Если копнуть глубоко-глубоко, то мы видим в данном случае, как более-менее разумные человеческие установки были сведены до уровня инстинктных программ.
Во многом наше половое поведение определяет инстинкт «поиска» партнера с подходящим генетическим материалом. Здесь можно говорить о некотором отличии мужского и женского варианта полового поведения (подробнее об этом чуть ниже). Так, мужчин этот инстинкт заставляет искать партнерш для передачи своего генетического материала. В то же время суть женского полового поведения в том, чтобы понравиться как можно большему количеству мужчин, чтобы выбрать из них наиболее подходящего, опять же, для передачи генетического материала.
Другой инстинкт «работает» на то, чтобы не было инцестных связей, – это «инстинкт сексуального любопытства». Есть и инстинкты, свойственные только мужчинам, например обеспечивающий его сексуальную экспансию, то есть стремление к овладению как можно большим количеством женщин. У женщин такого инстинкта нет, но есть инстинкт к поиску партнера как источника ресурсов для воспитания детей.
По данным социобиологии, в природе, и в том числе у наших ближайших родственников – приматов, у самцов и самок различные репродуктивные стратегии. В большинстве случаев самцы стремятся к максимально частой смене самок, поскольку подсознательно считают себя носителями уникально-полезных генов. Анатолий Протопопов, автор замечательного «Трактата о любви», приводит пример, показывающий, почему это важно: «У одного мужчины появился вдруг ген устойчивости к какому-либо страшному заболеванию (например, к СПИДу). Для всей популяции чрезвычайно важно, чтобы этот ген максимально быстро распространился как можно шире! А что произойдет, если этот мужчина будет верен только одной женщине? Даже если она родит ему десять детей, то по законам генетики этот ген получит только половина их. Назвать подобную линию поведения иначе как преступление перед видом просто невозможно».
Он же отмечает и тот факт, что в подавляющем большинстве культур присутствует сдержанное отношение к мужской неверности, как к инстинктивной программе, присущей мужским особям нашего вида.
В то же время практически везде осуждается женская неверность.
Но индийцы не были бы индийцами, если бы не придумали красивое оправдание следованию обычным животным инстинктам. Процитирую один из современных источников на эту тему: «Огромное значение имеет здесь целомудрие. Женитьба на девушке, лишенной девственности, исключена, как лишенное всякого смысла бесполезное действие. Люди, заключающие подобного рода браки, и их отпрыски автоматически попадают в категорию изгоев. Дело в том, что женщина, в соответствии с ведическими представлениями, сравнивается с полем (кшетра), а мужчина с владельцем поля (кшетрин). Первый засеявший (вложивший семя, возделавший) поле становится его владельцем и, соответственно, владельцем всего, что взойдет (родится) когда-либо на этом поле. Посему, если первым сеятелем поля был не ты, то и плоды (дети), рожденные этим полем от твоего семени, тебе не принадлежат, а ты приравниваешься к вору, использовавшему (засеявшему) чужое поле».
Но вернемся к Древней Индии. Мы уже отмечали, что в постведический период стремление к тому, чтобы невеста обязательно была девственницей, стало гипертрофированным, что и вылилось в практически повсеместное заключение ранних браков. И вот уже в Законах Ману появляется следующий пункт: «Появление волосков у несосватанной ложится грехом на предков ее рода, появление грудей – на потомков, а ее очищения – на самого отца, как бы повинного каждый раз в убиении плода. В подобном случае по прошествии трех лет она имела право на самостоятельный выбор жениха, что не считалось грехом».
Естественно, что в такой ситуации на момент первой брачной ночи никакого сексуального опыта у невесты не было. И здесь на помощь мужчинам приходит Камасутра, рассказывающая, как сделать все достойно, красиво и с великим тактом (см. ниже «Цитату на полях»).
Почему это так важно? Вот что пишет сам Ватсьяяна:
«Кто не проявляет внимания к девушке, считая, что она чрезмерно стыдлива, тот не понимает ее намерений и достоин презрения, подобно скоту.
