Я пришел в себя только тогда, когда понял, что Джемма со своим парнем смотрят прямо на меня. Они уже слезли с мотоцикла, сняли свои шлемы и теперь стояли, глядя на меня. Джемма – с кривоватой улыбкой, которая давала знать, что девушка поймала меня за подглядыванием. Она точно знала, что я смотрю, когда медленно перекидывала длинную ногу через байк, напрягая попку. Она знала, когда встряхивала волосами, позволяя им распрямиться, когда снимала куртку и выставляла напоказ свою шикарную грудь, затянутую серой майкой. А парень смотрел на меня, слегка приподняв бровь в немом вопросе. Дружелюбности в его взгляде точно не было. Он, вероятно, посчитал меня каким-то извращенцем, который пялится на его девушку. Таким я, похоже, и был.
Я быстро взял себя в руки и вышел из машины. Рука Джеммы проскользнула под руку парня и, съехав по предплечью, маленькая ладошка утонула в грубой мозолистой мужской. Парень повернул голову и поцеловал Джемму в висок. Во мне горячим потоком поднялась ревность, застлав все перед глазами красной пеленой. Я стиснул руки на руле, в который раз себе напоминая, что она мне не принадлежит. Но черт, как же чертовски больно видеть девушку, которую ты хочешь больше жизни, с другим мужчиной.
Я сделал два успокаивающих вздоха, схватил с консоли телефон, и вышел из машины. Джемма с парнем не сдвинулись с места. На лице девушки расплылась широкая улыбка. Я видел, что в этой улыбке сквозило самодовольство, но постарался на это не реагировать. Сложно, скажу я вам. Особенно, когда все тело аж дрожит от потребности врезать чуваку, закинуть девушку в машину и увезти туда, где смогу с легкостью вытрахать из нее это самодовольство.
– Калеб, привет, – прощебетала она. – Давно не виделись. Обнимемся?
Она что, издевается? – проскочило у меня в голове. Но я все же раскрыл объятия, потому что мой внутренний мазохист хотел вдохнуть запах ее волос и почувствовать нежные руки хотя бы на покрытой одеждой коже. Как только ее руки обвились вокруг меня, я едва сдержался, чтобы не прикрыть глаза от удовольствия. Ощущение было такое, как будто я вернулся домой. Мы раньше так много раз обнимались с Джеммой без сексуального подтекста, что я не обращал внимания на этот простой жест. В этот раз все ощущалось по-другому. Ее неповторимый запах окутал меня, как только девушка прижалась ко мне, нежные пальчики сжали трикотажную ткань у меня на спине и это было потрясающе.
Я не успел как следует насладиться моментом, как она уже выпуталась из моих объятий и снова взяла за руку байкера. Сладкий мальчик – так бы я описал его. Крупный, с хорошо накаченным телом, но в глазах все еще такая пустота и дерзость, которая присуща мальчишкам, когда под задницей у них урчит подаренная папой игрушка, а за спиной сидит сексуальная девушка.
– Малыш, познакомься, это – Калеб, друг семьи. – А это было больно. Я бы предпочел «любовь всей моей жизни», но выбирать не приходилось. – Калеб, это мой парень Алекс.
– Приятно познакомиться, – отозвался парень, протягивая руку. Я ее пожал и сразу же началось измерение силы. Мы оба сжимали друг другу руки настолько сильно, насколько позволяли рамки приличия.
– Взаимно, – ответил я, не сводя с него глаз. Наше рукопожатие затянулось.
– Ла-а-адно, – протянула Джемма, вытягивая руку парня из моей мертвой хватки. – Идем познакомимся с остальными.
Парень вынул из седельной сумки бутылку вина и они двинулись к дому, а я остался стоять как идиот на подъездной дорожке, пялясь на соблазнительную задницу Джеммы. Как только они скрылись за дверью, я пнул колесо своего грузовика и полез за вином. Достав бутылку, я усмехнулся, потому что мы с этим идиотом привезли одинаковое вино – то, которое любят родители Джеммы.
Ужин протекал в обычном для этой семьи режиме: шумно, весело и абсолютно беспорядочно. За это я любил Морисов, с ними никогда не бывало скучно. Родители Рона и Джеммы наперебой делились интересными рассказами из тура, их дополняла Джемма, гармонично вписываясь в повествование. Алекс все время пытался встрять, чтобы рассказать и свою версию этого лета, но Джемма почти всегда перебивала его и пыталась поведать собственную версию происходившего. Из-за этого парень порядком сильно нервничал еще до того, как пришло время десерта. Что ж, его сложно было винить, он видимо, никогда не видел Морисов полным составом за ужином.
Я забавлялся, глядя на то, как парень – весь вид которого говорил о том, что он привык быть первой скрипкой в каждом концерте, – все сильнее и сильнее раздражался из-за недостатка внимания к своей важной персоне. Я почти ничего не говорил, только слушал и смеялся вместе со всеми, пока этот придурок метал молнии в Джемму. Единственное, чего мне хотелось, – это вышвырнуть его из дома, потому что он был как противный прыщ перед выпускным на идеально гладком лице. Да, парень просто не вписывался в нашу компанию.
Но и я раздражался, потому что он постоянно касался Джеммы и никто, кажется, этого не замечал. То положит ей руку на колено, то погладит по щеке, то приобнимет. Я даже пару раз наблюдал как Джемма с натянутой улыбкой убирала его руку со своего бедра, когда он, видимо, заходил слишком далеко в своем желании коснуться девушки.
– Калеб, ты останешься ночевать? – спросила миссис Морис.
– Если не возражаете, – с легкостью ответил я, отведя взгляд от руки Алекса, которая пыталась погладить перед штанов Джеммы.
– О, конечно, нет, дорогой.
– Джемма, а вы с Алексом? – спросила женщина.
– Да, мама. Наверное, останемся. Правда, Алекс?
– Джемма, я не могу, – пробубнел он. – Мне завтра рано нужно встретить маму из аэропорта, а для этого еще нужно вернуться.
– Ладно, – пожала она плечами и повернулась к матери. – Тогда я сама останусь.
– Ты не поедешь со мной? – резко спросил Алекс.
Джемма медленно повернулась к парню с таким взглядом, что могу точно сказать, я бы на такой нарваться не хотел, будучи ее парнем.
– Нет, Алекс, я останусь здесь, – медленно произнесла она. Ого, давно я не слышал от Джеммы такого тона. В последний раз, кажется, это случилось, когда Тори Мартинез попыталась обсмеять Джемму при ее друзьях. Говорят, после того, как Джемма дотянула стринги девушки до самой груди, та еще месяц ходила без нижнего белья, потому что было больно.
– Мы можем это обсудить? – спросил он, понижая голос. Но в тишине, воцарившейся в гостиной, его было прекрасно слышно.
– Да, конечно. Извините нас, – ответила Джемма и поднялась из-за стола, а за ней вышел и Алекс.
Разговор за столом возобновился, но у каждого из оставшихся на лице был написан вопрос «какого черта?». Миссис Морис с помощью Рона убрала тарелки со стола и принесла десерт. Как только мы приступили к знаменитому Брауни матери Рона, в гостиную вошла Джемма. Недовольное выражение лица и звук отъезжающего мотоцикла дали всем понять, чем закончился этот разговор.
Джемма плюхнулась на стул и, под выжидающими взглядами семьи, засунула в рот кусок брауни.
