Калигула потрясенно молчал. Я тоже. Спустя долгие годы гонений со стороны злокозненного префекта и мстительного императора, оплакав утрату родных, заключенных в темницу, изгнанных или погибших голодной смертью, бесправные и разделенные, как мы могли теперь поверить, будто римляне поддерживают Калигулу и считают его единственно возможным преемником престарелого императора? А Тиберий в свои семьдесят пять был самым старым из всех людей, кого я знала, за исключением его матери – моей прабабушки Ливии. Сколько еще он будет править?
– Молодой принцепс, не отталкивай нас, – проникновенно убеждала Энния, – ибо мы печемся о твоем будущем, и вместе с нами – весь Рим.
Их беседу прервал пронзительный клекот, и я в своем укрытии тоже обернулась на звук. Саму атаку я пропустила и увидела лишь, как в небе могучий орел направил свой полет к дальней оконечности острова. Его когти крепко сжимали белую чайку. Над морем парило несколько белоснежных перьев. Я сразу решила, что это знамение. Да и как было не связать весь этот разговор с грозной птицей? Я не слишком хорошо разбиралась в политике, и все-таки меня не покидало ощущение, будто и на Капри, и в Риме неспокойно. Я поежилась. Как жаль, что Виниций далеко! В такие моменты очень хочется, чтобы тебя обнял и утешил кто-то сильный.
Я перевела взгляд дальше, мимо пляшущих над водой перьев и победоносного орла с добычей. Солнечный луч поймал тот одинокий дождик над Суррентом, и прямо на моих глазах над полуостровом взошла многоцветная арка радуги. Еще одно знамение.
С той поры Макрон стал регулярно бывать на Капри – каждые два-три месяца. Ему даже как будто бы удалось завоевать доверие императора. Иногда он приезжал с супругой, но чаще без нее. Вот и через год, поздней осенью, он прибыл на остров с дарами для Тиберия от наиболее влиятельных родов Рима.
Я стояла рядом с братом на полюбившейся ему обзорной площадке и от нечего делать прикидывала, сумею ли разглядеть Друзиллу на другом конце острова, если прищурюсь получше. Неожиданно я почувствовала, что брат напрягся. Это означало, что мы не одни, хотя я пока ничего не видела и не слышала. Потом Калигула, так и не оторвав взгляда от далекой виллы Дианы, произнес:
– Макрон, приветствую тебя!
Префект претория остановился в нескольких шагах от нас:
– Доброго дня и тебе, Гай, и тебе, Ливилла.
– Неужели ты любитель садов?
Макрон негромко рассмеялся:
– Растения наводят на меня скуку. Люди – вот что мне интересно. А сюда я пришел, исполняя непривычную для себя роль посланца.
– Да? – Брат обернулся к префекту, и я последовала его примеру. На лице префекта играла легкая улыбка, а обувь покрывала кровь. На руках следов крови я не увидела, и оружия у Макрона при себе не имелось. Что ж, на вилле нередко можно было ступить в лужу крови.
– Тебя призывает к себе император. Он на террасе.
Я обмерла. В эти дни встреча с Тиберием не сулила ничего хорошего, и даже неопределенность с наследованием не защитила бы Калигулу от жуткой смерти, будь на то воля императора. А Калигула только кивнул:
– Тогда мне нужно поспешить. Спасибо, Макрон.
Мой брат поправил на себе складки тоги, которую теперь носил почти каждый день, невзирая на погоду. Убедившись, что внешний вид его безупречен, Калигула пошел в сторону длинной террасы, так много значившей в жизни и смерти обитателей виллы.
Я смотрела ему вслед, всей душой желая пойти с ним, но не могла же я нырнуть в кусты прямо на глазах у префекта претория! А он и вправду пристально наблюдал за мной.
– Юлия Ливилла, я тебе не нравлюсь?
Этот вопрос стал для меня полной неожиданностью, и я растерялась, не в силах сообразить, что сказать, да и язык вдруг стал каким-то неповоротливым. Макрон мне не нравится? Разве? Только после его вопроса я осознала, что смотрю на префекта чрезвычайно хмуро. Разве только без звериного оскала. В чем же дело? Неужели я так возненавидела Эннию, что перенесла это отношение на тех, кто с ней близок? В конце концов я сумела промямлить отрицательный ответ.
Его улыбка стала более лукавой.
– К чему эта вежливость? Давай будем честны и откровенны. Я тебе не нравлюсь. Как мне кажется, причина этому – недоверие. На твоем месте я вел бы себя точно так же. Ты и вся твоя семья перенесли ужасные страдания по воле страшных людей. Твое доверие нужно заслужить, и это справедливо. Надеюсь, со временем сумею заслужить и твое доверие, и дружбу. Ты поймешь, что я настоящий друг твоего брата и всей семьи Германика. Мое единственное желание – увидеть, как Калигула займет свое законное место на троне, и, по-моему, оно скоро сбудется. – Он вздохнул. – Я-то думал, что ты невзлюбила мою жену за ее прямолинейность и напористость, и потому пытался по возможности избавить тебя от присутствия Эннии. Но оказывается, я и сам тебе столь же неприятен, и меня это весьма огорчает.
Мои губы растянулись в улыбке. Это было неправдой. Попытка Макрона убедить меня в искренности его мотивов привела к обратному эффекту – теперь я доверяла ему еще меньше.
– Макрон, мне жаль, если тебе так показалось. Прими мои извинения. И ты прав в том, что из-за выпавших на нашу долю невзгод мне трудно открываться новым людям. Я постараюсь оставить прошлое в прошлом и принять настоящее. И я очень благодарна тебе за поддержку, которую ты оказываешь моему брату.
Префект подошел ближе и сочувственно сжал мое плечо. Я до сих пор горда тем, что сдержалась и не вырвалась из его пальцев. Краем глаза я уловила какое-то движение – из арки в живой изгороди появился Силан. Макрон заметил, куда метнулся мой взгляд, и обернулся. При виде старого друга он расплылся в улыбке:
– Марк Юний Силан, рад тебя видеть! А я тут приятнейшим образом провожу время, поближе знакомясь с госпожой Ливиллой.
Силан чинно склонил передо мной голову, а затем вновь обратил все внимание на префекта:
– У тебя найдется минутка? Нужно поговорить.
Префект повернулся ко мне:
– Госпожа, прошу простить меня. Желаю хорошего дня.
И с этими словами он раскланялся и вместе с Силаном пошел прочь. Между двумя друзьями сразу завязался оживленный разговор.
Их уход я наблюдала со смешанными чувствами. Допустим, Макрону я не доверяю, но Силан стал для Калигулы почти вторым отцом. И возможно, они будут полезны друг другу: Макрон утешит отца, потерявшего дочь, а Силан смягчит то, что так раздражает меня в префекте. Сначала я хотела проследить за ними и подслушать, о чем они так увлеченно беседуют, но увидела, что пара направляется к ближайшему входу, а там у меня не будет шансов подобраться к ним достаточно близко и остаться при этом незамеченной. Раздосадованная, я дождалась, когда префект с сенатором скроются из виду, и затем нырнула в свой тайный сад.
Я пробиралась по тропинкам до тех пор, пока не вышла к длинной широкой террасе, огибающей виллу со стороны моря.
На первый взгляд терраса показалась мне безлюдной, но потом я заметила в самом ее конце двоих возле низкой балюстрады. Они стояли довольно близко к стене, и мне приходилось сильно изгибать шею, чтобы разглядеть, что происходит. Это была странная сцена, от которой мне стало очень неуютно.