Поистине, девушка, к которой приблизились поспешно, не овладев [сначала] ее сердцем, тут же ощущает страх, трепет, смятение и ненависть.
Не достигнув же удовольствия в соединении и потому страдая от смятения, она или становится ненавистницей мужчин, или же, вызвав ненависть [супруга], идет затем к другому».
Надо сказать, что все это вневременные советы. И даже в наше время сексуального беспредела они вполне себе имеют ценность. Для тех, кто понимает, конечно.
Цитата на полях
[Первые] три ночи новобрачные спят на полу, соблюдают целомудрие и воздерживаются от пищи с сахаром или солью. Затем в течение семи дней они совершают омовение, [развлекаются] музыкой и пением, наряжаются, вместе принимают пищу, посещают зрелища и оказывают почет родственникам. Это – [правило] для всех варн. На следующую ночь в уединении пусть он приближается к ней с нежными словами… И, приближаясь, пусть ничего не делает силой. Ибо женщины подобны цветам и требуют очень нежного обхождения. Когда, не пробудив доверия, насильственно приближаются к ним, они чувствуют ненависть к любовному соединению. Поэтому надо ласково обращаться с ними.
Поскольку же успех достигается искусными приемами, пусть он им и следует. Прибегая к объятию, не слишком продолжительному и приятному ей, пусть он начинает с верхней части тела, которая спокойнее переносит [объятия]. Достигшую зрелости и еще прежде знакомую [обнимают] при свете светильника, девочку и незнакомую – в темноте. Примирившейся с объятиями он протягивает ртом бетель, и если она не соглашается, то ласковыми словами, клятвами, уговорами и падением в ноги заставляет ее взять. Даже стыдливая, даже сильно разгневанная женщина уступает, когда ей падают в ноги, – это известно всем.
Воспользовавшись передачей [бетеля], он нежно, осторожно и беззвучно целует ее. Достигнув этого, он вызывает ее на разговор. Чтобы услышать ее, он спрашивает о чем-нибудь, будто бы ему неизвестном, что может быть высказано в немногих словах. Если ответа нет, пусть он ласково, не волнуя ее, спрашивает вновь и вновь; если она все еще молчит, пусть настаивает. Ибо все девушки внимают словам, которые произносит мужчина, даже когда сами не хотят промолвить ни слова…
Когда таким образом рождается близость, она по просьбе [мужчины] молча кладет рядом с ним бетель, притирания, венок или же прикрепляет это к его верхней одежде. Тут пусть он коснется бутонов ее грудей, [произведя] «звучащее» [царапанье]. Когда его удерживают, он [говорит]: «Обними и ты меня – тогда я не буду так делать», – и, условившись об этом, обнимает ее, то и дело протягивая свою руку к середине ее живота и снова отводя. И постепенно, посадив ее на колени, он все больше и больше ласкает ее; когда же она противится, то запугивает: «Я оставлю следы зубов на твоей нижней губе и следы ногтей на груди и, сделав то же самому себе, расскажу твоим подругам, будто это сделала ты. Что ты тогда скажешь?» Так с помощью детских запугиваний и детских уговоров он понемногу завлекает ее. Во вторую и третью ночи, когда доверие несколько возросло, пусть он действует рукой и приближается, целуя все тело. Положив ей руку на бедро, пусть он производит растирание и, совершив это, постепенно переходит к основанию бедер. Когда при этом его удерживают от растирания, он возбуждает ее, [говоря]: «Что здесь плохого?» – и продолжает дальше. Совершив это, он под разными предлогами касается сокровенных мест, развязывает пояс, распускает повязку на талии, снимает одежды и [снова] растирает основание бедер. И пусть наслаждается, введя член, но не нарушает обета в недозволенное время и сначала обучит [ее]. Пусть обнаружит [перед ней] свое влечение, опишет прежние желания, обещает, что в будущем заживет с ней в согласии и прогонит ее страх перед соперницами. Так в должное время пусть он постепенно приближается к оставившей девичество, не приводя ее в смятение. Таково пробуждение доверия в девушке.
