— Мы оказали первичную помощь, и он пока чувствует себя относительно неплохо, — обратился Стивен к капитану, — но состояние тяжелое, и крайне необходимо доставить его на землю, на ближайшую твердую сушу. А пока это невозможно, следует уменьшить качку насколько только возможно. Еще двадцать четыре часа этой гонки могут оказаться фатальными. Можно передать мне вина?
— Мистер Хэрроуби, мистер Пуллингс, прошу вас пройти со мной, — сказал Джек, отбрасывая салфетку. — Мистер Стауртон, прошу извинить нас.
Вскоре все морские офицеры разошлись, остались только Этередж и казначей. Они пододвинули поближе к Стивену сыр, пудинг и вино, и молча наблюдали, как доктор сосредоточенно набивает желудок.
Джек расстелил карту, Пуллингс и штурман расположились по бокам от него. Корабль изменил курс, ветер дул теперь в корму, и фрегат умеренно раскачивался на волнах, идя под одним только фор-марселем. Согласно последним записям в бортовом журнале координаты корабля были следующие: 5 градусов 13 минут южной широты, 103 градуса 37 минут восточной долготы, и семьдесят лиг в направлении на зюйд-зюйд-вест от мыса Ява.
— На этом курсе мы можем дойти до Бенкулена, но не за двадцать четыре часа, — произнес капитан. — Или повернуть на Теланджанг? Нет, не при таком волнении. Нужен цивилизованный город, госпиталь, или подойдет любая земля? Вот в чем дело.
— Я выясню, сэр, — отозвался Пуллингс. — Он говорит, подойдет любая суша, — отрапортовал он по возвращении.
— Спасибо, Пуллингс. Вам известны здешние воды — наверняка проходили через пролив раз десять: можете что-нибудь посоветовать?
— Пуло-Батак, сэр, — тут же ответил Пуллингс, указывая циркулем точку на берегу Суматры. — Внутри Пуло-Батака. Мы дважды брали там воду на «Лорде Клайве», по пути туда и обратно. Береговая линия ровная, глубина сорок саженей на расстоянии кабельтова от берега, дно чистое. В глубине бухты со скал низвергается ручей — прекрасная вода, которую можно набирать прямо в шлюпки. Цивилизации там никакой — разве что несколько чернокожих, бьющих в барабан в лесах. Но там совершенно спокойно, и бухта закрыта для всех ветров кроме северо-западного.
— Отлично, — отозвался Джек, скатывая карту. — Отлично. Мистер Хэрроуби, будьте любезны проложить курс на Пуло-Батак. Капитан поднялся на палубу с целью посмотреть, какие еще паруса можно поднять, и при этом сохранить положение корабля на ровном киле. Там же застали его и полночь, и рассвет. По мере того как ветер слабел, «Сюрприз» тихо расцветал белой пирамидой, распуская парус за парусом. Чтобы достичь Пуло-Батака за двадцать четыре часа требовалось использовать каждый импульс.
Полуденные измерения показали, что суточный пробег получился изрядным, и вскоре после обеда — никаких дудок, барабанов — они достигли земли. Пуллингс убедился с фор-брам-салинга, что место то самое: закругленный берег с двумя пиками на северо-востоке. Корабль скользил по безмятежной глади, делая под верхними парусами четыре узла. Вид приближающейся земли был причудливым, вскоре вся восточная часть горизонта оказалась испещрена темными горами, приобретавшими по мере приближения корабля зеленый цвет. Охранявший вход в бухту островок был уже хорошо различим с палубы, даже полоска прибоя на западном его берегу; выглядело весьма вероятным, что они уложатся в намеченный срок: оставалось не больше часа пути. Лучший становой якорь уже лежал на крамболе, и все было готово, и тут как назло задул береговой бриз, мощный поток которого принес с собой сильный аромат гниющей растительности. Паруса обвисли, захлопали, фрегат начал замедлять ход. Джек распорядился приготовить лот с длинным линем. Он ушел в воду по носу судна, и вдоль борта к юту побежал хорошо знакомый крик, звучавший каким-то странным образом приглушенным: «Внимание, внимание, трави, трави!» Наконец раздался рапорт, которого он и ожидал: «Дна нет, сэр. На двухстах саженях дна нет».
— Спустить все шлюпки, мистер Стауртон, — распорядился капитан. — Нужно буксировать корабль. Будем надеяться, что мы успеем раньше, прежде чем начнется отлив. Мистер Рэттрей, нарастите якорный канат малого станового якоря и приготовьте новый восьмидюймовый трос.
Пуллингс ввел корабль в бухту, отдавая команды с фок-мачты, и когда отлив стал настолько сильным, что шлюпки не могли выгрести на течение, они бросили малый якорь на огромной глубине — около девяноста саженей. Это была самая большая глубина, на которой Джеку приходилось вставать на якорь, и от волнения он дважды переспросил Томаса Пуллингса, знает ли тот что делает.
— Мистер Пуллингс, вы благонадежны насчет нашего ложа?
Они стояли у самого клюза, окруженные группой хмурых баковых, всех как один самых опытных моряков.
— Да, сэр, — отвечал Пуллингс. — Мы на «Клайве» простояли здесь три дня. Я уверен в грунте, а дно здесь чистое как у Гернард-Пойнт. Если вытравить весь канат, я готов поручиться, что все будет в порядке.
— Эй, внизу! — закричал Джек через люк. — Удвоить стопоры, два дополнительных троса, вытравить якорный канат до жвака-галса!
«Сюрприз» быстро сносило назад; канат провис, якорь далеко внизу потащился по дну. Лапа зарылась в грунт, проволоклась еще немного и зацепилась; канат снова натянулся, встав еще отвеснее, чем прежде, и напрягся, приняв на себя весь напор бурлящего потока воды.
Весь отлив Пуллингс простоял у клюза, чувствуя на своих плечах груз ответственности. Он следил за канатом и берегом: приметив три стоящие в ряд сосны, лейтенант ориентировался по ним, не двигается ли корабль, не дрейфует ли беспомощно в открытое море, туда, где вдоль берега идет мощное северо-восточное течение, благодаря которому «Сюрпризу» может потребоваться несколько дней, чтобы достичь этой бухты снова. Отливное течение стало еще быстрее, вода бурлила за кормой.
— Ни разу не приходилось слышать, чтобы якорь держал, стоя почти отвесно, да еще на ста саженях глубины, — заметил один из пожилых матросов. — Коль рассудить, это невозможно из-за такого натяжения.
— Твою вахту отправили вниз, Уилкс, — рявкнул Пуллингс, резко обернувшись, — вот и отправляйся туда вместе со своим чертовым натяжением.
— Да я же только сказал, — пожал плечами Уилкс, впрочем, без малейшего испуга.
Какой же сильный отлив! Но он ведь слабеет, правда же слабеет? На форкастле появился Баббингтон.
— Сколько времени? — спросил Пуллингс.
— До пика отлива должно быть минут пять, — ответил Баббингтон. — Вместе они не спускали глаз с каната. — Но течение уже здорово слабеет.
Пуллингс ощутил к нему самое сердечное расположение.
— Нам придется завести на канат буй и приподнять якорь, как только мы сможем буксировать корабль снова, — продолжил Баббингтон. — Они сейчас готовят нечто вроде люльки, чтобы спустить его вниз.
Наконец отлив потерял силу, шлюпки принялись за буксировку, предварительно заведя буй на якорный канат. Пуллингс ушел с носа, чувствуя себя в одночасье помолодевшим.
— У вас все готово, мистер Стауртон? — спросил Джек.
