Книга Помощник хирурга, страница 26. Автор книги Патрик О'Брайан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Помощник хирурга»

Cтраница 26

Кобыла уступила и вернулась к своим обязанностям, так что Джек во весь опор помчался по зелёному склону. Свернув направо с главной дороги, он пустил лошадь галопом по заросшим травой дорожкам, которыми, как ему было известно, можно было прилично срезать путь. Вверх по склону и вниз, в долину, пока с последним подъёмом капитан не ступил на собственную землю, свои собственные плантации — как же подросли деревья!

— и дальше через Делдервуд, столь милую рощицу, по новой дороге Кимбера, где кобыла чуть не споткнулась, мимо разрабатываемых шахт, высокой, мрачного вида трубы и крепких построек. Всё это казалось заброшенным. Проносясь мимо, Джек совершенно не обращал внимания на творящееся вокруг, управляя лошадью совершенно бессознательно, как будто ведя куттер сквозь череду замысловатых волн, ведь сквозь прорехи в кронах деревьев уже виднелась крыша родного дома, и его сердце трепетало как у мальчишки.

Он подъехал к Эшгроу-коттедж сзади, по кратчайшему пути, и теперь двигался мимо просторной конюшни — еще недостроенной на момент отъезда, теперь же выглядевшей совершенно готовой, обжитой и даже элегантной с часовой башенкой над каретным сараем, розовой кирпичной кладкой, отмытыми добела стойлами и ведущей в сад аркой.

Насколько он смог оценить, бросив на скаку беглый взгляд, всё вокруг излучало приятное спокойствие: новые крылья (вознаграждение за удачную кампанию на Маскаренскихостровах и захват нескольких «ост-индийцев»), превращавшие небольшой сельский дом в полноценное поместье, теперь соединялись со старыми строениями. Плющ, который он посадил жалкими беспорядочными пучками, теперь уверенно обвивал нижние окна.

Яблони служили стеной фруктового сада. Однако всё вокруг было спокойным и тихим, словно во сне. Из прикрытых створок денников не высовывались морды лошадей, — точнее, створки были наглухо заперты, — не было видно конюха, ни одной живой души на безупречном с виду дворе и за сверкающими окнами дома. Ни единого звука, кроме тихого кукования, доносившегося из-за ряда яблонь. На миг его охватило странное чувство, омрачившее радость, чувство отдалённости от этого чудесного мира, которому он не принадлежал. Но тут двери конюшни скрипнули, приоткрывшись на четверть. Кто-то живой тут был, да и покрытой пеной лошадью стоило немедленно заняться.

— Эй, там! — крикнул Джек по направлению к дому. От Делдервуда вернулось эхо: «Эй, там!», — слабое, но отчётливое.

Вновь странная тишина, будто он сам или то, что он видел вокруг себя, было иллюзией.

Излучаемое им счастье и возбуждение иссякли. Джек как раз собирался спешиться, когда пухлый мальчик и две маленькие девочки, прошествовали друг за другом через арку, неся флаги и выкрикивая: «Уилкс и свобода![1] Ура! Ура! Вперёд — марш! Ура! Ура!»

Девочки оказались длинноногими и необыкновенно симпатичными, с вьющимися локонами. Но любящий взгляд Джека всё же мог распознать в них черты тех репоголовых, с редкими волосиками, коренастых маленьких созданий, которых он оставил — своих двойняшек-дочерей. Они всё ещё были удивительно похожи, но та, что повыше, вожак, почти наверняка была Шарлотта. И по всей вероятности, этот пухлый мальчик — его сын Джордж, которого он в последний раз видел розовым младенцем, мало отличающимся от прочих. Сердце непривычно кольнуло, и он вскрикнул:

— Эй!

Проявление любви, тем не менее, было односторонним.

— Приходите завтра. Все уехали в Помпи,[2] — Шарлотта мимоходом окинула незнакомца взглядом, и в компании остальных продолжила свой напыщенный, фанатичный марш, напевая «Уилкс и свобода».

Джек соскользнул с лошади и начал заглядывать в стойла — все начисто вычищены и пусты, — пока не наткнулся на одно используемое. Он снял седло, обтёр кобылу губкой и накрыл пледом. Часы пробили четверть часа. Джек прошёлся через двор к дому, сквозь кухонную дверь вошёл внутрь, пересёк пустую кухню, завешенную сверкающими медными сковородками, и вошёл в светлый коридор за ней. В тишине, чистой, наполненной светом тишине, ему совсем не хотелось шуметь, хотя дом был таким знакомым и таким родным. Рука сама нашла дверную ручку. Он не был мечтателем, но чувствовал себя так, будто вернулся из мира мёртвых, но лишь для того, чтобы обнаружить, что смерть поджидает его и здесь. Капитан заглянул в столовую — и там никого. Комната для завтрака: аккуратно, чисто, но ни малейшего звука или движения.

Неосознанно его взгляд задержался на регуляторе, точных часах, по которым он сверял астрономические наблюдения. Он стоял. Вот его собственная комната и вот Софи,сидящая за столом над кипой бумаг. За секунду до того, как она подняла голову, Джек заметил, что лицо её выглядит грустным, озабоченным и осунувшимся.

Лучезарная радость, наслаждение столь же большое, как и его собственное, бесчисленное количество вопросов, почти все заданные, не дожидаясь ответа, бессвязные и обрывочные рассказы с обеих сторон, прерываемые поцелуями, восхищёнными или удивлёнными восклицаниями.

— Так это правда? — вскричала она, ведя его на кухню, так как каким-то образом стало известно, что он не обедал. — О, Джек, я так рада, что ты дома!

— Что правда, милая? — спросил он, сидя за до блеска вычищенным столом и с вожделением глядя на ветчину.

— Что «Шэннон» захвалил «Чезапик». Этим утром прошёл слух — почтальон задержался чтобы поделиться, а Бонден с Килликом молили о поездке в Портсмут. Так что я позволила им вместе с остальными взять повозку. Удивительно, что они ещё не вернулись — уже давненько уехали.

— Чистая правда, хвала Господу. Это я и пытаюсь тебе рассказать. Стивен, Диана и я были на борту – чистая работа, пятнадцать минут от первого выстрела до последнего — и мы все вместе вернулись домой на пакетботе. Что за поездка! Нам пришлось улепетывать от приватиров! Нет ли ещё хлеба, любовь моя?

— Милый Стивен, — воскликнула Софи, — как он? Почему не заехал? Съешь ещё ветчины, дорогой. Ты ужасно худой. Извини, что не осталось пирожков — дети съели на ужин. Где же он?

— Всё ещё в Портсмуте, но завтра должен освободиться и скорее всего заглянет. Какие-то проблемы с Дианой и её гражданством, она не вправе уехать пока не получит разрешение из канцелярии министра. Она остановилась у Фортескью. Фортескью, Стивену и мне пришлось внести залог по пяти тысяч с каждого, что она не сбежит. Не то, чтобы она собиралась. Они со Стивеном наконец поженятся.

— Поженятся? — вскричала Софи.

— Да. Я тоже был изумлён. Впервые об этом услышал, когда Стивен просил Филипа Броука провести церемонию — знаешь ли, капитан имеет право сочетать браком на борту собственного судна. И хотя в тот день Броук был не в силах выполнить эту просьбу, наблюдая за стоящим на нантаскетском рейде «Чезапиком», уверен, он бы всё сделал после боя, не будь ранен так тяжело, что даже не в состоянии оказался собственноручно составить рапорт. Да, они поженятся и возможно, это к лучшему: он стремился к этому долгие годы. Она очень хорошо себя проявила во время нашего побега и после боя — редкая отвага, поверь мне на слово. Диана никогда не нуждалась в воодушевлении. И я всегда буду ей благодарен за то, что она отправила тебе весточку о судьбе «Леопарда».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация