Ощущение кончика его языка на ступне было забавным. Щекотно и приятно одновременно.
Никогда не думала, что ласки ног вообще могут быть эротичными.
Артем, не отрывая взгляда от розовой щели между ног, провел языком между каждым пальчиком, заставляя меня хохотать, как безумную.
Если бы он не держал мою ногу, то скорее всего, я бы просто взбрыкнула или чего хуже пнула его в лучших традициях американских комедий.
Но в какой-то момент, сквозь смех и слезы, я взглянула в его глаза, как раз в тот момент, когда он вбирал в рот большой, украшенный красным лаком пальчик, смех застрял в горле.
Дыхание сбивается. Все чувства разом обостряются, как будто он уже во мне и стремительно толкает в бездну экстаза.
Он посасывает пальцы по очереди, мучая меня неведомыми раньше ощущениями, а одной рукой пробирается между ног и кружит вороном вокруг клитора.
Он пытает меня очень долго. До невозможности долго. Пока я не ощущаю, как от жажды кончить, как от желания с разбегу прыгнуть в эту бездну нирваны, я начинаю просто рыдать и сильнее извиваться.
— Пожалуйста, прошу тебе, дай мне кончить, — рыдаю я, и трясусь всем телом, пока он вдруг не оставляет мои пальцы в покое и не поднимается демонстрируя, мне возбужденный член и покрытое испариной мускулистое тело. Великолепный образец, достойный скульптуры. Не слишком раскаченный, а скорее похожий на легкоатлета.
— Ты изумительна, — хрипит он, долго лаская взглядом мое тело и раздвигает ноги шире, вдыхая носом терпкий запах возбуждения. Наконец-то касается чувствительного бугорка между ног.
Глава 19.3
Так остро не было никогда.
Мир тут же взорвался новыми красками, и я, чтобы не кричать в голос, зажимаю себе рот кулаком и натурально вою, сотрясаюсь всем телом в диком, сносящим крышу оргазме.
Артем мягко ласкает бедра губами, успокаивая, даря тихое наслаждение до тех пор, пока меня не отпускает, и я не дышу спокойнее.
И в этот момент я улыбаюсь и решаю отомстить, дать понять, что я сейчас испытала. Какой же это восторг кончить после такой долгой, любовной экзекуции.
Я тяну Артема на себя, и когда он уже хочет вонзиться в меня, переворачиваю его на спину.
Сажусь сверху, как наездница на вороного жеребца и касаюсь губ.
— Пообещай мне кое-что, — прошу я звенящим шепотом.
— Все, что угодно, только впусти меня в себя, — уже не соображая от эротичной дымки, которой были полны его глаза, соглашается Артем и пальцами порхает по моей груди.
— Впущу, и прямо сейчас... только, — я нахожу рукой его член и направляю в себя. — Только без рук.
— Я не смогу, — резонно замечает он и катает между пальцев мои соски. Он втягивает носом воздух, когда я одним движением вбираю в себя всю длину и шумно выдыхаю.
Влагалище еще пульсирует после оргазма и плотным кольцом обтягивает член.
— Пообещай, — требую я снова, и делаю круг бедрами, заставляя его сжать кулаки. Замираю.
— Бл*ть, только двигайся. Все что угодно, только двигайся.
— Обещаешь? — уточняю я. Это очень важно.
— Да, Господи. Да, Чертовка. Давай, — дергает он бедрами, всаживая член особенно глубоко.
Он даже не подозревал, на что подписывался. Связанный словом, которое не может нарушить, Артем вынужден терпеть мою сладкую месть. Мою власть.
Я скольжу по его члену вверх-вниз, медленно, словно плыву на паруснике, практически в штиль.
И легкий ветерок из окна, обдувающий мое разгоряченное тело, только дополняет картину.
Артем большой, покрытый мышцами, с незамысловатой татуировкой на руке, дрожит, рычит, но сделать не может ничего.
По крайней мере сегодня, сейчас я оседлала ветер. В это мгновение он полностью в моей власти.
— Настя, ты поплатишься.
Я улыбаюсь и начинаю двигаться чуть быстрее, словно северный ветер погнал мой парусник по волнам.
Волна, и я двигаю бедрами, с упоением ощущая каждую вздувшуюся венку на большом члене, что так приятно терся об мою пульсирующую плоть.
Потом еще быстрее. Я трахаю Артема рывками, с силой настоящего шторма, почти подводя к самому краю черной воронки, именуемой экстазом, и тут же слезаю с члена, нагло не давая ему в нее упасть.
— Сука! — сразу воет Артем, и уже хочет меня схватить, наверняка отодрать как сучку, но тут же сжимает кулаки и только пару раз бьет ими по кровати. — Сука!
Я хитро улыбаюсь и начинаю все сначала. Штиль, ветерок, шторм. Штиль, ветерок, шторм. Меня саму уже трясет, а что творится с Артемом, я боюсь даже представить.
Он рычит, подкидывает бедра, дрожит великолепным телом, по которому градом стекает пот. Дышит тяжело, рвано, задыхается, словно находясь на жесткой тренировке.
Он в моей власти. Надолго ли?
Я хочу зайти на четвертый заход, но тут вижу бешеный взгляд Артема, которым он мог бы и убивать. Я мгновенно попадаю в плен его глаз, его силы и готова полностью подчиниться его желаниям.
Артем резко толкается бедрами, всаживая каменный член глубоко и болезненно, почти подкидывая меня, и опрокидывает на спину так, что дыхание перехватывает.
Как он это проделал, мне было откровенно наплевать. Главное, что теперь он сверху, главное, что игры закончились и начнется настоящий крышесносный секс.
— Без рук, — ворчит он, поставив кулаки по обе стороны от моей головы, и носом подталкивает меня в колено, требуя, чтобы я задрала ноги и положила их ему на плечи.
Одним резким движением он возвращает член в меня и языком проводит по соску. Одному, другому.
Та скорость, с которой он принимается меня таранить, может испугать, но лишь превращает все тлеющие угли удовольствия в настоящую огненную катастрофу.
Я вскрикиваю на каждую мощную фрикцию, но он затыкает меня языком, насилует рот точно так же, как его член раскурочивает мое узкое лоно, вбиваясь с отчаянием взбешенного быка.
Все тело один сплошной океан, на котором Артем теперь просто измывается штормами, выворачивая все мои чувства на изнанку и рыча мне в рот.
— Настя, сука, какая же ты о*уенная!
Еще. Еще. Сильнее. Глубже. Его слова только подгоняют меня к экстазу.
Артем не знает усталости, продолжая толкаться в меня остервенело, на грани жестокости.
Резче. Чаще. Сильнее!.
— Да! — кричу я ему в губы. — Сука, твоя сука!
Он тут же рычит, вылизывая мне рот, не прекращая работать членом, держась на сильных, увитых венами руках, сводя меня с ума бешеным взглядом.
Это был финал.
Это было настолько остро и ошеломительно, что мое тело само выгнулось дугой так, что чувствительные соски потерлись о поросль влажных волос на его груди, и я взорвалась.
