Улыбка Егора вмиг искривилась до оскала.
– Какой еще, к ебеням, Женя?
– Спокойствие, мой друг, – протянул, почти пропел Дима. – Я ведь тебя предупредил.
Егор ответил ему, продолжая смотреть на меня:
– Я думал, ты соврал, чтобы меня взбесить. Тебя ж хлебом не корми.
– А-а… Теперь понятно, почему ты сразу не взбесился. Вернемся к главной теме?
– Действительно! Саш, если бы тебе пришлось выбирать между мирным ужином и очередным боевым действием с участием Ангелины, то какой ресторан ты бы выбрала?
– Царевна, ответь ему что-нибудь. Наш с тобой Ромео за это время так изголодался, что я боялся выпустить его в люди без намордника. Его не жалеешь, народ вокруг пожалей. Он же сейчас своими рыданиями всем тут доброе утро испортит.
– Какими еще рыданиями? – Егор зыркнул на него.
– Тихо ты. Лучше бы подыгрывал. Я же почти до нее достучался.
– Ты, Дим, если и можешь до кого достучаться, так только до дятла, если он примет тебя за своего.
Они снова спелись, подхватывая фразы и подшучивая друг над другом, но не позволяя иронии увести их от сути разговора. Так привычно, так близко мне, что стоило немалых трудов, чтобы не улыбнуться. Однако присутствие Ангелины игнорировать было нельзя – хотя бы потому, что она постоянно о себе напоминала. На этот раз перевела на меня встревоженный взгляд и запоздало решила поинтересоваться, а нужна ли мне вообще ее защита:
– Сашуль, это бывший твой, что ли? – она кивком указала на Егора.
– Один из бывших, – почти смирилась я. Услышала недвусмысленный смешок Димы, посмотрела испепеляюще на него и рявкнула: – Ладно! Один ужин! Чтобы поставить последнюю точку!
– Две точки, если уж на то пошло, – Егор подмигнул. – А это уже многоточие. Когда?
Я видела радость в его глазах – он и не пытался скрывать. Дима выглядел равнодушнее, но и его облегчение я распознала, слишком хорошо успела изучить. Интересно, чему они оба так радуются, если кроме ужина им ничего не светит?
– Сегодня, – ответила я, схватила Ангелину за руку и потащила за собой. – Позвоните, я приеду, куда скажете.
Ангелина по инерции упиралась и пыталась выяснить у меня подробности, даже не поняв, что спасала меня она, а спасла ее я. Или в спасении уже не было необходимости? Разве они причинили бы ей зло и сейчас, на моих глазах, тем самым окончательно убедив меня в том, что они неисправимы? Почему-то в это не верилось, а непроизвольная улыбка растягивала губы – это можно, когда никто не видит.
Глава 33
Да что ж со мной такое? Никак не могу собраться! А ведь я знаю себя столько лет и никогда, никогда до недавнего времени, не могла бы себя упрекнуть в слабости или неумении держать себя в руках. А теперь – ну, в точности как полоумная – улыбаюсь непонятно чему, но хватает ума отворачиваться, чтобы хотя бы Ангелина это свидетельство моей никчемной слабости не заметила.
– Сашуль, ты в порядке? – она попыталась заглянуть мне в лицо, но почти сразу обратилась к водителю: – Григорий, мы можем сначала завезти Сашу домой?
– Конечно, Ангелина Викторовна, – ответил пожилой мужчина, который отвечал на этот вопрос одинаково всякий раз после наших посиделок. – Кстати, звонил Виктор Петрович и просил удостовериться, точно ли отбой.
– Точно, точно, – буркнула она и вынула из сумочки сотовый, чтобы перезвонить «папуле» и еще раз подтвердить, что тревога была ложной.
Пока мы шли до машины, на лестнице столкнулись с ее охраной, которая только подоспела. Мне пришлось десять раз повторить, что никакой угрозы те мужчины мне не несли. Как Ангелина и догадалась, весь вопрос заключался в романтической истории любви, когда-то неправильно законченной. Только после этого девушка, лукаво поглядывая в мою сторону и ожидая горячих подробностей, дала отмашку охране, однако теперь ей предстояло успокоить и отца, что гораздо сложнее.
Вот только минуты через две после начала разговора я попросила у нее трубку.
– Здравствуйте, Виктор Петрович! – я за это время все обдумала и решила говорить прямо, такие разговоры нельзя откладывать. – Во-первых, благодарю вас за то, что все-таки съездили к Лизе.
– Я же обещал! – рявкнул он, явно озабоченный другими проблемами. – Что там у вас случилось? Уж если моя красавица дергает охрану, то дело явно не в пустом бзике!
Я продолжила спокойно, раз уж решилась:
– Егор и Дима случились. Случайно пересеклись.
Секундная пауза, а потом рев – будто бы до сих пор Камелин за дочку вообще не волновался:
– Что?!
– Ничего, – теперь я уже не могла скрыть постоянно вырывающуюся улыбку. – Как видите, совершенно ничего. Я думаю, это добрый знак. Они хотели поговорить только со мной, а вашей дочери, как вы уже знаете, не причинили ни малейшего вреда.
Еще одна пауза, длиннее. И после нее голос Виктора Петровича стал спокойнее – похоже, мужчина наконец-то выдохнул:
– То есть ты с ними общаешься, Александра? Зачем? Или они тебя преследуют?!
Я пожала плечами, хотя мой собеседник этого не мог видеть. И ответила как можно проще:
– Не общалась всё это время, но избегать друг друга бесконечно невозможно. И вам же лучше, чтобы я за ними присмотрела. Я с той стороны прослежу, чтобы сегодняшний добрый знак так и остался добрым.
– Ничего не понимаю…
– Я тоже! – совсем уж нерационально обрадовалась я. – До свидания, Виктор Петрович.
Мне пришлось оставить Ангелину в полном недоумении, ведь она в ситуации изначально понимала меньше остальных. Ей никто даже о подробностях похищения не доложил, она все еще думала, что ее «папуля самый благородный человек на белом свете, но он уже победил злых врагов, на чем история закрыта». И я не представляла, имею ли право рушить ее хрустальный мирок правдой. Вот пусть Камелин ей и объясняет, что сегодня произошло. У меня же море других дел.
Да что же со мной такое? Почему я бегу почти вприпрыжку, будто у меня есть повод для радости, и никак не могу прекратить улыбаться? К тому моменту, когда я добралась до двери в свою квартиру, я все же сумела придумать этот самый повод: это просто удовлетворилось мое эгоистичное желание! Целый месяц я чувствовала себя раздавленной, так, будто бы открыла душу, а в нее просто наплевали. Мне было больно, пусто и тошно, я столько сил положила только на то, чтобы в этих чувствах не погрязнуть. Я не позволяла себе задумываться, но где-то на подкорке мне постоянно казалось, что я страдаю одна, а эти двое страдают только из-за того, что я нарушила их планы и отказалась быть пешкой. Но сегодня я убедилась, что это не так. Видела в глазах Егора, в его дерганых движениях ко мне, что он едва держится. Видела, как пристально наблюдает за ним и за моими реакциями Дима. И как-то сразу легко представилось, как он убеждал друга в том, чтобы не сорваться раньше времени. Хотя сорваться хотелось – им обоим хотелось. Или я просто обманываюсь, придумываю это себе? Ведь влюбленные так просто обманываются… И я снова подпрыгнула на месте, не в силах унять дрожь в пальцах и попасть ключом в замочную скважину. Это что же получается, я до сих пор влюбленная, раз так думаю?
