– Однако, – сказала она, – должно быть что-то, что могло бы заполнить эту пустоту?
– Ничто не способно ее заполнить, как бы сильно вы ни старались. Вы можете забыть о ней на какое-то время, чем-то ее прикрывать, отрицать ее, но она по-прежнему будет присутствует под этой завесой. Это вполне очевидно. Пока не будет устранена причина, ее признаки будут проявляться всегда. Только если ум уверен в том, что заполнить пустоту, одиночество нет никакой возможности, он способен совершить собственное преображение, совершить революцию. Однако трудность заключается в окончательном уяснении того, что все попытки заполнить этот вакуум ведут к страданию и являются совершенно бессмысленными. Суть состоит в понимании этого, в постижении на опыте невежественной природы этих усилий. Из этого понимания придут порядок и ясность.
Когда мысль и чувство постигают, что эту пустоту нельзя заполнить никакими способами, тогда они способны понять, что ничего не могут с ней сделать, что все касающиеся ее мысли и действия не имеют существенной важности; и, что бы вы ни подумали и ни сделали в отношении этой пустоты, является лишь препятствием. И тогда ум успокаивается, и в этом покое стены, окружающие эго, создающие обособленное пространство, пустоту, одиночество, рушатся.
И тогда нет ни привязанности, ни отчужденности. Тогда семья, работа, предметы, созданные умом и руками, теряют свою важность; они становятся средством, а не целью. Они становятся средствами самопознания, правильного мышления, высшей мудрости. Однако для порабощенного ими ума существуют лишь приобретение и отказ, и эти оковы не разрушаются взращиванием непривязанности.
Беспокойтесь не о создании, а о его создателе, не о мысли, а о мыслящем. Тем, чем является мыслящий, является и его мысль, они не разъединены, они представляют собой нечто единое. Пока мыслящий эгоцентричен, огражден, его мысли и действия продолжают быть ограничивающими, связывающими. Старайтесь не просто избавиться от оков, а не дать разрастись мыслящему. Мыслящий с его мыслями должен прекратить свое существование. Пока существует мыслящий, его мысли неизбежно порождают невежество и страдание, потому что мыслящий продолжается в семье, в работе, в идеях. Мыслящий самоутверждается в своих творениях; отец становится рабом своего сына, поскольку его сын и есть он сам. Отождествление мыслящего с его мыслью должно полностью прекратиться. Когда мыслящий становится безмолвным, когда он прекращает свою болтовню, в этой тишине обнаруживается безграничное.
74
Прилагающий усилия, делающий выбор
В. К. рассказал, что уже много лет довольно регулярно занимается медитацией. Он изучил много видов медитации и старается их практиковать. Кроме того, он регулярно молится, следуя пути преданности. Его медитации включают в себя различные методы самодисциплины, или, скорее, он таким образом приучает себя к дисциплине, чтобы быть в состоянии выполнять медитацию. Однако после всех этих долгих лет он так и не смог достичь реальности, Бога.
Позвольте узнать, все эти виды того, что он называет медитацией, не направлены ли на то, чтобы оформить мысль по некоему предлагаемому ими образцу? Становление неким идеалом, превращение в нечто уже заранее обрисованное, выработка требуемых качеств – разве все это не связано с нашим собственным становлением или не-становлением? Разве не пытаемся мы в медитациях быть, становиться, либо не быть, не становиться? Наше усилие направлено на достижение, и без понимания этого старания чем-то стать оно может само стать препятствием, мешающим тому, что есть. Без понимания того, кто молится, его молитва может привести к иллюзии, не правда ли? Поэтому, не следует ли в первую очередь понять того, кто прилагает усилия, кто молится? Молитва и усилие бывают вознаграждены, однако соответствует ли награда реальности? Награда соответствует усилию, и пока тот, кто прикладывает усилия, себя не поймет, его усилие, его молитва не имеют правильной основы. Усилие и молитва находят свой ответ, но не могут ли они быть страхом, взывающим к страху, жадностью, взывающей к жадности? Этот ответ совсем не обязательно правильный, и, значит, без понимания того, кто прилагает усилия, того, кто молится, его мысли и действия не имеют основы для правильного мышления и действия.
Если вы не понимаете себя, у вас нет никакого основания, на котором можно что-то строить. Если отсутствует самопознание, построенное сегодня, завтра будет разрушено. В этом случае отсутствует всякая уверенность, есть только противоречие, страдание, невежество. Если же вы понимаете себя, вы понимаете все, целое. Без вас нет мира. Без вас нет меня. Вы – результат прошлого, всех отцов и матерей, так же как и я – результат всех отцов и матерей. Ваш отец – это мой отец, вы – это я. Вы есть этот мир. Тем, чем являетесь вы, является и этот мир. Без понимания себя, без самопознания, все знание – лишь неведение и ведет к страданию.
– Да, – ответил он, – я очень ясно это вижу. Я понимаю, что вы имеете в виду, говоря, что я – это мой отец. Это многое проясняет.
Таким образом, без самопознания, самосознания правильная медитация невозможна. Без осознавания мыслящего простое придание мысли другой формы значит не много. Осознавание, медитация – это самораскрытие. Чтобы делать открытия, должна присутствовать свобода от отождествления, от суждения, а это задача очень трудная. Суждение и отождествление мешают пониманию каждой мысли и каждого чувства. Такая свобода должна присутствовать с самого начала. Неправильные средства приведут к ложной цели; с помощью неправильных средств нельзя найти истину. С самого начала осознавание должно быть неизбирательным. Если тот, кто делает выбор, продолжает существовать, двойственность будет всегда – «я» и «не я», хорошее и плохое, и так далее. Посредством двойственности единство не достигается. Тот, кто прикладывает усилия, тот, кто делает выбор, должен быть понят и растворен. Прикладывающий усилия – центр накопления, но то, что накапливается, не реально. Этот центр, этот думающий, опыт и память должны быть растворены. Цель всего процесса осознавания или медитации – приведение того, кто выбирает, того, кто мыслит, к безмолвию.
– Как это осуществить? – спросил он.
Перед началом движения к результату мы должны понять суть самой проблемы, поскольку в ней уже содержится решение. С осознаванием самой проблемы расцветает ответ. Поиск ответа вне проблемы ведет к заблуждению.
– Вы хотите сказать, что в медитации я не должен искать результат? – спросил он.
Когда мысль ищет результат, ее не заботят средства. Если мыслящий озабочен своим достижением, он взращивает двойственность. Если цели хочет достичь прикладывающий усилия, он питает желание, а желание ведет к иллюзии и страданию. Если вы ищете результат, вы укрепляете эгоцентрическую память. В результат мыслящий привносит себя. Когда вы ищете результат, разве ваш ум не озабочен обретением, достижением, усилением накопительного центра? Разве это не усиливает переживающего и его переживание? Если вы ищете результат, разве вы не создаете время? А можно ли обнаружить вневременное, вечное, с помощью процесса, привязанного ко времени? Время должно исчезнуть, чтобы могло выявиться вневременное.
