Губка могла оставить на поверхности царапины, поэтому мне приходилось отмывать плиту тряпками, расходуя за раз по пять-шесть штук.
На парковку перед спаренным трейлером, в котором предстояло делать уборку, я въехала с десятиминутным опозданием. Пэм уже была там, вместе с девушкой, которая на весь день становилась моей напарницей. Я кинулась к ним.
– Извините за опоздание, – торопливо сказала я, пытаясь, чтобы голос звучал максимально искренно. – Мия никак не отпускала меня сегодня.
Пэм недовольно фыркнула, пробормотав себе под нос что-то о детях, которые должны понимать и уважать своих родителей и их работу. Я не стала просить ее повторить или вслух высказать свои претензии, памятуя о том, что она тоже побывала в моей шкуре, редко виделась с детьми из-за работы и все-таки преодолела эту ситуацию. Пэм махнула головой в сторону второй уборщицы, мрачноватой полной блондинки с волосами, стянутыми резинкой, которая выглядела не столько недовольной моим опозданием, сколько просто скучающей.
– Это Шейла, – сказала Пэм. – На этой неделе она нас покидает.
Мы с Шейлой посмотрели друг на друга, кивнули головами и улыбнулись. Потом взялись разгружать моющие средства – на этот раз совсем не те, что при обычных уборках. Это были сильнодействующие спреи для удаления плесени, жира и пятен. Шейла протянула мне мешок с тряпками, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, пока я спешно заглатывала свой кофе из термостойкой кружки.
– Прежде чем начать, я должна рассказать вам кое-что про этот дом, – сказала Пэм, пока мы стояли перед трейлером. Она попросила нас с Шейлой подойти поближе. Шейла смотрела на Пэм, я же – на Шейлу, гадая, почему она уходит, и терзаясь завистью к ней.
Пэм через плечо оглянулась на заросший травой пустырь. Потом мотнула в его сторону головой и сообщила:
– Вон там дом матери Босоногого грабителя.
Это имя знали все в штате. На самом деле Босоногого Грабителя звали Колтон Гаррис Мур, и он, как я, был уроженцем округа Скаджит. Босоногому Грабителю недавно исполнилось девятнадцать лет, но он наводил ужас на всю округу, проникая в дома богачей, пока хозяева спали. В одном из них, в гараже, он оставил следы босых ног. Один раз он вломился в дом Шеф-повара, чтобы воспользоваться компьютером, и взломал его кредитку, купив на нее баллончик со слезоточивым газом и очки ночного видения. В Интернете он искал информацию о каком-нибудь маленьком самолете, стоящем без присмотра. Я так и представляла себе, как он сидит за столом, с которого я каждую неделю вытираю пыль, и копается в бумагах, ища номер кредитки среди груды документов и счетов. Местные средства информации сообщали, что он вооружен и очень опасен, а скрываться может в доме своей матери.
Хоть я и сомневалась, что он и правда там, окружающий пейзаж казался мне идеальным фоном для фильма ужасов. Мы находились у пустого трейлера на проселочной дороге, уходившей в лес. В уборках по выезду вообще было что-то жуткое – как будто зачищаешь место преступления, удаляя все следы.
Прежде чем отпирать входную дверь, Пэм сообщила, что нас ожидает внутри. Дом принадлежал супругам, которые решили развестись. Жена выехала, а муж остался, подселив к себе пару приятелей.
– Финансово заказчик сильно ограничен, поэтому работать надо с максимальной эффективностью, – сказала Пэм, стоя возле двери. – Я тоже побуду тут пару часов, помогу вам, а тебе, Стефани, придется вернуться завтра и все закончить.
Я не совсем понимала, что значит «с максимальной эффективностью». Нам и так не разрешалось делать перерывы, поскольку предполагалось, что мы отдыхаем, пока едем от одного клиента к другому, впопыхах заталкивая в рот яблоки и сандвичи с арахисовым маслом. Но сегодня ездить было не надо. Мне предстояло провести в этом спаренном трейлере от шести до восьми часов, сегодня и завтра, в медвежьем углу, где даже телефон не принимал, и я не могла позвать на помощь и быть на связи на случай чрезвычайной ситуации с Мией.
– Не забывайте пить воду, – сказала Пэм, возясь с замком. Рядом с ней стояло ведро, полное моющих средств и бумажных полотенец.
– И делайте небольшие перерывы, отдыхайте, если устанете.
Мои брови от изумления взлетели вверх. Впервые за все время работы по часам я получила разрешение делать паузы. Наверное, в счет за экстренную уборку можно было ставить и их тоже, в отличие от регулярной. До сих пор я считала, что мы не имеем права даже присесть.
В большинстве домов, где я убирала до сих пор, владельцы обладали достаточными средствами, чтобы поддерживать свое жилье в приличном состоянии, так что к ним ходили уборщицы и до меня. Уборки по выезду же всегда производили угнетающее впечатление. Дом пуст. Не надо вытирать пыль вокруг ламп на столах, книг и безделушек на полках. На первый взгляд кажется, что так гораздо проще. В действительности же это самый неприятный, тяжелый и неблагодарный вид уборки. Чаще всего ее устраивают в домах, которые владельцы хотят продать после того, как долгое время сдавали внаем и арендаторы не заботились о чистоте. В таких домах кухни полностью покрыты толстым слоем жирового налета, напоминающего резиновую пленку. Полы туалетов в желтых пятнах, все вокруг усыпано волосами. Проведя тряпкой по какой-нибудь поверхности, ты вдруг видишь ее изначальный цвет, отчего все остальное кажется еще более грязным.
Войдя в трейлер, я первым делом увидела затоптанную до черноты плитку у входа. Черная дорожка на ковровом покрытии указывала направление к гостиной. Стоя в столовой, мы осмотрели люстру, едва не касавшуюся наших голов – она была вся опутана паутиной.
– Я займусь гостевым санузлом, – сказала Пэм, отчего я преисполнилась к ней внезапной симпатии. – Там ужас что творится.
Она уперлась руками в бедра, разглядывая паутину над головой.
– Шейла, – позвала она вторую девушку, осматривавшую жалюзи в гостиной, все гнутые и черные от грязи.
– Ты займешься пылью. И эти жалюзи не забудь тоже.
Пэм посмотрела на меня, сделала глубокий вдох и сказала:
– А ты иди на кухню.
Я последовала за Пэм; мы вошли в следующее помещение и заглянули в холодильник, который она выключила из розетки и оставила открытым, когда приезжала на первоначальный осмотр. Лицо ее скривилось в гримасу. Это был первый и последний раз, когда она при мне реагировала подобным образом; обычно Пэм хранила деловито-улыбчивый вид, даже когда распекала нас.
– Надо будет вытащить все полки и замочить, – сказала она, поворачивая голову ко мне, но все еще глядя внутрь холодильника. Я подошла ближе и посмотрела ей через плечо.
– Вытащишь все стеклянные полки и отмоешь как следует.
Она потрогала резиновую прокладку на дверце.
– Тут надо попробовать зубной щеткой. Смотри, чтобы отмыть всю присохшую грязь из щелей. Скажешь, если понадобится помощь.
Пэм потрепала меня по плечу и улыбнулась.
– Эти вот старые пятна от упаковок с мясом обычно плохо оттираются.
