Лезвия безопасной бритвы представляли не только неожиданную опасность, но и непредвиденную проблему при утилизации. Одноразовое использование, на котором основывался их успех, означало, что очень скоро обществу предстояло избавиться от миллионов отработанных бритвенных лезвий. Встал вопрос о том, что со всеми ними делать. К 1929 году он стал поводом для ироничных шуток (ил. 3.11), однако реальные ответы покажутся лишь незначительно менее экстравагантными: например, нанизывание их на проволоку для срезания водорослей в канале
[252]. В некоторых новостройках, особенно в Соединенных Штатах, в стену монтировались установки для утилизации лезвий, имевшие вид отверстия. Согласно американскому писателю-историку Говарду Мэнсфилду, впервые такие устройства были разработаны компанией Пульмана, производителя пассажирских вагонов, для их подвижных ванных комнат, а затем появились и в жилых домах
[253]. Эти устройства устанавливались в задней части аптечного шкафчика, где через отверстие использованные лезвия попадали в полость между перекрытиями или в фундамент здания. Британский пример этой системы утилизации можно найти в рекламной брошюре одного комплекса квартир класса «люкс», предназначенного для тех, «чьи имена могут украсить собой справочник Дебретта»
[254]. Брошюра хвастливо сообщает, что в каждой квартире «имеется настенная установка для приема бритвенных лезвий, где использованные лезвия исчезают навсегда»
[255]. Подход «с глаз долой — из сердца вон» настолько дремуч, что даже умиляет; как известно многим представителям американской строительной индустрии, груды ржавых старых лезвий — обычная находка под старыми домами и внутри них. Утилизация использованных лезвий, конечно, и сегодня продолжает оставаться частью практики бритья, хотя к ней добавилась проблема одноразовых пластиковых ручек и головок. Конечный пункт их захоронения — свалка — не слишком отличается от наивного и усыпляющего совесть отверстия в стене.
Ил. 3.11. Шутливые предложения по утилизации использованных бритвенных лезвий. Карикатура в газете Daily Mirror. 1929 (Слева направо и сверху вниз. 1. В саду. Закопайте их возле газона в надежде получить идеально подстриженную лужайку. 2. Возможно, вы рискуете получить неожиданный результат: урожай лезвий безопасной бритвы. 3. Предлагается, мелко смолов, давать их домашней птице. «Несварение! Никогда раньше такого не было». 4. Если решили давать лезвия птицам, испытайте их на гагарке (игра слов: razor-bill — название вида птиц). 5. А как насчет страуса? «Неплохо!» 6. Но самым безопасным планом будет сбросить их в море, когда вы в следующий раз будете пересекать Ла-Манш.)
Поистине качественный сдвиг в практике бритья произошел с изобретением электрической бритвы. Она не требовала мыла или крема для бритья, помазков, горячей воды или полотенец, а также не требовала особого навыка, единственное, что требовалось для безопасного и быстрого бритья, — это розетка в стене (ил. 3.12). Электробритва была разработана в 1930‐х годах, и пальма первенства вновь принадлежала американцам: бренды Schick, Remington и Sunbeam были первыми на рынке. Голландская компания Philips выпустила бритву Philishave в 1939 году, накануне войны. После тысячелетий относительной технологической стабильности в XX веке начали параллельно использоваться сразу три различных типа бритв: традиционная, безопасная и электрическая. В самом деле, этот более широкий контекст запечатлелся и в индивидуальной памяти. Мой муж вспоминает, как брились три поколения мужчин его семьи в начале 1960‐х годов: он, молодой человек, с «новой» электробритвой; его отец с безопасной бритвой; и дедушка, пользовавшийся «глоткорезкой». Однако самая новая из этих технологий завоевывала популярность медленнее остальных. В 1966 году Gillette посчитали, что шесть из двадцати миллионов британских пользователей бритв использовали электрическую бритву, что составляет чуть более 30 %
[256]. Сегодня эта цифра даже немного ниже, лишь слегка превышая 25 %
[257].
Без сомнения, эти статистические данные дают некоторое представление об эффективности электробритв — широко распространено мнение о том, что они бреют менее гладко и что они менее приспособлены для жестких волос. Однако за этими сведениями может скрываться гораздо более сложная картина, и мы должны рассмотреть не только то, как бритвы работают, но и то, как они воспринимаются. Как мы видели выше, ассоциация бритв с мужественностью исторически была очень тесной: «Бритва, несомненно, является символом мужественности»
[258]. С введением безопасной бритвы эта связь была разрушена. По сравнению с традиционным открытым лезвием, безопасная бритва была расценена некоторыми как бесхарактерная и манерная, «слюнтяйский» вариант, не подходящий для зрелого мужчины. В редакционной статье 1926 года в поддержку решения оснастить армию безопасными бритвами ведущий автор The Times отстаивал этот шаг от нападок тех, кто
усмотрит в этом, возможно, еще один признак всеобщей постыдной изнеженности, еще одно свидетельство врожденной порочности молодежи и ее стремления избежать всякого рода опасностей. «Империя, — скажут они, — была создана мужчинами, которые не боялись оголенного лезвия»
[259].
Ил. 3.12. Электрические бритвы для современного мужчины. 1950‐е
Эта статья в защиту безопасной бритвы не была лишена оснований, так как бритва с прямым лезвием получила известность как «глоткорезка», а безопасную разновидность стали называть «мальчиковой» бритвой: «обычная, опасная, негритянская, или мужская, бритва и безопасная бритва, или бритва для мальчиков»
[260]. Противопоставление суровой, неукротимой мужественности (с расистскими коннотациями опасности или животной силы?) и бессильной предельно очевидно. Такие ассоциации продолжали существовать, пусть и маргинально, в течение жизни целого поколения, по мере того как число тех, кто был с ранних лет приучен к открытому прямому лезвию, постепенно сходило на нет. Так, накануне Второй мировой войны, точно в то же самое время, когда в опросе Mass Observation почти все респонденты признались, что используют безопасную бритву, в статье об истории бритья утверждалось, что «мужская, или „нормальная“ бритва <…> на миллионе туалетных столиков уступила место мальчиковой, или безопасной, бритве, с ее изящным небольшим двойным лезвием, ее удобной ручкой и аккуратным футляром»
[261]. (В скобках также стоит отметить комментарий автора о проблеме использованных безопасных лезвий: «Правда, избавиться от отработанных лезвий почти так же сложно и опасно, как и от тел убитых жертв».) Несомненно, тот факт, что к этому времени к безопасной бритве обратились женщины (о чем пойдет речь ниже), не помог ей в отстаивании солидного имиджа. С течением времени, как мы знаем, безопасная бритва стала восприниматься как мужественная, а опасная бритва — попросту как старомодная: пережиток прошлого в кружке для бритья, что-то из обихода стариков во фланелевом нижнем белье с седой щетиной на щеках. Согласно статистике 1966 года, из двадцати миллионов британских пользователей бритв только 200 000 мужчин (всего 1 %) все еще использовали традиционную бритву, и в основном это были люди старше пятидесяти пяти лет
[262].
