Ил. 4.13. Находчивый господин в сетке. Карикатура из журнала Punch. 1860. Пышные бороды джентльменов соответствуют объемам юбок дам и обилию их волос
Ил. 4.14. Этикетка «Венгерской помады» для фиксации усов и бороды. Не датирована
Кстати, говоря о стиле, как показывает восторженное письмо Диккенса своему другу, великий писатель обнаружил, что просто «не бриться» недостаточно и что внешний вид бороды и усов можно менять и улучшать посредством ухода. Действительно, когда тысячи других мужчин сделали то же самое открытие, появился целый арсенал продуктов и инструментов, которые помогали обладателям бороды в их самопрезентации, а лицам, ответственным за изобретение и продажу таких предметов, — в получении прибыли. Эти аксессуары и вещества разрабатывались, в частности, для того чтобы помочь бородачам укротить волосы над верхней губой, которые, принимая более сложные формы, отвергали силу земного тяготения способами, не свойственными бороде. Расчески, воски и помады взбивали, укладывали и закрепляли волосы в требуемой форме (ил. 4.14). Особенно в ночное время мужчины могли надевать защитные накладки, «тренажеры» и повязки для усов — устройства, закрепляемые вокруг головы, чтобы защитить усы или закрепить их в нужном положении (ил. 4.15). Нагреваемые щипцы для завивки усов предоставляли альтернативные способы ухода за волосами. Однако после всех этих усилий повседневное и на первый взгляд безобидное занятие — чаепитие — становилось на удивление опасным: жар от напитка грозил размягчить фиксирующее средство или, что имело еще более катастрофические последствия, сам напиток пропитывал волосы. В качестве ответной меры, около 1855 года гончарная мастерская в Стаффордшире Harvey Adams and Company разработала чайную чашку для усачей. Это была обычная чашка с простым добавлением полочки или крышки, закрепленной у кромки с одной стороны, которая защищала усы пьющего (ил. 4.16). Они были популярны до конца столетия, часто продавались как сувениры и продавались в версии как для правшей, так и для левшей
[320].
Ил. 4.15. Немецкая повязка для придания желаемой формы усам. Ее оставили при отступлении, когда австрийские войска заняли позицию немцев во время Первой мировой войны. Она изготовлена из целлулоида, хлопка и кожи, а вырез в форме полукруга помещается под носом владельца
Ил. 4.16. Чайная чашка для усачей
Однако мода на волосы на лице не могла длиться вечно. Она постепенно проявлялась в первые десятилетия XIX века, бурно расцвела с конца 1840‐х годов, а затем исчезла к концу столетия. Первыми в разряд старомодных атрибутов мужчины попали бороды. Несмотря на то что их все еще носили многие взрослые мужчины, молодежь предпочитала сочетать щегольские усы с бритым подбородком. Конец моды на волосатого самца иллюстрируется в миниатюре на страницах справочников по этикету, где приводятся советы для мечтающих добиться более высокого социального положения о том, как выглядеть и вести себя «правильно». В тексте руководства 1887 года заявляется:
Если вы носите усы, нужно приложить усилия, чтобы они были аккуратно подстрижены. Бороды совсем вышли из моды, поэтому нет особых причин, чтобы распространяться о хлопотах, которых они требуют; никому теперь не стоит носить бороду, если только он не является обладателем необычайно уродливого рта и подбородка. Если вы носите усы, они должны быть как можно короче, любое неоправданное излишество в этом направлении придает человеку курьезный и старомодный вид
[321].
Как следует из этого короткого отрывка, заветы предыдущего поколения потомки перевернули с ног на голову. Некоторые из тех же самых причин, которые назывались в пользу ношения бороды, теперь использовались для оспаривания этой практики. Борода — это больше не практическое удобство, а проблема; вместо того чтобы служить украшением, она заставляла человека выглядеть странно; вместо мужественности она придавала старомодность. Максимум, на что, предположительно, способны были бороды, — скрывать наиболее тяжелые случаи крайнего уродства. Рациональность теперь требовала, чтобы волосы на лице — признак, роднящий человека с животными, — были выбриты: цивилизация должна была восторжествовать над природой.
Однако основной аргумент против бороды касался гигиены. Поколение кампаний в области здравоохранения, развитие микробной теории и расширение знаний об инфекционных болезнях заставили усомниться в том, что бороды — залог чистоплотности. Вместо этого теперь говорилось, что они служат рассадником микробов и бактерий (ил. 4.17). Этот вопрос стал обсуждаться на страницах медицинских журналов, хотя медицинское мнение, озвученное представителями профессии, которая славилась своими бородами, заметно отставало от модной практики. Например, в 1890‐х годах в British Medical Journal начали обсуждать вопросы гигиены бороды, и большинство корреспондентов постепенно признавали, что волосы на лице могут содержать микробы, но требование, чтобы врачи и хирурги были чисто выбриты, сочли нецелесообразным перфекционизмом, логическим завершением которого было бы удаление ресниц и волос на голове
[322]. В то время как многие врачи (в большей степени в Великобритании, чем в Соединенных Штатах) мешкали, осознание возможной микробной опасности распространялось среди широкой общественности. В 1901 году власти Нью-Йорка рекомендовали, чтобы все молочники были чисто выбриты, чтобы предотвратить туберкулезное заражение молока. Доктор Парк из Нью-Йоркского управления здравоохранения пояснял:
Если молочник носит бороду, существует реальная угроза для молока. Во-первых, молочник может болеть сам. Он может страдать туберкулезом, и высушенная мокрота будет скапливаться на его бороде и падать с нее в молоко <…> Молочнику приходится наклонять голову над бадьей с молоком, чтобы приблизиться достаточно близко для выполнения своей работы, и вы, несомненно, замечали, что мужчины с длинными бородами имеют привычку поглаживать их движениями книзу. Это приводит к смахиванию любых микробов, которые могут в них находиться. C другой стороны, молочник сам может быть совершенно здоровым, но в то же время накапливать бактерии из пыли стойла. Борода, особенно влажная, может стать идеальным переносчиком микробов, и в случае нечистоплотности мужчины она будет предоставлять им широкие возможности для передачи болезней
[323].
