- У нас есть пудинги, сэр, - проглотив один из них, ответил Джек. - И довольно много. Мы крепим тросами мачты, чтобы те не упали во время боя, затем один пудинг располагается у кормы, вывешен за борт для защиты обшивки. Еще пудинги обматываются вокруг якорной скобы, чтобы предотвратить ее истирание. Но, боюсь, что касается гамбрилей, сэр - кто-то над вами подшутил. Их не существует, - и тут же остро пожалел о сказанных словах: Обри прекрасно знал Стивена, в особенности его отрешенное, мечтательное выражение лица, которое могло означать лишь пристыженную вину. - Если только, - быстро добавил он, - это не некий архаичный термин. Да, в общем-то, я полагаю...
Но оказалось уже поздно. Капитан морской пехоты Харрис уже объяснял понятие попутного ветра. Заручившись поддержкой куска свежего гибралтарского хлеба и нарисовав вином стрелки, он демонстрировал корабль под ветром:
- ... и вот так корабль идет против ветра или, как говорят моряки, круто к ветру, а попутный ветер - это когда дует, ну, не всегда прямо с кормы, а, скажем, с задней четверти, вот так.
- Так, чтобы можно было поставить лисели, - добавил Уайтинг.
- Так что, как видите, - продолжал Харрис, - плыть "против попутного ветра" нельзя, это взаимоисключающие понятия, - умное выражение пришлось ему по вкусу, и он повторил: - Взаимоисключающие понятия.
- Мы все же говорим так, - добавил Джек. - Когда судно держит круто к ветру при слабом ветре и быстро набирает скорость при сильном, не сомневаюсь, что именно об этом вам рассказали.
- Не думаю, - ответил Грэхэм. - Полагаю, ваше первое предположение правильней. Кто-то надо мной подшутил, довольствуюсь этим. Более ни слова.
Довольным, однако, профессор вовсе не выглядел. Вовсе наоборот - несмотря на показную учтивость, оставался крайне недоволен, но больше ничего не сказал, по крайней мере, доктору Мэтьюрину, не считая одного случая. Ужин шел своим чередом, вино исправно поднимало настроение, и, когда, наконец, наступил черед портвейна, кают-компания гудела в лучших традициях отличной вечеринки, с бесконечными разговорами и смехом, младшие офицеры преодолели смущение и вовсю болтали и отгадывали загадки, Моуэт доставил удовольствие собравшимся еще одним отрывком о слабом ветерке в бакштаг, начинавшемся так:
Паруса распуская, со скрипом реи развернув,
Подняв что можно, ухватить капризного ветра порыв.
Отдав лиселя по обоим бортам,
Стаксели развернуть согласно ветрам.
Стивен, понимая, что не только поступил не слишком хорошо, но и раскрыл всем свой поступок, воспользовался паузой и заметил, что, если только не подует сильный ветер, он сойдет на берег, чтобы приобрести ворона в магазинчике одного еврея из Могадора
[18], известного тем, что торговал всякими разными птицами. Стивену хотелось купить ворона, "чтобы убедиться, что они действительно живут сто двадцать лет" - вялая шутка, которая, однако, уже две с половиной тысячи лет вызывает хохот. Вот и сейчас офицеры рассмеялись. Доктор Грэхэм, однако, заметил:
- Вряд ли вы сами столько проживете, доктор Мэтьюрин. Человек вашего возраста и с вашими привычками едва ли может рассчитывать на такой долгий срок. Подумать только, сто двадцать лет.
Это были последние слова Грэхэма, обращенные к Стивену, пока "Ворчестер" не бросил якорь недалеко от Маона на Менорке, покинув Гибралтар, как только позволил ветер. Попутный бриз позволял "Ворчестеру" подойти к городу, но ничто и никогда, включая уважение к учености и внимание к персоне Грэхэма, не могло заставить Джека ввести корабль в эту длинную гавань, в которую очень легко попасть, но чертовски сложно покинуть, если только не дует северный ветер. Много раз в былые времена видел он линейные корабли, прикованные ветром к этим берегам, когда даже Джек на своем маленьком бриге едва мог выбраться. Сейчас же - когда эскадра адмирала Торнтона находилась едва ли в двух днях плавания - Обри не собирался терять ни минуты, даже если его на коленях станет умолять хор девственниц. "Ворчестер", таким образом, лежал в дрейфе недалеко от мыса Мола. Мистера Грэхэма спустили в баркас, и, по крайней мере, отплыл профессор в относительном комфорте, холодно пожелав Стивену доброго дня.
Стивен наблюдал, как баркас поднял паруса и быстро заскользил по неспокойным волнам, окатывая своих пассажиров морской водой. Он сожалел о нанесенной Грэхэму - сильному, умному человеку, не какому-нибудь забитому и скучному ученому - обиде. Но подобная обидчивость симпатии тоже не вызывала, и Стивен не жалел об отъезде Грэхэма. "В любом случае как агента разведки он меня больше рассматривать не будет. Даже и того меньше, пресвятая Дева Мария".
- Буревестники! - раздался позади возглас, - откуда здесь могут быть буревестники?
Стивен обернулся и увидел мистера Мартина - единственного оставшегося на борту священника.
- Это определенно буревестники, - согласился он. - Разве не они гнездятся в расщелинах мыса Мола? Конечно, у них не так резко выражена темная окраска, как у атлантических, но это все же буревестники - такие же крики по ночам, такие же белые яйца, такие же жирные птенцы. Только посмотрите, как птицы поворачивают вместе с волной! Определенно буревестники. Вы изучали птиц, сэр?
- Насколько меня хватало, сэр. Пернатые всегда доставляли мне огромное удовольствие, но, окончив университет, я не мог уделять достаточно времени чтению, и за рубежом я тоже никогда не бывал.
Получив душевную рану и будучи по горло сыт священниками всех мастей, Стивен почти не общался с мистером Мартином, но его сердце оттаяло при виде молодого человека, который разделял его страсть, очень много знал и за знания свои отплатил продолжительными пешими прогулками, ночевками в коровниках, стогах сена, даже в тюрьмах, когда его принимали за браконьера, и потерял глаз после инцидента с совой.
- Бедняжка хотела лишь защитить свое потомство, она-то не знала, что я бы их и пальцем не тронул. Я просто оказался слишком резок в движениях, кроме того, удобно, глядя в подзорную трубу, не закрывать другой глаз.
Они обсудили дроф, ходулочников, скоп, бегунков кремового окраса. Стивен с энтузиазмом описывал альбатроса, когда услышал голос капитана Обри, в котором слышалось сильное раздражение:
- Спустите же фор-марсели.
Причиной тому явилось поведение возвращающегося баркаса. Стивену казалось, что шлюпка идет вполне неплохо, изредка лавируя, но по взглядам собравшихся на квартердеке офицеров стало ясно, что то, как мистер Сомерс управляет суденышком, им не по нраву. В какой-то момент они, нахмурившись, дружно покачали головой, и через мгновение рейк унесло. Его можно заменить на Мальте, но сейчас это было невозможно. Когда с резким треском баркас стукнулся о борт "Ворчестера", капитан Обри произнес:
- Мистер Пуллингс, будьте так любезны пригласить мистера Сомерса в мою каюту, - развернулся и ушел.
