— Да, мэм. Конечно, мэм. Именно так, мэм, не подведем.
В дверном проеме стекольщики натянули шляпы, обменялись вымученными взглядами, и молча поспешили прочь.
Было слышно, как миссис спускалась и ворчала:
— Проклятые ленивые кобели, радикалы, якобинцы, огрызки, мерзавцы. — А когда она спустилась в холл, голос стал почти нормальным. — Нет, сэр, вас невозможно обслужить. Гостиница еще не открылась и, похоже, никогда не откроется с такими-то ужасными негодяями. Боже, это же доктор! Господь с вами, сэр, прошу, садитесь.
Обычно доброжелательное лицо хозяйки просияло, как будто солнце выглянуло из-за лиловой тучи, и она указала короткой пухлой рукой в сторону кресла.
— Так вы в городе, сэр? Мы читали о вас в газетах, а еще повсюду листовки, а еще транспарант в окне у Гослингов, Господи, такое свершение! Надеюсь, никого не ранило, а как там наш дорогой капитан? Я могу вопить от недовольства — эти недотёпы обещали окна наверху и для вашей комнаты еще три недели назад, и вот вы уже здесь, а окон всё еще нет, дождь приближается и испортит полы, что девочки натерли до блеска. Уже одного этого достаточно, чтобы женщина расплакалась. Но вот вы здесь, и без багажа. Что мне вам принести, сэр, чтобы выпить за процветание нового «Грейпс»?
— Да благословит небо этот дом и его хозяйку, миссис Броуд, — провозгласил Стивен, — я с радостью выпью глоточек виски.
Миссис Броуд вернулась уже успокоившись, с бокалами и пирогом на подносе и черносмородиновой настойкой для себя (у нее слегка болело горло). Под мышкой она держала пакет, обернутый папиросной бумагой. Когда они сели у камина и Стивен выпил бенедиктин, миссис Броуд очень осторожно спросила, есть ли у него какие-то новости с севера.
Она и Диана старались, чтобы Стивен оставался здоров, накормлен, одет в чистое и выглаженное бельё в соответствии со своим статусом, и в ходе этой затянувшейся и, в основном, безуспешной кампании они подружились: понравились друг другу с самого начала.
Миссис Броуд прекрасно знала, как обстоят дела между доктором и миссис Мэтьюрин, но негласно придерживалась выдумки, будто Диана отправилась на север, чтобы поправить здоровье, пока Стивен мотается по морям.
— Никаких, — ответил Стивен, — но может так оказаться, что я сам вскоре буду в тех краях.
— Я слышала кое-что на Благовещение. Джентльмен из миссии принес мне вот это, — миссис Броуд развернула обертку, показав шведскую куклу в меховой мантилье, — а в сопровождающей её записке мне велено передать доктору, что для вас заказан водонепроницаемый плащ у Свейтона, Диана раньше забыла об этом упомянуть. Его должны сделать как-то по-особому, но сейчас он должен быть уже готов. Мантилья из настоящего соболя, — добавила хозяйка, гладя куклу по одежде и ярко-соломенным волосам.
— Неужели? — спросил Стивен, вставая, чтобы выглянуть в боковое окно на улицу, — и вправду соболь?
Насколько же мудрее было бы полностью порвать с Дианой, вместо того чтобы ходить вокруг да около с её невероятно большим бриллиантом в кармане, держа его в качестве талисмана. Вся сущность Стивена вздрагивала при звуке её имени: в своё время он ампутировал кучу конечностей, и далеко не в фигуральном смысле. На тротуаре с другой стороны улицы он увидел своего старого знакомца — дворнягу мясника, сидящую в дверном проёме и с неистощимым собачьим упорством скребущую себя лапой за ухом.
Мэтьюрин взял кусок пирога и вышел на улицу. Собака застыла с лапой за ухом, близоруко вглядываясь вправо-влево и морща нос, увидела его и, пригнув голову и виляя хвостом, подошла. Стивен погладил задранную к нему голову, с сожалением отметив старческую пелену на глазах, похлопал собаку по упитанным пятнистым бокам и предложил кусок пирога.
Дворняга осторожно взяла его за краешек, и они расстались: собака побрела обратно в лавку, где, настороженно оглядевшись, положила нетронутый пирог рядом с грудой мусора и неподвижно улеглась, а Стивен вернулся в «Грейпс».
— Что касается моей комнаты, миссис Броуд, то не вините себя. Я пришел сюда не ради себя, а из-за моего слуги Падина. Его завтра прооперируют в больнице имени Гая — трудное и сложное удаление зуба, и мне бы не хотелось, чтобы он лежал потом в общей комнате. У вас же есть комната внизу, я уверен.
— Удаление зуба, ох, бедняжка. Конечно, сейчас у меня есть готовая комнатка под вашей, или можно Деб поселить к Люси, что даже лучше, поскольку ее комната хорошо проветривается.
— Он хороший малый, миссис Броуд, родом из графства Клэр в Ирландии. Он плохо говорит на английском, и даже в этой малости жутко запинается, так что требуется пять минут, чтобы из него вылезло хоть слово, да и то зачастую неправильное. Но нетребователен как ягненок и абсолютный трезвенник. А теперь мне пора, поскольку у меня встреча в дальней части парка.
Дорога Стивена пролегала через оживленный Стрэнд и еще более оживленный Чаринг-Кросс, где на слиянии трех энергичных транспортных потоков упала ломовая лошадь, вызвав затор в движении карет, телег и экипажей. Вокруг них всадники, паланкины и легкие повозки пытались пробиться среди пешеходов, а возчик неподвижно сидел на голове упавшей лошади, ожидая пока его сынишка распутает упряжь.
Стивен медленно брел сквозь эту добродушную толпу — те, кто был ближе к лошади и мальчишке, давали ему шутливые советы. Толпу крайне разношерстную, сильно разбавленную мундирами (в основном красными), живительную реку жизни — особенно для тех, кто недавно сошел с корабля. Люди пихались и толкались, и Стивен не без облегчения свернул в парк и направился в «Блейкс» за портфелем, а потом на Шефердс-маркет, где в неприметном доме с зелёной дверью, двойным факелогасителем и дверным молотком в форме начищенного до золотого блеска дельфина жил сэр Джозеф.
Мэтьюрин протянул руку к хвосту великолепного создания, но прежде чем успел его коснуться, дверь распахнулась, явив улыбающегося сэра Джозефа, и тот поприветствовал Стивена. Круглое бледное лицо друга сияло такой радостью, на которую большинство коллег считали его неспособным.
— Добро пожаловать, добро пожаловать домой, — вскричал Блейн, — я наблюдал за вашим приближением из окна гостиной, — проходите же, мой дорогой Мэтьюрин, проходите.
Он повел его наверх, в библиотеку, самую уютную комнату в доме, заставленную книгами и стеллажами с насекомыми, и усадил в мягкое кресло у камина, а сам расположился в соседнем, взирая на гостя все с той же доброжелательностью, пока вопрос Стивена «какие новости о Рэе и Ледварде?» не стер это выражение с его лица.
— Их видели в Париже. Мне стыдно признать, что они ускользнули. Вы можете сказать, что, имея все службы наготове, мы просто жалкое сборище глупышей, раз позволили им ускользнуть. Я не могу не признать, что наше первое действие — у клуба «Баттонc» провалилось самым ужасным образом. Но вот вы здесь: когда речь идет о взаимодействии всех служб, возникает масса возможностей, помимо обычной глупости.
Стивен на мгновение взглянул на Блейна: он хорошо знал своего шефа, чтобы понять — тот хочет сообщить не только о своей неуверенности в осмотрительности и компетентности некоторых разведывательных служб, действующих в королевстве, но также и о своей убежденности, что у Ледварда и Рэя был по меньшей мере один очень высокопоставленный коллега и покровитель где-то в правительстве. Принимая как данность, что они это понимают, Стивен только заметил:
