– К тому же в Холмах снова сменился рельеф, – сказал Рубашечник. – Я много бродил в Холмах с помощью чужих нитей, когда искал свои воспоминания. И я никогда не видел настолько высокой травы. Она словно специально хватает нас за ноги, мешает идти вперед. Я не поручусь за то, что мы сможем выбраться отсюда без потерь.
– Я вынужден согласиться с Рубашечником, – взгляд Охотника не предвещал ничего хорошего. – Все, что он сказал, правда. Я хорошо изучил Холмы и умею находиться в них долгое время. Но все мои навыки бесполезны там, где эта трава.
– Мне начинает казаться, что нас вынуждают идти вперед, – понуро сказал Рубашечник. – И мы идем уже достаточно долго. Если бы Ткачиха хотела, ее Охотники уже нагнали бы нас. Против скольких разом можешь выстоять ты, Охотник?
– Против десяти. Может быть, двенадцати, – Охотник пожал плечами. – Я один. Охотников много. И даже Таобсьер не сможет долго нас прикрывать. Ветра, какими бы своевольными они ни были, в конечном итоге подчиняются Ткачихе.
– И все-таки они еще за нами не пришли, – Бетти выпрямила спину, расправила плечи и подняла подбородок.
– У нас есть время, – сказал Рубашечник, – Но я не ожидал, что Холмы настолько переменчивы…
– Я тоже не думала, что наша карта окажется столь бесполезной, – грустно вздохнула Энн. – Мы с Мэри потратили кучу времени на изучение Холмов. Как оказалось, совершенно зря.
– Выше нос! Ваша карта нам уже так помогла!
Бетти обвела рукой заросшее травой поле.
– Мы пришли из Леса! А Лес очень далеко, и мы прошли через все эти Холмы и ветра, и очень близко к цели. Мы заблудились? Хорошо. Потеряли прямую дорогу? Еще лучше. Если к Мосту ведет единственная дорога, на ней наверняка нас уже поджидает засада. Мы пойдем через Болота Тревоги насквозь и пройдем за спиной у Охотников!
– А ты взбодрилась, Бетти Бойл, – улыбнулся Рубашечник.
– Еще бы, от нее отрезали эту дрянь, – пробурчал Охотник. – Только никто не знает, что там, в Болотах Тревоги. Эльфы ушли, и земли остались забытыми и стояли такими долгие годы, а после наполнились по капле чужой болью.
– Вот мы и узнаем, – Бетти решительно сжала кулаки. – Мы должны идти вперед. И как можно скорее. Чтобы выбраться отсюда!
Она глубоко вздохнула и сделала шаг вперед по направлению к мрачному туману, темнеющему вдали. Туман блестел и складывался в смутные силуэты, которые манили к себе. Бетти не любила туман, всегда в глубине души страшилась его, но сейчас ей было все равно. Охотник отрезал ее от Ткачихи, и она чувствовала прилив сил и надеялась только, что этих сил хватит, чтобы добраться домой.
Таобсьер сгустился вокруг них, словно стараясь обнять.
– Кажется, он прощается… – прошептала Мэри.
– Он же ветер, – мягко сказал Рубашечник. – Его место в Холмах. Он не может их покинуть.
Бетти почувствовала комок, вставший в горле.
– Ты так здорово помог нам, Таобсьер, – прошептала она и подняла руку, стремясь коснуться ветра. Таобсьер качнулся ей навстречу, заключая в дымчатые фиолетовые объятия. – Пожалуйста, будь хорошим ветром, не делай глупостей и береги себя. Ты замечательный друг.
Таобсьер заклубился вокруг них, закрывая со всех сторон, оставляя открытым только проход к серому туману.
– Таобсьер прикроет нас! – сказала Бетти. – Пока мы не ступим на земли Болот Тревоги, он будет защищать нас от всех! Идем!
– Ты очень хороший ветер, Таобсьер, – пробормотал Рубашечник, разводя руками высокую траву. – Мы тебя не достойны.
– Спасибо тебе, добрый ветер, – проговорили Мэри и Энн.
У обеих в глазах стояли слезы.
Глава 16
Бетти хотела возглавить процессию, вдохновлять, как и положено лидеру, идти вперед с гордо поднятой головой. Избавившись от паутины Ткачихи, она была полна сил и желания вернуться домой. Но реальность немедленно вернула ее с небес на землю: пучок травы обвился вокруг ее ноги, и она едва не рухнула на землю. Охотник успел подхватить ее, не давая упасть, и быстро отрезал мешающую траву.
– Она точно не на нашей сторону, – прошипел он. – Вот что, Бетти Бойл, пусти-ка меня вперед. У меня есть нож.
Бетти не решилась с ним спорить и отошла назад, давая Охотнику пройти. Он перехватил свой нож так, чтобы им было удобно расчищать дорогу, и двинулся вперед. Бетти пыталась держаться прямо за его спиной, за ней спешили Мэри и Энн, не оставив Рубашечнику другого выбора, кроме как прикрывать им спины. Таобсьер сгустился вокруг, стараясь прикрыть их от посторонних глаз, но ветер ничего не мог противопоставить траве.
Трава взбесилась, царапалась, хватала за ноги и тянула вниз. Охотник орудовал ножом и решительно шел прямо к серому туману. Бетти подумала, что такой человек, как Охотник, мог бы пройти и без ножа: он был силен и крепок, в отличие от остальных. Мэри-Энн были хрупкими фарфоровыми куклами, чьи платья порвались и испачкались в земле и траве, косы растрепались, а башмачки перепачкались в грязи. Рубашечник с его длинными тонкими руками и ногами, с волосами, беспокойно падавшими на лицо, тоже мало что мог противопоставить целому миру, выступающему против них. Поймав эту мысль Бетти окончательно поняла, что они – все они! – больше не принадлежат миру Теней, а значит у них п о л у ч а е т с я. Все получается! Это открытие окрылило ее больше обрезанных нитей и близости Старой Церкви.
– Вперед, Охотник, миленький, – просила она, выглядывая из-за его плеча. – Нам совсем немного осталось!
Охотник молча рубил траву и шел вперед, не желая тратить силы на разговоры. Рубашечник положил руки на плечи Мэри-Энн, прижимая девочек к себе и продвигаясь сквозь траву вместе с ними.
В конце концов, рассудила Бетти, трава не может мешать им вечно. Рано или поздно это закончится.
И трава кончилась, расступилась нехотя, уступила натиску охотничьего ножа. Бетти сделала шаг на черную влажную землю и огляделась.
Холмы закончились. Этот странный мир Теней имел свои, невидимые глазу, границы. И они пересекли еще одну границу, пейзаж изменился так же резко и неизбежно, как при выходе из Леса в Холмы.
Черная земля, густая и влажная, пузырилась под их ногами, от нее поднимался еле заметный пар. Бетти заметила краем глаза, что Рубашечник присел на корточки и опустил в землю пальцы. Рука провалилась, он отдернул ее и посмотрел на остальных с растерянным недоумением:
– Она горячая. Земля – горячая.
Мэри-Энн опасливо прижались друг к другу. Туман и дымящаяся земля пугали их.
– Осторожно, – предупредил Охотник. – Это еще не болота, это только подступы к ним.
Он убрал нож обратно в ножны и широкими движениями плеч размял спину.
– Мы должны торопиться. Она знает, где мы. Это ловушка, и нам понадобится все наше мужество, чтобы выбраться отсюда живым.
