Древние каноны и народные верования попытался обобщить известный китайский исследователь Е. Дэ-Хуэй в своем труде «Сексуальные обычаи» (1927 г.):
«О вульве следует сказать вот что. Наиболее предпочтительный цвет ее – медово-розовый, ткани должны быть мягкими и обладать естественной и постоянной теплотой. Интенсивно красный цвет говорит об избытке дикой животной сущности, слишком бледный – о ее недостатке. Внешние губы должны быть крепкими, но легко раздвигаться при прикосновении, раскрытые же, они должны походить на цветок в лучах утреннего солнца. Нефритовые врата должны располагаться как раз посередине между „бугорком Венеры“ и анусом, в противном случае они не будут совпадать с направлением божественного стебля. Если нефритовые врата распахиваются при приближении гостя, женщина сексуально здорова. Если же отверстие узко, цвет его бледно-пепельный, входящего ожидает прохладный прием. Важное значение имеет яшмовая ступень (клитор) павильона. Она должна быть круглой, как жемчужина, не выступать далеко, но быть легко доступной для пальца или языка.
Будучи лишенной покрова, яшмовая ступень должна слегка приподыматься, а затем опадать, когда ласки переносят в другое место. Внутренность яшмового павильона должна быть глубокой, но не слишком обширной, стены его состоят из ряда складок, из которых постоянно сочится смазка. Эта жидкость должна струиться медленно, но безостановочно. Внезапного наводнения с последующей засухой быть не должно. Лобковые волосы говорят вот о чем: черные, словно перья лоснящейся птицы, – сильная и упрямая женщина, коричневые с золотистыми блестками – спокойная и великодушная женщина, волосы тонкие, шелковистые и короткие – тихая и уступчивая женщина, густая растительность, торчащая вниз, – женщина с темпераментом водопада; клочковатые и сухие, словно растительность на вершине холма, – женщина, которой недостает теплоты и чувственности».
А как же красота женщины? Что, китайцы совсем не обращали на нее внимания? Обращали, конечно, ибо это заложено в человеческой природе. И строки поэта Сыма Сянчжу тому свидетельство:
О, несравненная красота изысканных дев дворца!..
В них обаяние, сладость в них!
Пудра нравится, и сурьма, черных бровей черта…
Строен, и статен, и тонок стан, —
Так миловидны черты лица, грация так проста!
В платье коротком летом она, – тонкого шелка ткань,
Тело чуть светится сквозь шелка, а сквозь него – луна…
Танец взвивает края одежд, – благоуханный ток,
Зубы в улыбке ее сверкнут, поступь ее легка!
Полуоткрыла она уста и взор устремила вдаль…
Душу захочешь отдать ей в дар – если душа чиста!
Цитата на полях
Настоящая красавица лицом подобна цветку, голосом – птичьему пению, духом – прохладной луне, станом – гибкой иве, ее кости – что белая яшма, кожа – как свежий снег, она выступает, словно речка струится, а сердце ее – вдохновенная песнь. Перед такой «не могу не склониться».
Чжан Чао, XVII век
Древнеиндийские источники о мужчинах, отказывающих женщинам в близости
Отвлечемся еще ненадолго от Камасутры и коснемся одной важной темы, в ней подробно не рассматриваемой. Речь пойдет о мужчинах, пренебрегших и пренебрегающих женской страстью. Из древнеиндийской литературы мы можем узнать, что предписания, основанные на околоведических источниках, примерно две тысячи лет назад были такие: пренебрегать дарами бога любви Камы и его супруги Рати – не только предосудительно, но и чревато наказанием. Если уж совсем по-простому – мужчина не имеет права отказать возжелавшей его женщине в близости. Относится ли это ко всем мужчинам или только к кшатриям, как кое-где указано? Могу сказать, что, как минимум, к брахманам это относится тоже, о чем говорит пример бога Брахмы.
