— Угу, — буркнул он довольно. — Ноги раздвинь, расслабься. Я использую смазку, но скажешь про боль, помнишь?
И я позволила ему медленно ввести скользкий от смазки, немного мягкий дилдо мне в задний проход. Теперь и на свое отражение в зеркале смотреть было стыдно. Потому я неловко развернулась к нему и тут же оказалась в объятиях.
— Как ощущения? — поинтересовались у меня.
Призналась честно:
— Не больно. Но очень неприятно.
— Тогда продолжим. Уверен, что Костя просто мечтает быть тобой изнасилованным. Сделай это.
— Что?!
— Ань, — он снова коснулся моих губ. — У тебя от волнения слух портится?
— С этой штукой внутри я и шага сделать не смогу! Какое изнасилование?
— Сможешь, — и он нагло развернул меня в сторону двери, а потом и толкнул к выходу.
А еще и лестница! Я застонала, но ответом мне был только тихий смех.
Костя ждал в спальне, раздетый по пояс. Красивый, как греческий бог. А я направлялась к нему только с одной мыслью: он не знает про игрушку у меня внутри! И лучше бы не узнал, это выбило бы меня из колеи, заставило бы смутиться. Потому просто притворилась, что меня вообще ничего не беспокоит.
Костя перехватил меня и сразу поцеловал жадно. Как будто годами не видел и изголодался. Проник языком в мой рот, как-то с подчеркнутой похотью почти вылизывая. И я сдалась окончательно. Внизу тянуло уже не только неприятной штукой, но и нарастающей страстью. А я была полностью обнажена — этот диссонанс нервировал. Потому сама начала расстегивать его штаны, потом потянула вниз вместе с бельем. Андрей был прав — Костя с легкостью передал мне инициативу, он будто с ума сходил, наблюдая за моими неловкими движениями. И только когда мне пришлось наклониться и снять с него брюки, я снова вспомнила о своем неудобстве. Андрей и не собирался помогать мне с этим, кто бы сомневался.
— Хочешь быть сверху? — спросил Костя, подхватывая меня за талию и поднимая. Сам двинулся к кровати.
И я не удержалась:
— Строгий начальник распорядился, чтобы я тебя изнасиловала!
— Ого! — тот выдохнул стоном. — Потом привет ему передам!
Он сжал мои бедра, отчего я простонала. И Костя это уловил. Его ладонь тут же переместилась мне между ягодиц.
— Вау… — он почти проскулил. — Тогда поспеши с изнасилованием, Анют. Я готов кончить только от одной мысли.
Он сам разместился повыше на подушку. Я осторожно опустилась на член, принимая его внутрь. И замерла. Меня будто разрывало слишком сложными ощущениями и переполненностью. Руки Андрея обвили сзади, погладили грудь, сжали соски.
— Ань, поймай свой ритм, — подсказывал он. — И давай уже, трахни этого говоруна.
И я начала медленно двигать бедрами. Костя едва сдерживался, чтобы мне не мешать. Закрыла глаза, немного наклонилась вперед и уперлась руками в постель. Тут же задохнулась от новых ощущений, а бедра теперь заскользили сами, будто рефлекторно. Мне нравился именно такой угол, когда внутри при каждом толчке задевается какая-то точка. Нравились сдавленные стоны Кости — он лишь положил ладони мне на бедра, но не направлял, не ускорял. И нравились руки Андрея, проходившиеся по груди, талии, вдоль позвоночника. Казалось, этого слишком много, чтобы осознать и почувствовать, но тело реагировало само, без анализа, выбивая последние мысли из рассудка.
Вдруг Андрей надавил мне между лопаток, вынуждая почти лечь на Костю. Ноги мои были согнуты в коленях, а я не знала, стоит ли их выпрямлять. Член внутри пульсировал, Костя закусывал губу, но все еще держался — не подавался бедрами вверх. Игрушка вынырнула из меня, заставив почувствовать резкое облегчение. Я и забыла про нее, но теперь сразу стало свободнее.
Однако не надолго. Андрей приставил головку к расслабленному колечку и толкнулся в меня. Немного вышел и толкнулся снова, на этот раз глубже. И теперь я чувствовала, насколько меньше был резиновый орган. Теперь я стонала и вскрикивала от каждого его движения, но он проникал в меня уже довольно глубоко, но плавно.
— Не больно? — снова спросил.
Я качнула головой. Это не боль, но даже к боли привыкнуть проще. Боль понятна, локализована, осознаваема. Эти же ощущения были качественно другими. На каждом его плавном движении внутри я невольно подавалась вперед, а потом обратно. И оттого член Кости скользил во влагалище. Мне и нравилось, и не нравилось чувство полной растянутости. Что-то настолько мощнее, чем обычное воздействие на клитор, что перед глазами встала пелена. Я почти плакала от какой-то чувственной перегруженности. И только слышала собственные выдохи. Андрей начал ускоряться, теперь он входил быстро и на полную длину, выходил и снова проникал внутрь. Я притом насаживалась до самого основания на Костю и стонала ему в рот, пыталась прикусить губы, но стоны вырывались уже почти криками. Хотелось что-то сказать, но не выходило. «Остановись! Хватит!» или «Еще резче, Андрей, еще немного быстрее!» — не знаю точно. Но это было слишком. Я пыталась целовать Костю и тут же сама забывала о том, как это делается. Невыносимо. Быстрые толчки, взрывающие все внутри удовольствием, стоны — то ли мои, то ли Кости, перемешивающиеся, рваные. Спазмы сильные, неконтролируемые, отзывающиеся иглами во всем теле.
Оргазм настиг слишком быстро. У меня не было шансов еще хоть чуть-чуть его отдалить. Сознание еще до срыва отключилось, а спираль внутри выкручивалась, как никогда раньше. И потом раскрутилась резко, но Андрей все не останавливался, только ускорялся. Возможно, внутри я теперь расслабилась настолько, что он мог себе позволить вколачиваться еще мощнее, чем раньше. Значит, до этого все-таки осторожничал. Костя, заметив мое состояние, придержал меня за плечи и начал тоже подаваться бедрами вверх, доводя и себя до оргазма. Понятия не имею, кто из них кончил первым. Единственное, что я могла бы вспомнить о том моменте, — это мысль, что я никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не соглашусь на повторение подобного. Что от такого можно свихнуться, вообще забыть собственное имя. Что по сравнению с этим любые эмоции меркнут, не стоят ничего.
Костя еще долго целовал меня, безвольно упавшую ему на плечо. А потом целовал и Андрей. Они о чем-то говорили тихо, смеялись. Гладили обнаженную кожу, касались губами груди, бедра. И целовали по очереди, не обращая внимания на то, что я не отвечаю. Кажется. Я не могу сказать точно, что мне это не приснилось.
27
И все же проснулась посреди ночи, осторожно выбралась из объятий обнаженных мужчин. Сходила в туалет, приняла душ. Неприятные ощущения все же были, внизу довольно заметно тянуло. Но никто от такого не умирал, и Андрей вряд ли сделал бы что-то, что мне бы серьезно навредило. Укуталась в чей-то из них халат, уселась в гостиной на диване и поджала ноги под себя, предусмотрительно налив себе бокал шампанского.
Я чувствовала полную эмоциональную и физическую удовлетворенность, но сомнения лезли в голову — пока неосознаваемые, они просто есть, но не мешают и не огорчают. Включила огромный плазменный телевизор. Раз уж я оказалась в таком доме, то почему бы не насладиться современным комфортом? Ведь неизвестно, сколько я здесь пробуду… Да, это неосознаваемые сомнения вносили свою лепту в каждую спонтанную мысль.
