Дима снова обхватил мою ладонь, ею зажал член и несколько раз с усилием толкнулся в кольцо пальцев, доводя до оргазма и себя. Я ощутила теплую вязкую жидкость, но ладонь не убирала, как будто хотела поймать все движения его пульсации. Так и лежала, обмякшая, не будучи в силах сделать хоть движение к собственному освобождению, пока не начала соображать.
Крындец. Это был не секс, как и обещано. Совсем не секс, на мою «недодевственность» никто не посягнул. Но это было намного, намного интимнее, страннее, пошлее и… приятнее, чем секс.
Глава 21
Я кое-как выбралась из-под горячих тел и шмыгнула в ванную. Душ освежил не только тело, но и немного привел в порядок мысли. Например, я отчетливо осознала две вещи.
Произошедшее было до абсурда извращенным.
Произошедшее мне понравилось.
Вероятно, этой своей извращенной абсурдностью и понравилось, распалило так, как ни одна фантазия не способна сделать. Не уверена, что любая девушка на моем месте смогла бы абстрагироваться и не вовлечься эмоционально в такой дичайший эксперимент по узнаванию самой себя. Я медлила, не выходила из душа, вдруг только здесь ощутив себя в безопасности – нет, не от мужчин, оставшихся в спальне, а от своих собственных желаний по отношению к ним. Здесь же, в мнимой изоляции, удавалось думать как-то отстраненно, без лишних эмоций.
Мне нравился Егор, причем понравился давно, хотя всеми силами и рушил периодически хорошее впечатление о себе. Нравилось в нем то, что он говорит именно то, что думает и чувствует. Если Егор психует, как было в первые дни моего пребывания в особняке, то это проскальзывает в каждой фразе. Если Егору нравится что-то, то у него даже взгляд за секунды меняется, черты становятся мягче, улыбка шире. И он не прячет, не умеет прятать свои реакции. Мне нравится Егор этой непрошибаемой искренностью.
Вероятно, мне немного нравится и Дима, хотя с этим сложнее смириться. Мне никогда не импонировали люди, у которых непонятно что на уме. Сегодня он с безразличным лицом меня раздевает, а завтра с тем же выражением может убивать невинных младенцев. Уверена, какие-нибудь маньяки именно с таким вселенским спокойствием в глазах ходят по улицам, потому их и подозревают в последнюю очередь. Дима пугает и тем же завораживает. Заводит своей отстраненностью и одновременной вовлеченностью. Если уж отважилась пойти на извращения, то пускай их по полной программе и с самым странным типом, Сашуль.
Вернувшись в комнату, я несколько минут смотрела на мужчин, сейчас непривычно мирных и расслабленных. Обнаженный Егор сгреб под руку подушку и не спешил укрываться, горячий. А Дима перевернулся на спину, лишь мерным дыханием выдавая глубокий сон. Я смотрела – и понятия не имела, что делать дальше. Даже захотелось, чтобы кто-то из них проснулся, снова как-нибудь пошутил и позвал меня занять исходную позицию. Тогда я смогла бы сделать вид, что за меня снова всё решили. Но они не просыпались, а от чуть влажного после душа тела и босых ног становилось зябко. Резко выдохнув, я сделала шаг вперед, уперлась коленом в середину дивана и начала осторожно пробираться дальше. Теперь я радовалась, что никто из них свидетелем моего грехопадения не стал. Однако я сама прекрасно осознавала цену этого шага, после которого точно не смогу оправдываться, что не принимала ровным счетом никакого участия. Если бы в этой истории какой-нибудь дипломированный психиатр решил обозначить ключевой переломный момент, так вот этот шаг им и был.
Уместившись между ними, я замерла. Егор почти сразу обхватил меня рукой и прижал к подушке. Такому только бизнесом заниматься: даже во сне гребет всё под себя. Минут через пять сзади меня обнял и Дима, натягивая одеяло нам обоим до самой шеи. Уткнулся носом мне в макушку, даже дыхание не сбилось. Стало тепло. И до мурашек приятно.
Показалось, я только уснула, когда меня уже начали будить тихими разговорами. Я не открывала глаза, чтобы продлить дремоту как можно дольше.
– Саш, ты же уже не спишь, – шептал Егор, а я не реагировала. – Надо возвращаться в дом. Понятное дело, что в тесноте даже прикольнее, но в такой тесноте мы рискуем в скором времени друг друга возненавидеть. Дим, ты ванную здесь видел?
– Достаточно того, что я здесь видел диван, – ответили ему тоже шепотом. – Его будто создавали как анти-мебель, чтобы людей от лени отучать. Не затёк у меня только хер. Стоп, ошибся, он тоже затёк, хотя и от другого.
Егор так же едва слышно рассмеялся, а я не выдержала и забурчала в защиту любимого спального места:
– Потому что этот диван не предназначен для такого количества гостей. И ванная тоже. И я сама, если уж вы затронули эту тему, для такого количества гостей не предназначена.
– С этим ты погорячилась, – смех Егора раздался громче.
Зато я окончательно проснулась, распахнула глаза и села, чтобы перестать быть в уязвимой зажатости и взирать на обоих сверху вниз.
– Я серьезно! – добавила в тон угрожающих нот. – Жить втроем я не хочу… Блин, да я даже в страшных кошмарах такого не видела!
– Это называется не «кошмары», – терпеливо поправил Дима. – Ну, сны, в которых настолько ярко-выраженный эротический подтекст имеется. Саш, ты чего взвилась? Всё уже, влипли, расслабляемся и получаем удовольствие.
– Лучше вылепляться! – я и сама не знала, существует ли такое слово.
– Лучше пойти в душ, – хладнокровный негодяй из себя выходить не собирался. – Мне нужно помыться, тебе остыть. А Егору очень нужно сварганить на нас всех кофе.
– Почему я?! – предсказуемо возмутился второй.
– Как почему? – приятель перевел на него ироничный взгляд. – Разве не тебе сейчас в офис ехать? Работа себя сама не поработает.
– Типа безопасность сама себя обеспечит!
– Какая безопасность? С Камелиным перемирие, а у меня, соответственно, отпуск.
– Ни фига подобного!
– Егор, мы под душ все равно втроем не влезем.
Тот поразмыслил пару секунд и согласился обреченно:
– Там и вдвоем не влезешь, если только пришлепнуться друг к другу, как конструктор лего. Собственно, с этого я и начал наш разговор.
Пока не поступило предложение начинать пришлепываться друг к другу, я поинтересовалась:
– Я вам, случайно, не мешаю?
– Нет, Саш, – Егор улыбнулся мягко. – Ты нам очень даже помогаешь. Мы с этим змеем столько лет вынуждены друг друга выносить, и наконец-то наше общение перестало быть мучительным.
Дима хмыкнул и почему-то промолчал – видимо, тоже уловил подтекст. Им нравится всё, что между нами тремя происходит. Они, в отличие от меня, не парятся по поводу странностей и просто ловят кайф. Но я так не могу. Даже признав, что тоже получаю удовольствие, делать вид, что все в порядке, не могу! Поспешила заявить, чтобы закрыть спорную тему, при утреннем свете казавшуюся уж совсем немыслимой:
– Вот и отлично! Раз я связующий элемент, тогда я главная! А значит, я иду кипятить чайник, а вы оба в душ. Вместе, по отдельности, жребий бросайте, кто первый – вот тут уже мне безразлично.
