Было прохладно, но я разместилась на скамье в парке и позвонила Иринке. Подруга заваливала меня вопросами, но я врала. Не сказала правды ни о настоящей работе, ни о месте проживания. Пусть она считает, что у меня тысяча учеников и замечательная арендованная комната. А то еще решит, что я покатилась по наклонной… А не покатилась ли я? Почему даже подруге стыдно сознаться, чем я занимаюсь, ведь она последняя, кто стал бы осуждать? Наверное, подсознательно я чувствовала, что хвастаться тут нечем. Хвастаться можно честным заработком за урок, пусть и ничтожным, а не тем, что зарабатываешь деньги в нелегальной фирме. Хвастаться можно романтическим вниманием не слишком красивого и не слишком богатого паренька, который ради тебя готов на все, а не сексом с потрясающим, умным, привлекательным, состоятельным мужчиной, который спишет тебя со счетов сразу же, как надоешь. Лоск не впечатляет, если под ним нет настоящего. Содержание превалирует над формой.
Именно в тот момент, после этих мыслей, я и пообещала себе, что ситуация, в которой оказалась, временная. Как только хоть немного встану на ноги, сразу же начну строить жизнь по другим правилам.
Вернулась в дом Вадима Андреевича уже вечером, даже не думая, чем именно этот вечер наполнится. Я по-прежнему его желала, ну так и зачем бегать? Но он встретил меня не в домашней одежде, как будто куда-то собирался.
— Арин, мы едем на загородную вечеринку. Один из самых-самых випов очень настаивал. Переодевайся скорее. Ты голодная? Могу пока сделать бутерброд, или куда-нибудь по пути заедем.
Вот что это, если не забота? И когда он настоящий? Но улыбнулась благодарно:
— Спасибо, бутерброда будет достаточно. Я быстро. Надену то же платье?
Он окинул меня задумчивым взглядом:
— Нет. Давай все же заедем куда-нибудь, можно взять хорошие джинсы и тунику. Чтобы только выглядело прилично, но в твою задачу не входит затмевать там моих девочек. Ничего, подождет самый-самый вип.
— Как скажете, — я, продолжая улыбаться, пожала плечами. — Униформы становится все больше!
Он улыбнулся в ответ, подхватил меня за талию и поцеловал. Я обвила руками его шею, даже не подумав сопротивляться. Но Вадим Андреевич отстранился сам. Провел рукой по волосам, коснулся пальцами щеки и прошептал:
— Беги быстрее, а то я снова тебя хочу. А самый-самый вип может и обидеться, если совсем не явимся.
Думаю, во многих женщинах есть темное — то ли вредность, то ли неосознанное желание провоцировать, дразнить. А во мне как раз совсем недавно начала просыпаться женщина с присущей ей темнотой. Потому я улыбнулась шире, поднялась на цыпочки, провела кончиком языка по его нижней губе, а рукой скользнула вниз и уверенно потерла по ширинке, немного сжимая пальцы. Поймала потемневший взгляд с фирменным прищуром, но не осталась довольна. Провела рукой еще раз с еще большим напором: вниз и вверх, отмечая, как член напрягается, а взгляд становится еще темнее. И до того, как мужчина успел меня перехватить, резко отступила и выдала:
— Я очень быстро, Вадим! Бутерброд сделать не успеешь!
У него в глазах заплясали черти — зеркальное отражение чертей в моих глазах:
— Я прямо сейчас из тебя бутерброд сделаю!
— Но-но! Потерпи, мой любвеобильный друг! А то самый-самый вип будет недоволен!
— Любвеобильный друг?!
— Скажи спасибо, что я забочусь о нашем бизнесе за нас обоих!
И уже неслась к лестнице. Он рассмеялся мне в спину. Как-то легко рассмеялся, громко, без капли напряжения. Как будто… просто не смог сдержаться. И конечно, я не могла не смеяться в ответ.
Я только потом, много дней спустя пойму, что это и было начало переломного момента. Тот самый смех — слишком искренний, впервые не являющийся частью какой-то игры. Так смеются счастливые люди, потому что не могут не смеяться, когда их переполняют иррациональные, ни с чем не связанные эмоции.
Дорога заняла три часа, включая и быстрый поход в магазин для приобретения обмундирования, и пробку на МКАДе. Когда мы миновали отворот на Рублевское, я почувствовала облегчение — все же там была вероятность встретить друзей родителей.
Мы приехали в загородный дом, который уже издали привлекал внимание. Народу там собралось очень много, судя по огням, громкой музыке и шуму, которые сносили еще на повороте с трассы. Но хозяин, Григорий, заметно выпивший, все равно выскочил встретить нас, тепло поприветствовал Вадима и предложил ни в чем себе не отказывать. По мне только дружелюбным взглядом мазнул и повторил приглашение — как будто очень старался подчеркнуть, что не засматривается на чужую даму. Вадим Андреевич подставил локоть и наклонился ко мне, когда гостеприимный хозяин умчался в эпицентр сборища.
— Ни в чем себе не отказывай, но все же посоветую ничего не нюхать. Веселье весельем, но оставь наркоту завсегдатаям. Мы с Гришей связаны не только через моих девочек — мы старые друзья и раньше поддерживали друг друга. В его доме я, а соответственно и ты, желанные гости. Но все же не налегай на все, что предлагают, а предлагать будут.
Я и не думала с этим спорить. В большой прихожей разглядела Кира — он стоял в стороне с бокалом шампанского. Глаза блестят, судя по всему, уже поддал. Менеджеры на подобных многочисленных вечеринках часто присутствуют — даже не для охраны девочек, а чтобы быстрее среагировать, если клиенты решат расширить заказ, и просто дополнить атмосферу всеобщего веселья. Менеджеры смеются, танцуют, поддерживают праздничное настроение, но параллельно контролируют обстановку. И именно поэтому никогда не пьют, только создают видимость. Однако ж Кирилл, завидев нас, улыбнулся неестественно широко и слега покачнулся. Идиот. Ничему жизнь не учит.
И в таком состоянии у него на все хватило храбрости:
— Здравствуйте, Вадим Андреевич! Аришка уже рассказала вам о… небольшой неловкости?
— Рассказала, — мягко ответил начальник, взял у Кира из рук бокал и отставил на подоконник. — Вопрос закрыт. Но есть у меня ощущение, что Арины целиком не хватит, чтобы закрывать все твои косяки.
Кир мгновенно собрался, подтянулся и ответил с максимальной серьезностью:
— Никаких косяков больше не будет, Вадим Андреевич! Через час подъедет Игорь, а я смогу оставить свой пост.
Вадим Андреевич даже отвечать ему не стал, направившись к огромной гостиной, где вообще было не протолкнуться. Мне бывшему соседу тоже сказать было нечего, потому я направилась следом. И в ярко-освещенном помещении сразу выхватила взглядом знакомый силуэт. Когда мужчина повернулся, с кем-то разговаривая, убедилась и в панике сдала назад. Я как-то была морально готова ко встрече со знакомыми — это когда-нибудь бы произошло. Но не сразу ко встрече именно с такими знакомыми.
Вадим Андреевич оглянулся и вернулся ко мне, закрывая широкой спиной. Уточнил, словно мгновенно все понял:
— От кого конкретно прячемся?
Метаться и врать было поздно:
