В тот раз он затерялся в переулке и остается только уповать на мужика, в которого так верит мама.
А ей в кого верить? Только в себя. И в Артема, который точно не будет трогать сына.
Она прижалась на мгновение к шершавой стене, чувствуя, как тоска охватывает сердце. Одна только мысль, каким бы вырос Темка, будь у него такой отец, тисками сжимает душу, заставляя ныть и рваться на части.
Нет, жалеть о своих поступках глупо, нельзя изменить прошлое, а вот не совершать новых ошибок в будущем очень важно.
Над городом тем временем сгустились сумерки, и Настя заметила, что, несмотря на ярчайшую иллюминацию, освещавшую проспект, в ее закутке было темно и сыро.
Мимо шли люди, не замечая девушку, зябко поежившуюся. Но даже не от холода… Просто стоять вот так, одной без элементарных средств защиты было неприятно.
И уже мысль обратиться за помощью к отцу или Артему казалась не столь глупой, а Настина попытка поиграть в феминизм, так вообще ерундой.
Настю уже потряхивало от страха и ужаса, особенно, когда послышался скрип двери в дипхаус, странные напоминающие блеяния звуки.
Она увидела прямоугольник красноватого света, который впрочем тут же загородил верзила.
Настя попыталась взглядом охватить всю фигуру мужчины, но сделала это с трудом.
— Вас ждут? — пробасил он хрипло, и Настя сильнее вжалась в стену, чувствуя как заледенело все внутри, а по спине стекает капля пота. Но даже страх не перекрыл доступ к кислороду и работе мозга. Она думала. Думала. Думала.
Судя по звукам и окрасе бликов на плечах охранника, а самое главное труднонаходимости этого места, Настя оказалась в барделе.
Это было логично.
Куда еще мог пойти муж и где еще мог спускать такие большие суммы.
— Да, я специально для Владислава Чернышевского, — дрожащим голосом сообщает она и, сделав глубокий вдох, все-таки расправляет плечи.
Шлюхам не гоже стесняться. Надо играть до конца.
— Заходи, — без вопросов сообщил охранник и сделал шаг ко мне. Отпрянуть она не успела, только пискнула как мышь, когда огромная лапа подтолкнула ее к двери, в которую никогда бы не полезла Алиса, из сказки про страну чудес.
Чуть ранее, Артем еще несколько минут пытался прийти в себя, после столь безумного поступка Насти.
Нет, понятно, они были любовниками, даже больше, были влюблены. Но вот так вот взять и оставить ему ребенка? И, тем более, без объяснений сорваться и куда-то бежать.
И это все, когда он отдал четкий приказ сидеть и дрожать дома. Она поплатится, как минимум своей задницей.
-Черт, — выругался мягко Артем, помня про ребенка рядом, хотя ему очень хотелось покрыть Настю трехэтажным матом.
Где бы она не была. А где она?
Куда могла рвануть. Не к Макару же в самом деле за видео?
И только эта мысль проскочила в измотанном за день мозгу, Артем резко напрягся, подхватил Темку, играющего с дорогущими солнечными очками и помчался в машину.
На ходу он позвонил Давиду и попросил по номеру телефона отыскать Настю в этом безумном городе, больше похожем на муравейник.
Пока Давид искал, Артем успел привезти тезку в дом родителей.
— Это… кто? — только и спросила Олеся Романовна, улыбаясь малышу и принимая его на руки. Наверное, подействовал запах или улыбка, но малыш сам потянулся к матери Артема.
— Это Артем. Тезка, — только и сказал он, перед тем как рвануть рычаг переключения и завести двигатель. — Присмотри за ним пожалуйста.
Это все, что он сказал, отъехав от ошеломленной матери.
Давид долго не брал трубку, а потом на телефон просто пришло сообщение. Адрес и капслок «БЫСТРЕЕ»
Настя долго пыталась сообразить, как можно попасть и в ад и в рай одновременно.
Обстановка, ткани, свет и музыка, все было как в аду, но лица людей были на самой крайней точке наслаждения.
Оргия на несколько десятков самых разных лиц и между ними, с каменными лицами, бродили официанты и охрана, которая выводила тех, кто начинал грубить или быть жестоким. Даже в вакханалии должны быть правила.
Настя медленно, спиной к стене, пробиралась за официанткой. Она очень не хотела смотреть на это, но тела, двигающиеся в разном темпе, лица, подернутые похотью, половые органы, соединяющиеся с хлюпающими, пошлыми звуками. Все это завораживало. Походило на некий сексуальный обряд плодородия.
Настя конечно смотрела порно, но даже там не видела такое количество членов. Толстые, худые, длинные, миниатюрные, обрезанные, волосатые.
Это был практически баварский фестиваль сосисок.
И Настя, вспомнив член Артема, теперь с полной уверенностью могла себе заявить, что он самый красивый.
Разумеется, если Влад любит такое удовольствие, то секс с женой в кровати априори, кажется ему скучным и пресным.
Но как же Настя ошибалась, когда думала, что теперь то ее точно ничего не может удивить.
Её завели в тусклую комнату и впихнули костюм, больше похожий на рыболовную сеть.
И все бы ничего, если бы не огромная розовая херь посередине этой конструкции.
Она уже подняла взгляд, чтобы поинтересоваться, что это за приблуда такая, как вдруг задохнулась, увидев Таню, свою подругу.
Как раз в таком наряде. Только он был красным, ,а херь так же розовой.
Настя быстро отвернулась и часто задышала, чувствуя, как ей не хватает воздуха.
Что это, мать такое?!
И тут сквозь шум в голове и слезы непонимания и ужаса, она услышала имя «Влад». От Тани.
Настя взяла себя в руки, пытаясь вспомнить цель своего приключения. Нужно довести все до конца.
Одеваясь в этот наряд, Настя остро ощущала стыд и вину перед Артемом, и свою полуобнаженность.
Да, лучше было бы попросить помощи у него.
Девушек, готовых к сладкому бою, повели мимо непрекращающейся оргии. Настя, мельком взглянув на дверь, с ужасом заметила друга Артема, Давида.
Он стоял на небольшом возвышении и что-то выискивал взглядом, вернее кого. Настю. А когда нашел, его глаза широко раскрылись, и он стал обходить танцпол похоти и разврата по кругу, пробираясь к ней.
Тихонько вздохнув, она вошла за другими девушками в темное помещение с мигающими красными и желтыми огнями.
Это была круглая комната, и в центре, на столе лежал мужчина.
Его ноги и руки были раскинуты и в заду торчал… Нет, она не хотела это видеть.
Отойдя в уголок, чувствуя острые позывы к рвоте, она дрожащей рукой взяла телефон и опустила.
Она не сможет заснять это. Это она не сможет показать никому. Ведь это ее муж. Это его она когда - то любила. Лучше через суд, лучше через отца, как угодно, только не вытаскивать это на общее обозрение.
