— Великий голландский специалист по селезенке?
— Он самый. Но его интересы простираются гораздо дальше.
— До поджелудочной и щитовидной желез?
— Еще дальше. Нет ничего в растительном или животном царствах, что не возбуждало бы в нем хорошо информированного любопытства. Именно ему я обязан введением в непостижимо удаленный рай, населенный буддистскими монахами. Птицы и звери там не боятся человека, никто их никогда не тревожил, и там я мог гулять рука об руку с добродушной пожилой самкой орангутана.
— Ох, Мэтьюрин!
— Были и другие чудеса, которые я упоминал. Но если я расскажу лишь о половине и покажу только половину моих образцов, с комментариями, мы до Нового Южного Уэльса проговорим. А я все еще не слышал ни слова от вас. Дайте мне подвести итог тем, что мы с триумфом отплыли с договором на руках, что крейсировали возле одного из мест встречи, но безуспешно, а по пути в Батавию «Диана» напоролась на не обозначенный на картах риф — кажется, их много в этом неуютном море. Налетела на него ночью, в самую высшую точку прилива. Снять ее оттуда мы не могли, но довольно близко оказался остров. На шлюпках мы отвезли туда большую часть наших вещей, разбили военный лагерь и, расслабившись, сели ждать следующего сизигийного прилива. Он, как вы, наверное, знаете, зависит от Луны. Мы вполне расслабились, потому что колодец снабжал нас водой, а леса — кабанами. Остров оказался небезынтересным, его населяли кольцехвостые обезьяны, два вида свиней — бабируссы и бородатые свиньи, а также многочисленные колонии так называемых «суповых» ласточек. С сожалением сообщаю, что это вовсе не ласточки, а карликовая разновидность восточных стрижей. Посланник, тем не менее, не желал ждать, он жаждал вернуться с договором. Капитан Обри дал ему новый баркас, достаточно припасов и команду, чтобы дойти до Батавии. Плавание всего в 200 миль, ничего трудного, если бы не тайфун, который уничтожил наш корабль на скалах и гарантированно утопил открытую лодку. Мы строили шхуну из обломков, когда на нас напала орда уродливых пиратов — даяки и малайцы под руководством мерзкой, но компетентной шарлатанки, кровожадной, алчной, упрямой потаскухи. Они убили много наших людей, но мы убили больше. Ворюги сожгли шхуну, отступая, но мы разбили их проа одним метким ядром из капитанской длинноствольной девятифунтовки. Потом настали беспокойные времена — кабанов стало совсем мало, а кольцехвостых обезьян вообще не сыскать. Но, тем не менее, джонка, зашедшая за ласточкиными гнездами, отвезла нас в Батавию. Там губернатор Раффлз предоставил нам прекрасный «Мускат», который вы видели. Вот ключевые моменты, которые я планирую расширить заметками и образцами в ходе плавания. Теперь, прошу, расскажите, что вы сделали и что видели.
— Что ж, — начал Мартин, — пусть я и не видел орангутана, в моем путешествии тоже были интересные моменты. Может, помните, что, когда нам последний раз посчастливилось ступить в бразильские леса, меня укусила соволицая ночная обезьяна.
— Конечно я помню. Как вы истекали кровью!
— В этот раз меня укусил тапир, и кровотечение было еще хуже.
— Тапир, ради всего святого?
— Маленький полосатый и пятнистый тапир. Обыкновенный тапир. На извилине маленькой тропки или дорожки у реки я заметил его крупную темно–коричневую мать, напуганную чем–то. Она бешено рванулась в воду, и я ее больше не видел. Малыш попал в ловчую яму. И когда я с невероятными усилиями вытащил его на край, он меня укусил. Был бы свет — показал бы шрам. И прежде, чем я вылез из ямы, явилась толпа индейцев, без сомнения тех, что ее выкопали. Они яростно меня бранили, тряся в воздухе копьями. Мне было столь тяжко на душе, что я едва чувствовал боль. К счастью, показался отряд наших моряков. Один из них, знавший португальский, дал им табаку и предложил убираться по своим делам. Кажется, в том отряде был Уилкинс, чью сломанную руку вы видели в лазарете. Могу ли я прерваться на секунду и поинтересоваться, что вы думаете о нем?
— Кажется, это обычный перелом дистального отдела лучевой кости и поперечный перелом локтевой кости, с практически незаметным сдвигом. Такой перелом следует ожидать от падения. Но поскольку он загипсован по басринскому методу, большей части руки я не видел. Когда это произошло?
— Три недели назад. И он все еще не сросся, даже не начал срастаться. Места перелома близко подведены друг к другу, до крепитации, но они не соединены.
— Так понимаю, подозреваете цингу? Это действительно обычный признак, хотя и негарантированный. Зарождающаяся цинга может частично объяснить чрезвычайный упадок духа у Джона Брэмптона. У нас сок кончился?
— Нет. Я совсем недавно открыл новый бочонок, но сомневаюсь в его качестве. Мы его в Буэнос–Айресе купили.
— У меня есть сетка свежих лимонов и изящный личный бочонок, абсолютно надежный. Этого хватит на несколько месяцев. Но поскольку капитан Обри не собирается заходить в Новую Гвинею, а плавание длительное, мы в нужный момент можем попросить пристать к подходящему, хорошо изученному и обладающему нужными запасами острову.
Восемь склянок под ними и смена вахты — громкие крики, которые ни с чем не спутаешь, топот и дудки.
— Господи, — воскликнул Стивен. — Я опять опоздаю. Поужинаете с нами?
— Спасибо, вы очень добры, но я вынужден просить меня извинить в этот раз, — ответил Мартин, с некоторой тревогой всматриваясь в собачью дыру. — Нам придется сползать вниз в темноте.
— Это да, — признал Стивен. — Если бы не приглашение, я бы остался здесь — ночь такая мягкая и тихая, и не надо беспокоиться ни о тумане, ни о росе.
— Был бы у нас маленький потайной фонарь, было бы лучше видно.
— Абсолютно верно. Но не хочу просить о нем. Это будет выглядеть не по–моряцки.
— Именно с этого марса Уилкинс упал, когда сломал руку. Правда он был пьян, но высота та же самая.
— Пойдемте и покажем силу духа превыше римской. Сила тяжести нам поможет, и, может быть, святой Брендан.
Стивен спустился в собачью дыру, его ноги нащупывали выбленки — очень узкие здесь, поскольку ванты подходили очень близко друг к другу. Его ступня нашла одну, далеко–далеко внизу, и он встал на край. Но не учел, что нужно подождать, пока бортовая качка бросит его в сторону мачты. Один невероятно неприятный момент его руки хватали пустоту, наконец–то он схватился за крайнюю из вант, поскольку про килевую качку он тоже забыл. Так он провисел достаточно долго, чтобы спокойно ответить Мартину (тот на противоположной стороне воспользовался качкой), что он в полном порядке и благодарит за это.
— Прости, если я немного опоздал, — извинился он, войдя в заполненную запахом жареного сыра каюту. — Я только что с крюйс–марса спустился.
— Ничего страшного, — ответил Джек, — как видишь, я тебя и не ждал.
— Я на крюйс–марсе сидел еще до заката и спустился лишь пару минут назад.
— Ага. Хочешь вина или подождешь пунш?
— Учитывая мои излишества за обедом и состояние вина в этом климате, думаю ограничиться пуншем, и в очень умеренном количестве. Какое изящное блюдо для жареного сыра. Я его раньше видел?
