— Уверен, вы правы. Увы, я никогда не совершал подъем на воздушном шаре, но предполагаю, что это такое же невесомое, сказочное ощущение. Вон там — маленькая Chlamys heterodontus
[38].
Несколько минут спустя колокол достиг палубы галеры, аккуратно встав позади скамеек гребцов, как раз над смотровым люком, решетка которого уплыла. Время шло: нескончаемо для тех, кто наверху, и довольно быстро для тех, кто внизу.
— Где же они? — воскликнул Джек. — Где же они? — Из колокола не поступало никаких сигналов, никаких признаков жизни, помимо пузырьков воздуха, которые время от времени пенились и бурлили на поверхности моря. — Лучше бы я не позволил им погрузиться.
— Возможно, — произнес Мартин после десятой попытки присоединить линь, крюк и трос, — возможно, нам стоит послать сообщение с просьбой опустить крюк с уже привязанными необходимыми снастями и шкивами.
— Я не хочу, чтобы они подумали, будто я неумелый моряк, – ответил Стивен. — Давайте просто попробуем еще разок.
— Вон там две молодые тигровые акулы всматриваются сквозь иллюминатор, — заметил Мартин.
— Без сомнения, без сомнения, — раздраженно буркнул Стивен. — Прошу вас сосредоточиться и продеть трос через эту петлю, пока я ее держу.
Как бы он ни пытался, соединение все равно не держалось, и пришлось отправить наверх позорное сообщение. Вниз спустился простейший и надежный крюк, который невозможно случайно развязать. Тянуть с палубы «Ниобы» стоило больших усилий, но выбиравшие конец матросы не обращали на это внимания, несмотря на то, что температура достигла ста двадцати восьми градусов по Фаренгейту даже под навесами, вдобавок к высокой влажности. Теперь на поверхность начали всплывать крупные участки палубы галеры.
Палуба была такой тонкой и непрочной, что за исключением бимсов можно было вырвать настил обычным крюком, а сами бимсы поддались первому же рывку с «Ниобы». Весь палубный настил был вскрыт, а вода так взбаламучена, что с корабля ничего нельзя было рассмотреть. И тут из колокола прислали сообщение.
«Видим маленькие прямоугольные сундуки или большие ящики, по-видимому, запечатанные. Если сместите нас на ярд влево, мы сможем добраться до ближайшего, который закрепим на тросе».
— Никогда бы не поверил, что такой маленький ящик может быть настолько тяжелым, – заметил Мартин, когда они подняли его в середину колокола, где было больше всего света. – Видите красные французские печати с галльским петухом и зеленые арабские?
— Вот они, наслаждайтесь. А теперь, если вы его приподнимете, я дважды обмотаю вокруг трос.
— Нет, нет. Мы должны обернуть его с двух сторон, как посылку. Как бы я хотел, чтобы на флоте была обычная веревка: этот толстый трос чертовски жесткий, его трудно завязать. Как думаете, этот узел подойдет?
— Восхитительно, — ответил Стивен. — Давайте пропихнем его обратно под обод и подадим сигнал.
— Колокол сигналит поднимать, сэр, если вам угодно, — доложил Бонден.
— Тогда тяните, — ответил Джек, — но осторожно, осторожно.
К этому времени колокол не испускал ни единого пузырька. Сначала сундук было видно слабо, потом немного четче, он медленно поднимался, и ухмыляющиеся матросы ощущали его вес.
— Господи, узел развязывается, — закричал Моуэт. — Навались, навались, навал... ад и смерть!
У самой поверхности сундук выскользнул из веревок и начал погружаться, прямо над колоколом.
«Если он разобьет иллюминатор — они погибнут», — подумал Джек, провожая сундук со всевозрастающим волнением, и одновременно крикнул:
— У талей, приготовиться поднимать колокол.
Стремительное падение сундука пришлось в нескольких дюймах от стекла, с гулким ударом задев колокол, сундук рухнул в нескольких дюймах от его обода.
— В следующий раз нужно завязать узел по-другому, — заметил Мартин.
— Я больше не могу это выносить, — произнес Джек. — Спущусь вниз и закреплю его собственноручно. Мистер Холлар, подайте-ка мне шкимушку и марлинь. Поднимайте колокол.
Колокол подняли. Покачиваясь, он висел у борта, и под одобрительные крики всего экипажа Стивен и Мартин вылезли.
— Боюсь, что мы недостаточно крепко завязали узел, — сказал Стивен.
— Вовсе нет. Вы сделали все великолепно, доктор. Мистер Мартин, я поздравляю вас от всего сердца. Но возможно, на этот раз я займу ваше место. У каждого свое ремесло, знаете ли, капитан на шканцах, а кок в камбузе.
За этим последовал взрыв хохота, моряки стали хлопать кока по спине: они были в таком приподнятом настроении, что едва сдерживались.
Капитану Обри же пришлось преодолеть сильное отвращение, когда он залез в колокол на скамью; выражение триумфального счастья поблекло до мрачной сосредоточенности, и это все, что он мог — Джек ненавидел ограниченные пространства, он ни за что на свете не спустился бы в угольную шахту, и во время погружения сопротивлялся страстному и необъяснимому желанию выбраться из колокола любой ценой, хотя остановка на середине пути для пополнения воздуха и избавление от старого на какое-то время его отвлекла, а когда он ступил на палубу галеры, то почувствовал себя немного лучше — по крайней мере, полностью контролировал положение.
— Мы в точности вернулись на старое место, — сообщил Стивен. — Вот тот сундук, который мы уронили. Давай затащим его внутрь.
— Они все такие же? — спросил Джек, глядя на крепкий сундук с мощными пазами.
— Насколько я разглядел, все точно такие же. Посмотри под обод — там целый ряд подобных тянется в сторону носа.
— Тогда большая глупость использовать линь. Металлические бочечные стропы справятся с ними в момент. Давай поднимемся и захватим парочку. Мы зацепим их за скамью и поднимем ее вместе с колоколом.
Колокол снова подняли и повесили около борта, команда еще раз разразилась приветственными криками, еще громче, чем прежде. Бонден и Дэвис, два силача, отнесли тяжелый маленький сундук на середину квартердека.
— Эй, разойдись, — прокричал боцман, расталкивая нетерпеливо ожидающих, счастливых, плотно стоящих сюрпризовцев, турок и ласкаров.
Плотник пробрался сквозь толпу со своими инструментами. Он опустился перед сундуком на колени, вытащил три гвоздя и откинул крышку.
Сияющие с надеждой лица стали ошеломленными и озадаченными. Более грамотные медленно прочли « Merde a celui qui»
[39], нанесенную белой краской поверх брусков серого металла.
— Что это означает, доктор? — спросил Джек.
— Грубо говоря, тот, кто читает это — дурак.
— Это чертовы свинцовые бруски, — завопил Дэвис, в бешенстве размахивая поднятым над головой куском свинца и подпрыгивая с пеной у рта и потемневшим от ярости лицом.
