62
Между осознанностью и отвлеченностью
К. Л. был расстроен своей слабостью. Он сказал, что не может хранить верность своему желанию быть осознанным; в течение какого-то времени он может поддерживать осознанность, но затем позволяет себе отвлекаться, становиться рассеянным. Он сказал, что из-за всего этого он сам себе противен. Каждый раз, бывая осознанным, он уже знает наперед, что дальше его ждет период отвлечения, дезинтеграции. Он с грустью добавил, что с ним, должно быть, что-то не так.
Эти постоянные сжатия и расширения, интеграция и дезинтеграция изматывают, приводя к потере чувствительности ума и сердца. Усилие и последующая рассеянность ослабляют структуру устойчивого понимания; в этом расточительном процессе теряется необходимая уму гибкость. Как перепады от одного эмоционального всплеска к другому, от одного удовольствия к другому, от одного
так называемого духовного подъема к другому, приводят к потере гибкости, так же и постоянный конфликт между периодами осознанности и отвлеченности с его пустой растратой сил ведет к отупению от усталости и запутанности, о чем ему известно. Это затрудняет восприятие и способность к пониманию.
Осознанность – это не привычка, чтобы ее вырабатывать, она возникает благодаря осознанию причин, вызывающих тупость и невежество ума-сердца. Привычка лишь способствует продлению бездумности, и простое решение быть осознанным не имеет большой ценности. Как не может быть здоровья, если вы употребляете вредную пищу, так не может быть и мудрости, если ум наполнен глупостями. С осознанием и, следовательно, с устранением этих пустых, глупых мыслей и чувств пробуждается высокая разумность. В процессе изучения, наблюдения своих отвлечений, в ходе их осознавания он обнаружит, что они начинают терять свою привлекательность, но не вследствие их отклонения или отвержения, а в результате понимания. Понимание – само для себя награда. Зависимость от другого или от обстоятельств для стимуляции осознанности вскоре становится бесполезной, поскольку осознанность приходит не благодаря внешним условиям или стимуляции, а вследствие пробужденной заинтересованности.
Он сказал, что во время осознавания он испытывал к нему острый интерес, но очень часто он возвращался к нему с задержкой.
Именно в периоды такой инертности, рассеянности, он должен проявлять собранность, чтобы быть способным к осознаванию; именно в такие периоды пробуждается разумность. Большинство людей живет неровно, переживая то подъемы, то спады. Когда человек переживает подъем, присутствуют порядок и ясность, и только тогда, когда переживается глубокий спад, возникают конфликт и борьба, но именно в пучине этого упадка должна присутствовать осознанность, которая приведет к пониманию и свободе. Пытаться вырваться из этой пучины – значит усиливать отвлеченность, но видеть этот упадок и обнаруживать его причины, причины тяжелой ситуации, разлада – значит привносить в нее ясность состояния подъема. Вы не можете делать открытий, если осуждаете упадок или стремитесь вырваться из него; отождествление порождает конфликт и страдание. Понимание развивается только благодаря невыбирающему осознаванию.
Безразличие – когда ни горячо, ни холодно – вот цена рассеянности.
63
Ум становится тем, чем он владеет
Л. и М. были новобрачной парой, и муж рассказал, что жена излишне увлекается имуществом. Его самого оно не заботило, однако он не мог убедить жену не беспокоиться о нем. Жена же сказала, что не находит ничего плохого в вещах, что они приносят ей радость. Ведь, правда, ничего же нет плохого в том, чтобы быть счастливым, не так ли?
Ум становится тем, чем он владеет. Если мы находим счастье в вещах, в предметах обстановки, в домах, попадая к ним в зависимость, то вскоре эти вещи, обстановка, дома становятся частью нас самих. И, таким образом, мы сами становимся имуществом. Насколько глубоким является значение, смысл, обстановки, домов и вещей? Совсем неглубоким, правда? Когда мелкие ценности заполняют наш ум, он становится столь же мелким, мелочным, поверхностным. Кто-то заполняет свои ум и сердце материальными вещами, кто-то – опытом межличностных отношений, а еще кто-то – мыслями, идеями, верованиями, теориями и тому подобным. Каждый наполняет чем-нибудь свой ум, и в результате ни ум, ни сердце никогда не могут просто быть. Чашка полезна тем, что она пуста. Переполненные ум и сердце всегда будут неглубокими, поверхностными; тогда нет места для творческого бытия, нет свободы совершения открытий. Именно эта наполненность ума и сердца порождает их собственную бедность. Видя эту бедность, внешнюю или внутреннюю, каждый старается ее устранить, создать полноту, заполнить вещами или отношениями с их разнообразной деятельностью, или соображениями, принципами, идеологией и так далее. Чем больше вы заполняете эту бедность, эту пустоту, тем мельче, поверхностнее и бесполезнее становятся ваши ум и сердце. Разве можно наполнить разбитый сосуд?
– Однако, – сказала она, – человек может мечтать о маленьком хорошеньком доме, не большом, но зато собственном, человек может мечтать об этом с самого детства. Должен ли он забыть об этом?
Если вы откажетесь [от мечты] без понимания, ваш ум, будучи все еще поверхностным, мелким, наполнится чем-нибудь другим и останется, таким образом, недалеким и закрытым. Вы боитесь отказаться от своей мечты, что же вы тогда получите вместо нее? Чувство опустошенности или страх быть пустой. Но если вы посмотрите на эту пустоту, эту бедность, без мучительного беспокойства, она превратится в невыразимое богатство. Именно страх перед неизвестным заставляет нас привязываться к известному, а известное вскоре превращается в прах. А если сбудется ваша мечта, то что тогда? Ум ищет дальнейших удовольствий, но есть ли предел удовольствию и желанию? Чем больше вы им уступаете, тем большего они требуют; они растут, как растут дети, но несут с собой невежество и несчастья. Не спрашивайте себя, должны ли вы отбросить их, но задумайтесь над ценой, которую за них платите. Жадность порождает злобу и недоброжелательство, конфликт и вражду, войны и жестокость.
Счастье, заключающееся в вещах, отношениях и знании, преходяще. То, что временно, исполнено печали; и только с обнаружением того, что не имеет ни начала, ни конца, открывается непреходящее упоение.
64
Агрессивность в отношениях
М. Н. сказал, что обнаружил, что в своих отношениях, мыслях и действиях он агрессивен, почти жесток. Он пытается сдерживаться, но эта черта снова и снова так или иначе заявляет о себе. Разве мужчине не положено быть агрессивным – ив биологическом, и в прочих смыслах? Не борется ли он с качеством, заложенным в мужчине самой природой?
Агрессивность в любом ее виде обязательно ведет к раздорам, жестокости, несчастьям. Мы наблюдаем это и в отношениях, и в окружающем нас мире. Агрессивность и покорность – две стороны одной монеты. Желание власти, превосходства ведет к конфликту и заблуждению, к войнам и неописуемым страданиям как индивидуума, так и группы, нации. Все это совершенно очевидно. Мы смутно догадываемся о вызываемых этим желанием бедствиях и той цене, которую каждый из нас за него платит, но все равно остаемся агрессивными, стремимся к господству, к власти или подчиняемся. Возможно, что изначально мужчине и свойственно быть агрессивным, доминировать, однако не следует ли ему, помня об ужасающих результатах всего этого, отказаться от этой черты, перевоспитать себя и стать добрым, сострадательным? Не следует ли ему, помня обо всех тех катастрофах и бедах, к которым приводит агрессивность, искоренить причины насилия, недоброжелательства и невежества? Агрессивность и доминирование ведут к глупой и порочной деятельности, в них нет покоя и творческого счастья.
