Книга Гавань измены, страница 42. Автор книги Патрик О'Брайан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Гавань измены»

Cтраница 42

Дорога уже влилась в караванный путь в Сирию — широкий, прямой как стрела тракт, ведущий на восток, и далеко впереди вереница груженых верблюдов шагала в сторону Палестины.

При въезде в город всадники миновали огромную кучу мусора рядом с колодцами, с которой взлетела стая разнообразных стервятников.

— Что это за птицы? — спросил Джек.

— Мальчишка говорит, что черно-белых называют «фараоновы курицы», — сказал Хайрабедян, — а больших темных кличут «дети отбросов».

— Надеюсь, что доктор их увидит, — произнес Джек. — Он любит всяких птиц, независимо от происхождения.

«Боже, как же печет», — подумал он, поскольку сейчас, когда лошади перешли на шаг, к неподвижному воздуху добавлялось отражённое от сияющих стен города тепло, а заходящее, но все еще свирепое и жаркое солнце припекало спину.

Катия — городок небольшой, но в нем имелась необыкновенно хорошая кофейня: мальчишка провел их через узкие, пустые и сонные улочки в её внутренний дворик и пронзительным, но властным голосом кликнул конюхов. Джек был рад видеть, что этих лошадей здесь хорошо знали: Амину обхаживали, будто королевскую особу.

Они вошли в большое полутемное помещение с высоким потолком и решетчатыми, незастекленными окнами, затененными зеленой листвой. Посреди комнаты располагался фонтан, который с трех сторон огибала широкая скамья; и на ней, скрестив ноги, сидели группки мужчин, молчаливо покуривая кальян или вполголоса беседуя.

С их приходом разговоры стихли, но уже через секунду возобновились, все так же негромко. В воздухе витала восхитительная прохлада, и, пока юноша вел их в укромный уголок, Джек сказал сам себе: «Если я сяду здесь без движения, возможно, со временем пот перестанет струиться у меня по спине».

— Мальчишка собирается сказать бею, что вы здесь, — сообщил Хайрабедян. — Говорит, что он единственный человек, который может потревожить его в такое время без опасности для себя: он также отметил, что, раз мы всего лишь христиане, то можем заказать еду и питье, если пожелаем.

Джек сдержал ответ, который, само собой, вертелся у него на языке, и хладнокровно сказал, что предпочитает подождать. Это не только невежливо по отношению к этим бородатым джентльменам — есть и пить, когда им нельзя, но также вполне могло раздосадовать бея, если он войдет и обнаружит, как Джек пинтами поглощает шербет, который жаждет глотнуть и сам бей.

Он сидел, слушая фонтан, и постепенно его стала наполнять прохлада. И хотя дневной свет уже погас, его разум всё ещё пребывал в опьянении от скачки на той прекрасной кобыле. Но это ощущение сразу прошло, когда Джек увидел быстро возвращающего мальчишку, сердце кольнула тревога. Мальчик, очевидно, ел на бегу: он спешно что-то дожевал, обтёр крошки вокруг рта и крикнул:

— Идёт!

И он действительно пришёл. Небольшая аккуратная фигура с седой подстриженной бородой и усами, в плотно охватывающем голову тюрбане и простой незатейливой одежде. О его высоком положении говорили только ятаган с богатой нефритовой рукоятью и превосходные красные сапоги. Он направился прямиком к Джеку и на европейский манер пожал ему руку. Джек с огромным удовольствием отметил, что его вполне можно принять за родного брата Шиахан-бея, его бывшего союзника в Кутали, искреннего и открытого турка.

— Бей приветствует вас и спрашивает, вы уже прибыли? — перевел Хайрабедян.

Этот вопрос был настолько армейским, что Джек сразу почувствовал себя, как дома: ответил, что прибыл, поблагодарил бея за гостеприимство и выразил радость от встречи с ним.

— Бей спрашивает, не желаете ли чего-нибудь освежающего?

— Сообщите бею, что я буду счастлив испить шербет, когда он сам посчитает нужным.

— Бей говорит, что он был в Акре с лордом Смитом, когда Бонапарт потерпел поражение, и сразу узнал ваш мундир. Он желает, чтобы вы прошли с ним в беседку покурить кальян.

В уединённой беседке вокруг сосуда с бурлящей водой расспросы продолжились, но уже в прямой и открытой форме, как и надеялся Джек. Мурад призывал капитана Обри подождать до новолуния и конца Рамадана — поскольку его эскорт состоял из янычар, строгих ревнителей веры, — то они вряд ли смогут подолгу маршировать по жаре до самого вечера без пищи и воды. Осталось уже недолго до Шекер-байрама, праздника в завершение поста, когда и капитан и бей смогут пировать вместе целый день.

Но когда Джек очень серьезно пояснил, что нельзя терять ни минуты и задержка может повлечь самые печальные последствия для всей экспедиции, а его план состоит в том, чтобы двигаться по ночам, бей улыбнулся и сказал:

— Молодежь всегда нетерпелива. Что ж, вечером я поеду обратно вместе с вами и отдам приказы вашему эскорту. Я отдам вам своего одабаши — он глуп, но храбр как медведь, не раздумывая исполняет приказы и то же самое вбил в своих подчиненных. Полагаю, он знает нижненемецкий язык. Одабаши выберет еще троих или четверых, если сможет найти тех, кто не боится духов и ночных демонов — пустыня просто кишит ими, как вы знаете. Но я уже стар и постился весь день. Я должен подкрепиться перед поездкой для поддержания сил. Вы не возражаете, если мы подождем до захода солнца?

Джек ответил, что будет счастлив обождать, а пока просит Мурада рассказать ему об осаде Акры.

— Я знаком с сэром Сиднеем Смитом, — пояснил Джек, — также у меня есть друзья и на «Тигре», и на «Тесее», но я никогда не слышал турецкую точку зрения.

И Джек услышал — Мурад предоставил ему весьма красочное описание последней отчаянной атаки: французский флаг уже развевался на одной из внешних башен, в бреши шли ожесточенные бои, а неподалеку от нее сидел в кресле Джаззар-паша, раздавая боеприпасы и награды тем, кто приносил ему головы французов... И тут в кофейне раздались громкие голоса, как и в самом городе, и это свидетельствовало, что длинный-предлинный день поста законно завершён, и люди снова могут есть и пить.

Уже почти совсем стемнело, когда они выехали со двора кофейни, копыта лошадей приглушенно цокали в занесенных песком переулках, а освещавшие дорогу фонари делали темноту еще гуще, но как только они выехали на караванный путь, и глаза привыкли к ночной тьме, пустыня оказалась залита мягким светом звезд.

Венера уже зашла, сияние слишком маленького и низко сидящего на востоке Марса было сложно заметить, других планет на небе не было видно, но даже свет неподвижно висящих звезд, подобно лампам на ясном небосводе, оказался настолько ярким, что Джек мог разглядеть очертания фигур и даже как шевелится седая борода Мурада, когда тот говорил.

Бей все еще рассказывал про осаду Акры, и история казалась чрезвычайно интересной, но Джек предпочел бы, чтобы Мурад оставил свою историю на потом. Во-первых, разговаривая, бей ехал медленно, во-вторых, Хайрабедян занял позицию между всадниками, чтобы переводить с турецкого на английский, и, будучи нервным наездником, не привыкшим к темноте, постоянно дергал свою лошадь, еще сильнее замедляя движение. А в третьих, Амине не терпелось добраться до дома, поэтому Джеку приходилось придерживать кобылу, отчего та невзлюбила его, и, наконец, в четвертых, ему и самому очень сильно хотелось есть.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация