– Да в том-то и дело, что Холмы и Лес! – продолжала Энн, пораженная собственным внезапным открытием. – Я никогда не думала в таком ключе. Это же места, по которым ходит Ткачиха. Они большие и открытые, а наполняем их уже мы: сплетенные…
– Это в каком смысле «наполняем»? – поежилась Бетти и крепче прижала к себе Таобсьера.
Туманный сгусток, казалось, потеплел и уплотнился в ее руках, и даже начал немного сиять.
– Думаю, Энн говорит о своем опыте и переносит его на мир вокруг, – ответил вместо Энн Рубашечник. – Если Мэри-Энн смогли создать чайник и карту, то Ткачиха может создать и деревья, и церковь, правильно?
– Нет, все не так. В смысле, принцип тот же, но все, что в Холмах и Лесу, создают сплетенные! – Энн немедленно бросилась в спор.
– Вот еще, заняться сплетенным нечем! – парировал Рубашечник. – Я многих знаю, и вы первые, кто решили потратить драгоценные воспоминания на вещи. В основном мы хотим просто стать самими собой.
– Мы с Мэри хотя бы нашли способ сделать себя счастливыми!
– Я делаю себя счастливым тем, что нахожу свои личные нити. Не всем так везет, как вам.
Бетти показалось, что Рубашечник разговаривает с Энн ужасно грубо. С другой стороны, она и сама была изрядно раздражена. Возможно, так на них действовал странный воздух Холмов.
– Эти Холмы следовало бы назвать Болота! – пробурчала она.
– Говорят, когда-то это и были Болота, но потом затвердели, – не оборачиваясь, ответила Мэри. – Еще говорят, что здесь был шторм, и Холмы – застывшие волны, а еще – что внутри каждого Холма есть клубок нитей, и тот, кто его найдет, получит силу…
– Ага, а еще говорят, что эти места принадлежали эльфам, пока Ткачиха не пришла и не убила их всех, – фыркнула Энн.
– А вот и принадлежали, – Мэри остановилась, уперев каблуки в землю. – Посмотри, как вокруг красиво. Жутко, но красиво. Разве Ткачиха могла бы так?
– Подождите, эльфы? – Бетти влезла между сестрами и теперь переводила взгляд с одной на другую.
– Эльфы! – хором ответили близнецы, и Мэри снова взяла слово: – Конечно, эльфы существовали. Не могла же эта земля быть ничьей.
– Так и Ткачиха всегда существовала, – возразила Энн.
– Нет! Мы не знаем, как долго живет Ткачиха. Но ареал ее обитания – вечная тьма.
– И это правда, – кивнула Бетти. – Когда я попала сюда… Я оказалась в непроглядной темноте и только потом вышла в лес. Мне помогла нить Рубашечника. И он сказал тогда, что я была в Сердце.
– Правильно, где Сердце, там темнее всего. Никто из нас там не был, но все об этом знают, – Мэри накрутила на палец кудрявую прядь. – Я все-таки уверена, что эльфы на самом деле были.
– Выдумка твои эльфы! – Энн наступила туфелькой в особо грязную лужу и с отвращением рассматривала пятна грязи на кружевном белом чулке. – Выдумка! Ты просто начиталась сказок про них. Люди всегда в них верили, в надежде объяснить всякие странные вещи, до которых не додумалась наука.
– Не до всего в этой жизни может додуматься наука!
– Но ты же додумалась научно объяснить Ткачиху?
– Я выдумала терминологию!
– А почему?
– Потому что тогда Ткачиха была бы просто сказкой!
– Как твои эльфы?!
– Стойте! – Бетти почувствовала себя судьей на боксерском ринге. Наблюдать, как две одинаковые кукольные девочки вот-вот вцепятся друг другу в волосы, было бы забавно, если бы не дрожащие серебряные нити, плывущие вокруг мерцающей паутиной. – О чем вы спорите вообще? Я читала, что эльфы когда-то были на земле, а потом ушли.
– Потому что их сплели, – тихо обронил Рубашечник, и девочки повернулись к нему.
Рубашечник стоял, с видимым трудом удерживая в кулаке вырывающуюся нить: длинные волосы бросали тень на его лицо, не давая разглядеть выражение.
– Их сплели, – повторил он. – Когда пришла Ткачиха. Они ушли с земли, чтобы найти покой. Нашли другой мир, красивее, тише, лучше… Когда напала тоска, многие подумали: мы скучаем по дому, по людям, с которыми столетиями жили бок о бок. И не сразу осознали, что их плетут. Ткачиха набирала силу, ведь эльфы обладали удивительной древней магией, которая наполняла ее с каждой отнятой жизнью. Ей понадобилось не слишком много времени, чтобы уничтожить всех эльфов. Не уцелел никто. Этот мир – лишь останки волшебных земель, заповедник игрушек, чтобы Ткачихе не было скучно. Она пресытилась, наелась, и теперь ей захотелось играть с нами, как кошке с мышкой. И Лес, и Холмы, и Поле она превратила в свои владения, но было и то, что оказалось ей не подвластно. Старая Церковь, в которую последние оставшиеся в живых эльфы вложили свою магию… и души. В это место почти невозможно попасть. Но что важно для нас: это место недосягаемо для Ткачихи!
– Получается, Старая Церковь – последняя эльфийская крепость? – завороженно проговорила Бетти.
– Эльфы связали ее с одной из земных церквей, оставив проход между нашими мирами. Той дорогой люди когда-то попадали сюда, в этот дивный мир. И этой же дорогой у них был крохотный шанс вернуться назад, если только они могли вспомнить, зачем.
– Поэтому ты так цепляешься за воспоминания? – Бетти крепче вцепилась в Таобсьера. – Ты… Вот зачем тебе к Старой Церкви? Ты сам хочешь вернуться домой!
– Тише ты! – Рубашечник прижал палец к губам. – Услышат же.
– Откуда ты все это знаешь, парень? – Мэри-Энн уперлись руками в бока и насупились так одинаково, что в другой ситуации Бетти бы неизбежно рассмеялась.
– Давно хожу в Холмах, – ответил Рубашечник так уклончиво, что всем стало ясно: он врет.
Бетти вспомнила подслушанный разговор с Охотником. Может ли такое быть, что Рубашечник вступил с ним в сговор? Насколько опасно это может быть?
Таобсьер на руках у Бетти вдруг заволновался, плюшевая овечья голова завертелась из стороны в сторону.
– Что с ним? – вскрикнула девочка.
– Ветер меняется, – ответил Рубашечник. – Слишком быстро меняется. Бежим! Нам надо добраться до следующего Холма, может быть, мы сможем укрыться там!
Глава 11
Очень скоро Бетти и сама ощутила, что такое смена ветра. Она продрогла до костей, и бежать становилось все тяжелее: ее тяжелые ботинки с чавкающим звуком утопали в Топях, а Таобсьер намок и оттягивал руки. Но спустить его на землю она не решалась: ей показалось, что взволнованный ветер ищет у нее защиты.
Рядом ворчала Энн, оставившая надежду спасти туфельки, Мэри спрятала карту в сумку и сосредоточилась на преодолении топей, и только Рубашечнику, казалось, все было нипочем: он запросто перешагивал особенно гадкие места в траве, и шаг его был таким легким, словно он все еще гулял по Лесу в поисках ягод.
– Что за ветер дует? – крикнула Бетти, и ей в лицо тут же прилетела сияющая паутина нитей. Отбиваясь от нее одной рукой, Бетти подумала, что чьи-то потерянные воспоминания мало отличаются от обычной паутины в мокром темном лесу.
