И вот я уже вколачиваю тело Насти в пол, двигаясь резко, грубо, как отбойный молоток, чувствуя, что и сам уже на грани.
Но не хотелось вот так. Хотелось больше. Хотелось первые за три месяца раз прочувствовать все до конца. Ощутить, как кольцо дырки сжимается снова, услышать во время оргазма «люблю».
Я вытащил член и провел им несколько раз по взбухшим половым губам и сел на задницу, подтягивая возмущенную скорым окончанием Настю к себе. Я сжал ей шею рукой и стал вылизывать ухо, шепча:
— Не обольщайся, я только начал.
Я сел напротив зеркала и поставил ее к себе спиной.
— Что ты задумал?
— Избить тебя хочу за то, что заставила меня ревновать.
— Я же не специально, — улыбнулась она и под моим руководством, шире расставила ноги и стала медленно насаживаться на мой член, обволакивая его терпкой, горячей влагой.
Я выгнулся, уже готовый кончить и видеть как она будет до чиста вылизывать член, но решил закончить начатое.
— Если бы специально, выдрал бы задницу насухо, а так получит только твоя пизденка.
Резкий удар ладонью по выбритым, влажным губками добавил острых чувств. Смешал их в единый комок, потому что она всхлипнула и зажала губу зубками, пока член внутри сжало сильнее.
— Боже, Артем, изверг.
Я повторил удар и сделал резкий выпад внутрь. Удар-выпад. Сильный удар — резкий выпад.
Я чередовал их, ощущая, что от плотности внутри уже темнеет в глазах. А сердце скоро выскочит из груди.
Но стоило сделать еще несколько чередующихся, грязных, развратных движений, как Настя вынулась сильнее, дернулась всем телом и протяжно закричала, сжимая свою грудь руками, так сильно, что сквозь пальцы лилось молоко.
Она билась в оргазме, а я сдерживался их последних сил, чтобы не начат вколачиваться и не кончить самому.
Я сдернул ее с члена, поднялся на ватные ноги и приставил член к пересохшим губам.
— Надеюсь, ты отблагодаришь своего тренера за сожженные каллории.
— С радостью, — жадно улыбнулась она. Стала вылизывать член от собственный, густой, белесой смазки. По всей длине.
Я наклонился и дернул за волосы, впился в влажные губы, просовывая пальцы в ее горячую промежность.
Я целовал ее долго, вылизывая шелковую глубину рта, уже представляя, как вместо языка туда будет толкаться член. Ее вкус был сладким, манящим, и не сдержавшись, я слизываю сок и со своих пальцев.
— Артем, мы сходим с ума, — на грани шепота говорит Настя и я киваю, дрожа всем телом. По другом и быть не могло.
Она сама тянется к члену, обхватывает головку губами и напряжено ждет моих команд. Но мне не хочется больше тренировать, хочется просто трахать.
Трахать это узкое горло и дуреть от кайфа, который втекает в него со спермой.
Я хватаю ее за хвост, другой рукой за горло и начинаю резко двигаться внутри, протыкать горло все чаще, слышать, как хлюпает слюна, как она стекает вместе со слезами по подбородку.
Настя мычит, катает между пальцев яички. Глубоко. Жарко. Мокро. Тесно. Узко.
Настя это феерия всего сексуального, что было в моей жизни. Как я мог подумать, что у нас в сексе вообще могут быть проблемы, когда она так смотрит, так давится. Но принимает еблю в рот с большим энтузиазмом. Пока я не прекращаю сдерживаться вою волком, насаживая ее особенно глубоко и изливаяюсь глубоко в горло.
Резко выхожу и со звериным оскалом вижу, как полосы спермы лезут по лицу, к груди, как собственные руки тянутся, раскатывают ее по коже.
— Настя, я люблю тебя.
— Тогда неси меня в душ, я, кажется, перетренировалась, — откашливается она и сладко манит грязной улыбкой, протягивает ручки. — Я тоже тебя люблю.
И нет счастья большего на свете, чем знать, что твое безумие в этом мире не одиноко. Что есть человек, готовый полностью принять и понять твоих тараканов, танцевать с ними ломбаду.
— Красиво звучит, — усмехнулся Давид, когда спустя год после нашего с Настей примерения, он слушал мои пьяные речи на своем сороколетии.
— Давид, — слышу голос Майи и вижу, как она смотрит куда –то вверх. Там где над нарядно украшенным залом был балкон второго этажа.
— Зачем ты позвал его? Ты же знал, что Лана будет с сыном.
— Она давно должна была ему рассказать. Путь теперь расхлебывает последствия своего обмана.
— Это не тебе решать! Да, ты посмотри на него, он ее сейчас убьет! — испуганно пискнула она и мы с Настей смотрим, как по коридору второго этажа бежит Максим Одинцов.
Видел его всего пару раз. На мужских попойках и тренировках. Странный. Замкнутый. Как впрочем подруга жены Лана.
Тем более было странно наблюдать как эти аморфные с виду ребята гнались друг за другом у всех на виду.
— Какие страсти, — отхлебнул я вина и получил подзатыльник от Насти.
— Не смейся, ты ничего не знаешь о них!
— Да как-то и не хочется. Мне в своей жизни страстей хватило, чтобы еще о чужих думать.
На меня тут же посмотрели зло сразу три женщины и побежали выручать подругу. Я взглянул на друзей, и мы тяжело вздохнув ломанулись за ними.
— Что там хоть приключилось между ними? — на бегу спрашивал, и с удивлением видел, как Макс бьет по стеклу машины кулаком, каким-то нечеловеческим усилием сдерживая ее от движения.
— Открой эту долбаную дверь! Лана, сука! Открой!
— Полный пиздец, — напряженно подал голос Макар и первым добежал до Макса, чтобы дернуть его от машины.
Та, тут же набрала скорость, обдавая нас пылью и выхлопным дымом.
«Дела, — только и подумал я, тут же прижимая к себе Настю и утыкаясь в её пахнущие медом волосы. — Главное что у нас максимум ссоры, это кто будет сегодня сверху.»
