Учитывая реалии общественной жизни Древней Индии (и тем более средневековой) и природу человеческого общества, думаю, что в большинстве случаев девадаси были обычными проститутками, хорошо умеющими танцевать. Но среди них в то же время было и множество замечательных женщин, внесших великий вклад в сохранение индийской музыкальной и танцевальной культуры
[23].
От чего зависело то, кем становилась каждая конкретная девадаси: женщиной, удовлетворяющей низменные страсти, или владеющей искусствами куртизанкой? От разных факторов. Прежде всего от того, какие порядки были в том или ином храме – насколько склонны были к порокам корыстолюбия и сладострастия сами брахманы. От того, какие установки на культуру, в том числе и культуру отношений, были в каждом конкретном социальном пространстве. И конечно, от самой женщины тоже зависело многое (но далеко не все).
Практически вся жизнь девадаси была связана с храмом. Когда они не могли уже танцевать или обслуживать мужчин на ложе, то занимались обучением молодых жен бога или прислуживали им. Но при желании по достижении определенного возраста (40 и более лет) можно было уйти «в отставку». Эта процедура называлась «удалить из уха подвески». Р. Массай в книге «Музыка Индии» отмечает, что во дворце махараджи в назначенное время «собирались заинтересованные „чиновники“ и женщина, стоявшая на деревянной доске, отцепляла подвески и размещала их рядом с нуззар (подарком) из двенадцати фанам (монет) и клала на доску. После этого она уходила, не оборачиваясь на подвески… С этого времени девадаси становилась таиккизхави, или старухой (хотя ей было около 40 лет), проводя остаток жизни в уединении. Подвески затем ей возвращали, но она никогда их больше не носила».
В Индии, особенно раньше, жизнь вне касты была практически невозможна. У ушедшей «в отставку» девадаси выбор был небольшой. Или найти постоянного мужчину (что было проблематично, учитывая ее прошлое), или стать монахиней (джайнской или буддистской), или опять же прислуживать молодым девадаси.
Факты, удостоверяющие религиозную проституцию, изучены Дюкеном. Он видел, как в одной пагоде, в окрестностях Пондишери, молодые замужние женщины приносили богу в жертву свою невинность. Их заставляли сесть на деревянный или железный лингам, но обыкновенно более ловкие жрецы отнимали у богов эту приятную обязанность.
В посвященной Шиве пагоде Тревискаре имеется памятник индийской троице; в этом святилище, говорит Дюкен, на священном камне жрецы Шивы посвящали в таинства любви молодых Devadassi, которые нам известны под именем баядер или байладер; эти женщины были посвящены божеству и в то же время служили всем для удовлетворения желаний, подобно куртизанкам и проституткам Греции.
Эти индийские женщины исполняли балетные танцы; звуки пения и музыки, ароматы эссенций и цветов, испытываемое зрителями очарование – все это мало-помалу разжигало и опьяняло чувства женщин. Подобно авлетридам Греции, их вдруг точно пронизывал какой-то неведомый огонь. Изумленные, возбужденные, трепещущие, они изнемогали под тяжестью новых неведомых переживаний. Жесты, экспрессивные позы, страстные и заглушенные вздохи, взоры, полные огня или разнеженной усталости, – вот приемы, которыми они выражали сначала стыдливость, потом желание, нетерпение, надежды, наконец, угрозы и трепет сладострастия. «Индийские танцовщицы баядеры, – говорит Рейналь, – жили целыми группами в особых учреждениях. Самые лучшие общежития этого рода находились при богатых и многопосещаемых храмах. Назначение баядер было танцевать в пагодах и на празднествах, а также удовлетворять желания браминов. С целью замаскировать их распутный образ жизни всех этих женщин объявляли служительницами алтарей. Народ тем охотнее соглашался на такой порядок вещей, что для удовлетворения похотей сладостолюбивых монахов служили таким образом одни только баядеры, а жены и дочери граждан были избавлены от преследований. Возможно, впрочем, что, придавая религиозный характер этому виду проституции, родители без всякого негодования представляли себе своих прекрасных дочерей отдавшимися этому занятию. Женщины уходили в эти общежития, а состарившиеся снова возвращались в общество без всякого позора, ибо нет ни одного преступления, которого вмешательство богов не освящало бы, нет ни одной добродетели, которую религиозная цель не могла бы лишить всякого значения. Понятия об абсолютных моральных ценностях таяли под руками ловких жрецов.
Для того чтобы вполне достигнуть своей цели, браминам оставалось сделать только один шаг: оставалось убедить население, что для богов приятно и здорово оказывать баядерам предпочтение перед другими женщинами, а остаток от своих оргий, в виде особой милости, предоставлять народу. В больших городах имеются и другие, менее аристократические учреждения этого рода; одни из этих последних служат для развлечения богатых мужчин, другие для их жен. Существуют и летучие отряды баядер, предводимые старыми женщинами, которые раньше были ученицами в этих заведениях, а потом сделались начальниками их.
Под монотонные, быстрые звуки tamtam баядеры сгорают желанием увлечь зрителей; головы их кружатся от благовоний, которыми они надушены. Их танцы – пантомима любви. Характер, рисунок, позы, темп, звуки и каденцы этих танцев, – все пышет страстью, все выражает желание и экстаз. Необычайному успеху этих сладострастных женщин способствует все: изящество и богатство их нарядов, ловкость, с которой они умеют подчеркнуть свою красоту; их длинные черные волосы, распущенные по плечам или заплетенные в косу, украшены алмазами и усыпаны цветами. Драгоценные камни украшают их ожерелья и браслеты. Особенную заботливость проявляют они по отношению к своей груди, как к одному из самых драгоценных сокровищ своей красоты. Для того чтобы груди не толстели и не теряли красивой формы, они надевают на грудь очень легкий деревянный футляр из двух половинок, которые застегиваются на спине. Снаружи этот футляр покрыт золотым листком, украшенным бриллиантами. Но это приспособление нисколько не скрывает трепетания и колебания вздымающейся груди, нисколько не препятствует сладострастию. Большинство этих танцовщиц подчеркивают свой прекрасный цвет лица и жгучесть своих взглядов тем, что подводят глаза сурьмяным карандашом. Это искусство нравиться составляет всю жизнь, все счастье, все занятие баядер; перед их обаянием трудно было устоять».
Кроме Devadassi, специально занятых священной проституцией, существует много других категорий баядер; таковы Natche, исполнявшие те же функции, но не принадлежавшие к храмам, Vestiaitis и Gancenis, отдавшие себя для удовольствия богачей востока. Они выбираются из самых красивых девушек, их одевают в богатые, пышные одежды, и, благодаря влиянию жрецов, их образ жизни отнюдь не считается позорным. В Моголе и Индостане священная проституция и теперь еще находится в руках жрецов, и жрецы страшно злоупотребляют авторитетом, которым пользуются в глазах своей паствы. Бернье в своем описании путешествия по этим странам рассказывает, что в пагоду Иагрен приводят девушек, которые приносят свою невинность в жертву самому богу Лингаму. Молодую девушку приводят ночью в святилище, говорят ей, что бог придет сочетаться с нею браком, что она должна его слушаться и спросить его об ожидающей ее судьбе. Под покровом ночной темноты жрец исполняет обязанность бога, и молодая девушка уходит в уверенности, что она имела сношения с самим божеством. Позднее она сообщает народу полученное ею откровение, то есть то, что нашел нужным сообщить ей жрец, пользующийся этим для удержания своей власти над паствой.