История эта рассказана в «Брахмавайватра-пуране». Поскольку перевода ее на русский язык я не обнаружил, воспользуемся пересказом Еремея Парнова: «Вечно молодая Мохини, у которой „были широкие бедра, крепкие ягодицы, высокая грудь и лицо прекрасное, как луна в осеннее полнолуние“, воспылала любовью к верховному, но не смогла добиться взаимности. Не помогла даже помощь вездесущего Камы – владыки любовных влечений. Поддавшись на мгновение его чарам, Брахма опомнился и оттолкнул от себя изнывавшую в страстном томлении нимфу. И тогда разъяренная Мохини прокляла его: „Отныне всякий, кто примет от тебя амулет, мантру или гимн, будет на каждом шагу сталкиваться с препятствием и над ним станут смеяться. Оттого тебя не будут почитать так, как ежегодно почитают всех богов“.
Брахма в смятении бросился к Вишну за советом и получил следующую отповедь: „Хоть ты знаешь веду, ты совершил преступление, которое не совершит даже убийца. Женщина есть пальцы природы и драгоценные камни мира. Мир Брахмы – мир радостей. Зачем ты укротил свои страсти? Если женщина неожиданно воспылает любовью к мужчине и придет к нему, мечтая о соединении с ним, мужчина, пусть он и не испытывает к ней страсти, не должен отвергать ее. Если же он отвергнет ее, то в этом мире навлечет на себя различные несчастья, а в том мире попадет в ад. Мужчину не осквернит связь с женщиной, добровольно ищущей его общества, даже если она куртизанка или замужем“».
Такая вот занимательная история. Добавлю, что Мохини встречается и в других легендах. В самой известной – «О пахтании Океана» – Вишну превращается в апсару Мохини, чтобы отвлечь асуров своей красотой и помочь богам, скажем прямо, обмануть своих соратников по пахтанию Океана. По другой, совсем уж эротической легенде, Вишну превратился в Мохини и забавлялся с возжелавшим ее Шивой. Последний пытался настичь красавицу, но был в такой степени возбуждения, что ронял по ходу погони семя – в этих местах в Индии возникли крупные шиваитские центры.
Полон эротики (очень красивой и поэтичной) и другой поучительный рассказ о мужчине, отвергшем женщину, – эпизод из Книги лесной Махабхараты, когда Арджуна отказывает в близости апсаре Урваши (ее имя переводится как «вожделение»). Не удержусь, чтобы не процитировать кусочек:
При восходе месяца выйдя, когда он ночи в уста
погружался,
Направилась широкобедрая к чертогу сына Притхи.
В мягкие, длинные волосы вплетя много белых лилий.
Блистающая, игривая тогда шла [апсара].
Вожделенье [будили] изгибы бровей и медвяные речи
прекрасной;
Луноликая, как месяц призывная приближалась;
Блистали нагрудники [самоцветами], соски накрашены
были
И при движенье колыхались прекрасные перси,
умащенные благовонным сандалом.
Трепещущий стан на каждом шагу изгибался,
Опоясанный трижды цветочной гирляндой, влекущий;
Ягодицы полно-округлые отлого спускались, как горные
склоны,
К обители вожделенья, закрытой чудесным покровом.
Даже великих риши она поражала в сердце,
Манили пышные формы под тончайшей одеждой.
Изогнутые, как спина черепахи, лодыжки, покрытые
бубенцами,
Опирались на стопы с удлиненными пальцами и узкой,
окрашенной в темно-красный цвет подошвой.
Слегка опьянев, подвеселясь хмельным напитком,
Она была миловидна, [на ходу] играя беспечно.
Игривую, ее сопровождали сиддхи, чараны, гандхарвы.
Даже в богатом дивными [чудесами] небе она особенно
привлекала вниманье.
[Ее] серебристое тело окутано было тончайшим,
туманным покровом,
Так тонкий серп месяца в небе облачка закрывают.
И что Арджуна? Арджуна руководствуется своими принципами и правилами. Он отказывает Урваши, поскольку считает, что она одна из его прародительниц и он почитает ее как мать. Тем не менее от проклятия Урваши данная «отмазка» Арджуну не защитила:
