Ил. 4.30. Портрет Магдалены Вентуры с ее мужем и сыном. 1631. Надпись на латыни на каменной плите справа гласит: «Узрите великое чудо природы. Магдалена Вентура из города Аккумулюса в Самниуме, на вульгарном языке Абруццо в Неаполитанском королевстве, в возрасте 52 лет, и необычно в ней то, что, когда ей было 37 лет, у нее начался период полового созревания, и в результате у нее выросла борода, и она стала похожа скорее на бородатого господина, чем на женщину, которая ранее потеряла трех сыновей, которых она родила своему мужу Феличи де Амичи, которого вы видите рядом с ней. Хусепе де Рибера, испанец, отмеченный крестом Христа, второй Апеллес своего времени, по приказу герцога Алькалы Фердинанда II, вице-короля Неаполя, изобразил ее удивительно реалистично. 17 февраля 1631 года»
Родившаяся в Льеже в XVI веке карлица Елена Антония — еще одна бородатая женщина, о которой нам известно благодаря тому, что она посещала различные королевские дворы Европы в составе свиты Марии Австрийской. Как и в случае Магдалены, ее портрет был написан для кабинета редкостей, и распространялся в виде гравюры во множестве экземпляров, охватывая широкую аудиторию. Интересный факт: Сэмюэль Пипс записывает в дневнике 1668 года, что едет в Холборн посмотреть на даму с бородой: «Она маленькая невзрачная женщина, датчанка, ее имя Урсула Диан, ей около сорока лет, ее голос похож на голос маленькой девочки, и у нее борода не хуже, чем у любого мужчины, которого я когда-либо видел, почти черная, с проседью». Пипс был совершенно убежден в гендере Урсулы и очарован странностью ее внешности: «По ее голосу, нет никаких сомнений в том, что она женщина <…> Признаюсь, для меня это было странное зрелище, но оно мне очень понравилось»
[361].
Нетрудно понять, что как описания внешности бородатых женщин, так и их служба в домах власть имущих, не говоря уже о представлениях, которые они давали в тавернах и на ярмарках для более простых людей, таких как Пипс, легко могли превратиться в массовое зрелище для широкой публики. Приблизительно с 1847 по 1914 год и Европа, и Северная Америка были захвачены увлечением необычными телами и странными чудесами, которое подпитывали и подогревали шоу уродов (ил. 4.31). В прежние века лишь немногие могли лицезреть подобные вещи во плоти и своими глазами убедиться в реальности усатой женщины. Однако, благодаря достижениям эпохи модерна — улучшению транспорта, средствам массовой информации, увеличению свободного времени и покупательной способности широких масс — бородатых дам и другие «гротески» можно было перевозить по всему земному шару к интересу и изумлению огромных толп зрителей, а также можно было публиковать их истории и фотографировать их, чтобы привлечь внимание более широкой и по-настоящему массовой аудитории
[362].
Одной из этих женщин была мадам Клофуллия. Жозефина Клофуллия (урожденная Буадешен) родилась в Женеве в 1830 году. Она выступала во Франции, а в 1851 году стала «гвоздем» Всемирной выставки в Лондоне. После этого огромного успеха — по имеющимся оценкам, за два года в Англии ее увидели двести тысяч человек
[363] — она и ее муж переехали в Америку, где ее прибрал к рукам Финеас Тейлор Барнум. Благодаря ему она стала главной бородатой женщиной Америки, прославившись на всю страну: о ней писали все газеты
[364]. В некотором смысле шоу уродов XIX и начала XX века демонстрирует то же сочетание образовательной и развлекательной составляющих, которое характеризовало сбор и демонстрацию диковинок в более ранние эпохи. Это было место встречи науки и сенсации, где испытывалось легковерие публики и изучалось необычное
[365]. Действительно, иногда зрители, не верящие собственным глазам и желавшие подтвердить увиденное прикосновением, трогали и дергали таких женщин за бороды. И такие скептики были правы в своем сомнении, поскольку мошенничества не были редкостью, и порой — что сбивает с толку — бородатая женщина оказывалась мужчиной, изображавшим женщину, похожую на мужчину. Возможно, в таких подменах, однако, мы можем почувствовать смещение значений в сравнении с более ранними периодами. Викторианское шоу уродов подняло — или опустило — публичную демонстрацию различий до уровня бизнеса, что подразумевало и высокую прибыль, и порой сомнительные способы ее получения, а также акцент на зрелищность. Несомненно, зарабатывали на показе бородатых женщин и раньше: положение Елены Антонии при дворе было полностью обусловлено ее внешностью, и хотя Пипс не пишет о плате, которую он внес за то, чтобы увидеть Урсулу Диан, из его дневника ясно, что это была коммерческая инициатива, и ему, конечно, пришлось расстаться с деньгами, чтобы удовлетворить свое любопытство. Тем не менее методы массового маркетинга, рекламные трюки и идея, что тысячи людей готовы заплатить за возможность пощекотать себе нервы зрелищем уродства, были новы. Ф. Т. Барнум, на которого работала мадам Клофуллия, был, пожалуй, самым успешным из таких предпринимателей в сфере развлечений. Он добился невероятной известности своего коммерческого начинания, назвав эту смесь цирка, выставки диких зверей и музея редкостей «величайшим шоу на земле». Когда в 1889 году шоу Барнума покинуло родной Нью-Йорк, чтобы поразить население Европы, оно обосновалось в выставочном центре Олимпия в Лондоне. Недавно построенное здание было расширено так, чтобы каждое шоу могли одновременно смотреть двенадцать тысяч зрителей
[366].
Ил. 4.31. Бородатая женщина занимает свое место среди других «уродцев» на афише XIX века для шоу Барнума и Бейли. Она изображена над Человеком-скелетом и справа от Человека с двумя телами
Хотя многие из бородатых женщин, которые принимали участие в подобных представлениях, возможно, того не желали и, несомненно, подвергались эксплуатации, по крайней мере некоторые нашли на сцене свое призвание. Чтобы оценить это, необходимо рассмотреть карьеру мадам Клементины Делэ (ил. 4.32). В ее случае нам повезло получить доступ к истории, рассказанной ее собственными словами, которую мы можем найти в неопубликованных мемуарах, обнаруженных в начале нашего столетия во время гаражной распродажи во Франции. Клементина родилась в 1865 году в маленькой деревне в Лотарингии. Не считая того, что ей приходилось брить волосы, которые начали расти у нее на лице в подростковом возрасте, она жила непримечательной жизнью, вышла замуж за местного пекаря и вместе с ним открыла кафе Café Delait. Через некоторое время после этого события ее жизнь начала меняться, потому что в итоге она на спор с клиентом отрастила бороду: «Успех пришел незамедлительно, — писала она, — они все были без ума от меня»
[367]. По мере того как росла известность Клементины, ее борода стала рекламой для ее бизнеса, и они с мужем переименовали свое учреждение в Café de la Femme à Barbe («Кафе бородатой женщины»). Муж Клементины умер в 1926 году, незадолго до того, как ей исполнилось сорок лет, и вдова с бородой пошла еще дальше, в конечном итоге став звездой театральных подмостков в Париже и Лондоне. Существует множество открыток, где она изображена в разных позах и контекстах, не только в дни ее широкой славы, но и у входа в ее кафе, где она представлена как владелица заведения, давшая ему свое имя. Клементина Делэ умерла в 1939 году, распорядившись, чтобы на ее надгробии была высечена надпись: «Здесь лежит Клементина Делэ, дама с бородой»
[368]. Итак, мемуары Клементины показывают, что она сознательно отказалась от бритья и предпочла заявить о себе публично. Она сама афишировала свою способность отращивать бороду и усы, и это было источником ее личной гордости, а также прибыли. Как видно из мемориальной надписи, которую она выбрала для своего надгробия, борода Клементины Делэ была фундаментальной частью ее личности и давала ей социальный статус и степень свободы, которой ей бы не удалось достичь иначе. И она, безусловно, не чувствовала себя всего лишь любопытным экспонатом: «Я была чем-то намного большим и лучшим»
[369].
