядя Калигулы; амбициозный сенатор из императорского рода, хромал, имел дефект речи.
Клавдилла, Юния, дочь сенатора Силана и жена Калигулы.
Клемент, Марк Аррецин, малоизвестный римлянин из сословия всадников с хорошим послужным списком, при Калигуле дорос до должности одного из двух префектов претория.
Корбулон, Гней Домиций, уважаемый военачальник и популярный патриций; породнился с Калигулой через Милонию; позднее стал одним из величайших римских полководцев.
Лепид, Марк Эмилий, сын бывшего консула из очень богатой и влиятельной семьи, друг Калигулы, молодой римский патриций.
