Нынешний «Сюрприз», пусть и лишившись префикса «ЕВК», все еще нес свои старые орудия — «Умышленное убийство», «Прыгучий Билли», «Отрыжка», «Внезапная смерть», «Том Крибб» и другие, как и сохранил большую часть орудийных расчетов. Но чтобы создать единую корабельную команду, а точнее предотвратить излишнюю неприязнь и расхождение во взглядах, Джек и Пуллингс перемешали в расчетах старых и новых матросов. Результат — печально медленная, неумелая и неточная стрельба.
Приватиры привыкли брать противника на абордаж, а не расстреливать его с расстояния (вдобавок орудийный огонь наверняка мог снизить стоимость жертвы). Мало кто мог наводить орудие хоть с какой-то точностью. Старые «сюрпризовцы» бросили немало нервных взглядов на капитана — критиковал он обычно нещадно — но никакой реакции не дождались. Ничего, кроме непоколебимой суровости. Окликнул он лишь один раз, да и то нового матроса, слишком близко подошедшего к пушке: «Абордажник у шестого орудия, Джеймс, отодвинься или на отдаче лишишься ступни».
Сделали последний выстрел, орудие прочистили, перезарядили, положили пыж, забили его и выкатили.
— Ну, сэр... — замялся Дэвидж.
— Посмотрим, что они смогут сделать с левобортными орудиями, мистер Дэвидж, — ответил Джек
— Закрепить орудия, — скомандовал Дэвидж, — всем матросам к повороту!
Пусть новички и не разбирались в стрельбе, но моряками были превосходными. Они побежали к своим местам у парусов, шкотов, булиней, строп и бакштагов так же живо, как и старые «сюрпризовцы». Последовали привычные команды: «Руль под ветер», «Паруса на галсовый угол». Но за громким «Грот к ветру» немедленно последовал визгливый возглас с топ-мачты «Эй на палубе, парус на одном румбе по левому крамболу».
Парус, несущийся под ветром с приличной скоростью, можно уже было разглядеть и с палубы. Впередсмотрящий, очевидно, смотрел на стрельбы, а не на горизонт.
«Сюрприз» увалился под ветер, Джек обстенил фор-марсель и с подзорной трубой поднялся на топ. Отсюда судно можно было разглядеть целиком. Даже без подзорной трубы Джек мог сказать, что это — крупный тендер, одно из тех быстрых, проворных, способных держаться круто к ветру суденышек на две-три сотни тонн, которые используются контрабандистами или их преследователями.
Для контрабандиста очень аккуратное, слишком уж аккуратное. В подзорную трубу Джек увидел военно-морской вымпел над гротом. Тендер шел с наветренной стороны. На дальней дистанции «Сюрприз» от него почти наверняка уйдет, но это означает вернуться на регулярные торговые пути. Там есть вероятность попасться какому-нибудь ранговому кораблю, который украдет у него гораздо больше людей, чем тендер. Уходить, лавируя против ветра, бессмысленно. Ни один корабль с прямым парусным вооружением не может держать так круто к ветру, как тендер.
Джек вернулся на палубу и приказал вахтенному офицеру:
— Мистер Дэвидж, мы ляжем в дрейф, пока он не приблизится, а после продолжим стрельбы. Приготовьтесь приспустить марсель и вымпел.
Среди новых матросов у квартердечных карронад раздался ропот недовольства, и даже больше — они совершенно не желали, чтобы их вербовали. Один из них даже рискнул воскликнуть:
— Это же всего лишь «Вайпер», сэр. Под ветер он гораздо медленнее нас.
— Эй ты, замолчи! — воскликнул Дэвидж, ударив матроса по голове рупором.
Джек спустился вниз и через мгновение послал за Дэвиджем.
— Кстати, мистер Дэвидж. Я объяснял Весту и мистеру Балкли, но кажется, не упоминал при вас: на этом корабле нет места рукоприкладству и ругательствам. На частном военном корабле агрессивные офицеры неуместны.
Дэвидж хотел что-то ответить, но, взглянув на лицо Джека, проглотил слова. Образец агрессивного офицера, готового разразиться громом и молниями вне зависимости от того, кто перед ним, он мог лицезреть прямо перед собой.
Киллик молча подал приличный сюртук — синий, но без флотских знаков различия, галунов или форменных пуговиц. Джек одел его и начал собирать бумаги, которые придется предъявить, если его заставят явиться на борт. Он посмотрел на зашедшего Стивена и произнес с натянутой улыбкой:
— У тебя тоже есть какая-то бумага, как я погляжу.
— Послушай, дружище, — ответил Стивен, отведя Джека к кормовому окну. — Я отдаю этот документ не без внутренней борьбы. Негласно подразумевалось, что он предназначен защищать нас только в южноамериканском плавании. Но плотник рассказал мне, что «Вайпером» командует чрезвычайно деловитый хлыщ, свеженазначенный лейтенант, привыкший к грубости и тирании. Мне думается, что если щенок окажется столь провоцирующим, как я боюсь, то ты сорвешься, и никакого плавания в Южную Америку не будет вообще.
— Господи, Стивен! — воскликнул Джек, читая документ — письмо Адмиралтейства, защищающее от принудительной вербовки всю команду. — Я ценю твоё мнение. Судя по флотским спискам, «Вайпером» командует сын этого маонского ничтожества Диксона. Может оказаться сложным сдержаться и не побить его, если начнет выпендриваться. Господи, теперь мне легко на сердце.
Но даже так Джеку Обри понадобились все запасы самоконтроля (больше, чем он в себе предполагал найти), чтобы не побить юнца. Потеря всех положительных эмоций не затронула подозрительность, раздражительность, злость и гнев. На деле они все усилились, за исключением длинных периодов апатии — явно не сейчас.
Когда «Вайпер» подошел на дистанцию окрика, он приказал «Сюрпризу» привестись под ветер и отправить шкипера на борт с документами. Все это надлежало сделать чертовски быстро — приказ подкрепили выстрелом под нос.
Джек переправился на шлюпке, буксировавшей мишени, и, поднявшись на борт «Вайпера» (всего-то два шага, в воде эти тендеры сидели очень низко), отсалютовал квартердеку. Юноша на вахте, помощник штурмана, изобразил рукой движение в сторону шляпы и сообщил, что капитан занят и примет мистера Обри позже.
После этого он вернулся к разговору с капитанским писарем, прогуливаясь взад-вперед и непринужденно болтая. Мичманы с тендеров пользовались дурной репутацией на флоте из-за плохих манер, и на «Вайпере» свято следовали этой традиции, привалившись к поручням с руками в карманах, пялясь на Обри, перешептываясь, хихикая и снова пялясь.
Дальше к носу кучкой собрались старшины тендера, наблюдая с молчаливым неодобрением, а средних лет моряк, когда-то служивший под началом Джека, замер у кнехтов с тросом в руках и выражением неподдельного ужаса на лице.
Наконец капитан «Вайпера» принял Обри в низком помещении, которое здесь считалось каютой. Диксон сидел за столом, но не предложил Обри сесть. Его он ненавидел с давних дней на Менорке, и как только «Сюрприз» появился в поле зрения, придумывал саркастические реплики самого болезненного свойства.
Но зрелище могучего Джека, заполнившего собой остатки пространства и кажущегося еще более массивным, поскольку ему пришлось нагнуться под низким подволоком, его мрачное лицо и естественный авторитет сломали решимость юного Диксона. Он ничего не сказал, когда Джек смахнул какие-то вещи с ларя и сел. Только когда юнец пролистал бумаги, то произнес:
