С освобождением от шаблонов приходит творчество. Таким образом, поняв глубокое значение шаблонов, мы не будем принимать одно и отвергать другое, будь оно создано нами или другими. Как только человек ухватит суть природы образцов, они, вследствие постоянного осознавания, разрушатся у него внутри. Вы не сможете заставить необъятный поток жизни течь через узкий шаблон, но, поскольку мы постоянно пытаемся это делать, мы привязаны к конфликту и боли, никогда не бывая свободными, открытыми, чувствительными к реальности.
– Если человек мыслит в таком ключе, – сказала она, – то это не так уж безнадежно. Я испытывала замешательство и обратилась к психологу, чтобы об этом поговорить. По вашему мнению, я поступила разумно?
– Вместо того чтобы позволить всем нашим отношениям играть роль зеркала в процессе самораскрытия, который один лишь может устранить заблуждение, мы выбираем особое зеркало, которое, как мы надеемся, рассеет наши заблуждения. Ясность должна быть внесена неким авторитетным лицом или нам самим следует ее искать? Специалист или некий метод могут помочь, но это не будет самопознанием. Только самопознание приносит ясность, устраняет замешательство. Познавать себя можно во всех взаимоотношениях, при этом одни отношения дают скромные знания, другие – большие, но когда мы, желая знать [себя], обращаемся к авторитетному лицу, мы перекрываем себе доступ к несметному жизненному богатству. И тогда мы не учимся, мы не открыты, не восприимчивы к сокровищам реальности.
– Да, – ответила она, – я понимаю, что вы имеете в виду. Мы все склонны придавать большое значение авторитетам, в результате чего лишаем себя опыта. Человек должен приветствовать опыт и стараться его понять.
– Вам не удастся понять переживание без понимания переживающего. Переживающий не должен быть отделен от переживания: они – единое явление. С постижением переживающего уясняется все явление в целом.
– При этом, похоже, возникает еще одна трудность – объективация. Нет ли опасности объективации
[1], экстернализации
[2] до такой степени, что человек внутренне мертвеет?
– Когда мы объективируем, изучаем наши внутренние реакции, чтобы их понять, мы не становимся бесчувственными; наоборот, растет наша способность к единению, а с ней возрастает открытость и восприимчивость к реальности. Но если мы будем объективировать, чтобы спастись от боли, от понимания, к нам подкрадется бесчувственность; мы станем эгоцентричными, за чем последует омертвление. Объективировать и при этом быть субъективно, внутренне осознанными трудно. Этот процесс также своего рода медитация.
– Я пыталась заниматься, – сказала она, – той медитацией, которую вы рекомендуете, продумывая и отслеживая до конца каждую мысль и каждое чувство, и, похоже, это принесло больше свободы и понимания. В течение нескольких лет я практиковала различные виды медитации, молитвы и тому подобное, но эта медитация многое открывает и проясняет. Она позволяет прикоснуться к еще большим глубинам мысли и любви.
– Нам известна любовь к объекту, сопровождаемая зависимостью, чувством собственничества, страхом и так далее. Но разве не существует любви, полной самой по себе? Она существует, и она самодостаточна. Она безусильна.
90
Правильная медитация
М. приехал издалека, чтобы рассказать о своих снах и медитации и получить по этому поводу разъяснения. Он сказал, что побывал на некоторых беседах и внимательно прислушивался ко всему, что говорилось о медитации. Он уже практиковал одну или две системы, фиксируя внимание на объекте, развивая определенные качества, молясь, принуждая ум к неподвижности и так далее. Все они подразумевали огромную борьбу и напряжение; иногда это приносило покой, но даже он таил в себе опасность. Он заметил, что в периоды практик различных систем медитации ему снятся жестокие и тяжелые сны. Почему так происходит? Позднее он попробовал, как было предложено, отслеживать, чувствовать до конца каждую мысль и каждое чувство. Его сны стали другими. Не могли бы мы поговорить об этом?
Он был школьным учителем, и работа ему вполне нравилась. Он намеренно воздерживался от слишком активной деятельности и уделял много времени религиозным размышлениям.
Правильный вид медитации устраняет многие наши трудности; в ней находится ключ к решению большинства наших проблем. Для ума правильная медитация означает его освобождение от всякого насилия, всякого давления, от ложного усилия. Мы должны понять мотив, принуждение, которое стоит за попыткой стать кем-то, желанием добиться чего-либо, достичь. Без основательного понимания этого стремления правильная медитация невозможна. Желание соответствовать образцу, каким бы он ни был благородным и идеалистическим, не является правильной медитацией.
– Думаю, что начинаю понимать, – ответил он, – почему вы делаете здесь ударение. Это трудно, но разве это не является скорее завершающим процессом, а не тем, с чего следует начинать?
– Зачем впадать в пьянство, чтобы узнать, что такое трезвость? Зачем идти на юг, когда вам нужно идти на север? Это трудно, но разве не сложнее, не труднее, питать неправильные взгляды и заниматься неправильными практиками, а затем от них отказываться? Разве это не пустая трата сил? Таким образом, правильная медитация должна быть найдена с самого начала. Тот, кто прикладывает усилия, должен познать себя. В первую очередь он должен стать осознанным. Далее он должен осознать причины и следствия, а также двойственный процесс мысли и чувства; затем мыслящий и его мысль должны быть пережиты как одно. Во всем этом не должно быть никакого принуждения. Принуждение, неправильное усилие, не приносит понимания. И позвольте заметить, что, поскольку вы заставляли ваши мысль и чувство соответствовать некой форме, заранее определенному догмату, вам снились жестокие и тяжелые сны. Ложное усилие приводит к ложным результатам. Чтобы достичь глубокого и широкого понимания, должны прекратиться все усилия, а это трудное искусство. Ваши сны – продолжение вашего сознательного решения добиться цели, достичь. Такие решения не являются правильной медитацией. Сны – это знаки, толкование которых зависит от сновидящего, и если сновидящий озабочен образцами, определениями и принуждением, а не пониманием, то его сны будут тревожными и запутанными. Однако, если сновидящий, мыслящий, начнет осознавать свои мысли и чувства и, таким образом, продумывать и отслеживать их настолько широко и глубоко, насколько возможно – что и есть начало правильной медитации как следствие самопознания и правильного мышления, – придут свобода реальности и понимание.
Принуждение или насилие любого рода препятствует открытому восприятию реальности. Чем более вы осознанны в отношении своих мыслей и чувств, в отношении множества слоев своего образованного сознания, и чем интенсивнее эта осознанность, тем меньше снов видит сновидящий. Тогда сон как медитация приносит осознание того, что находится за пределами образованного, обусловленного сознания. И опять-таки, это очень трудное дело. Мысль как память переносит изо дня в день события, переживания и намерения, которые помогают длиться образованному сознанию, укрепляя его в большей или меньшей степени. Если каждый день мы будем познавать смерть, если каждый день мы будем завершать мысли и чувства и не будем переносить их в следующий день, ежеминутно облегчая ум и сердце, не позволяя образоваться никакому осадку или рубцу, придет экстаз бессмертия.
